Возвращение в Полдень - Евгений Иванович Филенко

не было. А был длинный узкий коридор, к тому же стиснутый непременными стеллажами книг. В дальнем конце коридора прямо на полу сидели несколько молодых людей в странных мешковатых одеждах на манер монашеских риз. Все они выглядели чрезвычайно растерянно, и было от чего. Перед ними в беспорядке валялись какие-то кубики, пирамидки, шары и прочие детали игрушечного конструктора из простецкого цветного пластика, какой можно без вреда для здоровья топить в ванне, поджигать, даже грызть и какой дают несмышленым младенцам без боязни, что они нанесут своему юному здоровью хотя бы малейший вред. Временами кто-нибудь из молодых людей, подавшись вперед, пытался безнадежными движениями сложить из конструктора что-нибудь устойчивое и, потерпев неудачу, вновь застывал в горестном оцепенении.

– Это тагонаранны?! – не поверил Кратов.

– Ну да, – радостно сказал старик. – Мастеры-ломастеры. Явились с твердым намерением что-то у меня здесь починить. Решили, будто справятся с Машиной Мироздания. Я подсунул им то, что хотели, и они немедленно все сломали к свиньям.

– Но они же другие, – сказал Кратов.

– Я таков, каким меня вообразил ты, – терпеливо пояснил старик. – Ты видишь их так, как вижу я. Представление второго порядка. А уж что там они сами себе воображают, мне знать не дано и, если честно, не хочется. У них небогатое воображение. Пространство интерпретаций…

– Не стоило над ними потешаться, – укоризненно пробормотал Кратов. – Они не заслужили.

– Да ладно! – отмахнулся старик. – Нужно было преподать им урок. Не чини то, что не сломано. Как удачно, что ничего не нужно чинить, правда?

– То есть как это не нужно? – запротестовал Кратов. – Зачем, спрашивается, мы сюда явились?

– Задавать вопросы, – сказал старик. – Увидеть начало начал. Убедиться в своей неспособности верно интерпретировать увиденное. Разве мало?!

– Но что-то же происходит, – упрямо сказал Кратов. – Транспозиция метрик…

– Хорошо, хорошо, – сказал старик досадливо. – Погляжу на досуге. Ты пока поройся в моей библиотеке, там много интересного. А я, пожалуй, вернусь к своим заботам. Держи!

В его руке возникла непочатая фляга «божественного сидра», которую он тотчас же сунул Кратову.

– Мы больше не увидимся? – спросил Кратов.

– Нет, – сказал старик весело.

Кратов вспомнил слова пандийеро: «Не забудьте о доказательствах, сеньор Консул!» Едва он успел открыть рот, как старик сказал, грозя пальцем:

– Никаких доказательств! Какие могут быть свидетельства на уровне базовых соглашений?! Хотя… Ну-ка, стань рядом со мной.

Ничего не понимая, Кратов повиновался. Из-за стеллажей выскочил суетливый типчик в синем бархатном сюртуке, в бежевых кюлотах с пятнами сомнительного происхождения и в шляпе с пером. Шкодливую испитую физиономию украшали усы, по-кошачьи торчавшие вразлет. В руках типчик держал кисть и палитру, а ногой толкал перед собой деревянный мольберт с холстом.

– Улыбочку! – вскричал он утиным голосом, со страшной скоростью орудуя кистью. – Сейчас вылетит птеродактиль!..

Кратов посмотрел на старика. Тот стоял, возложив руку ему на плечо, и довольно ненатурально улыбался щербатым ртом.

– А это еще кто? – спросил Кратов шепотом.

– Ипостась, – внушительно сказал старик. – Реплика. Вариация на тему меня любимого. Я тут един во всех лицах. Согласись, не могу же я стоять рядом с тобой и рисовать одновременно!

– Готово, – выдохнула ипостась и с облегчением утерла пот с чела.

Старик принял от борзописца небольшую, с развернутую книжку, картину, от которой исходил запах свежей краски, и торжественно вручил Кратову.

– Вот, – сказал он. – Не доказательство, а маленький презент. Правда, похоже получилось?

– Так вы все же бог? – недоверчиво спросил Кратов.

– Боже упаси! – Старик замахал руками. – Это что у меня сейчас вышло – тавтология? Игра слов? Забавно… Но что такое бог? – Он прошелся вдоль стеллажей, задумчиво стирая пальцем пыль с полок. – Я не всеведущ. Даже не знаю, что творится в метриках. Мне это по сути безразлично. Только не вздумай спрашивать, зачем я все это создал, коль скоро не вникаю в ваши дела. Не «зачем», а «потому что вот»! Не хватало еще нам с тобой рассуждать о смысле бытия… Отсюда вывод: мне не нужны ни ваши молитвы, ни ваши ритуалы, ни ваша вера. Мне все равно, верите вы в мое существование или нет. Я о вас даже не подозревал, пока не явился ты и не притащил за собой весь свой мир. И будь уверен, забуду о вас с твоим уходом. Без того хлопот полон рот… метрики перепутались… Послушай, если в такую минуту и в таком месте ты не можешь вообразить ничего приличнее бога, я тут ни при чем. Это как же нужно замусорить мозги разумному существу!.. Но соглашусь, все же следует как-то меня обозначить, не так ли? Я мастер. Первомастер, архимастер, протомастер… мастер-ломастер, гм… – Старик снова уставился в потолок. – Но если ты думаешь, что я гуманоидное существо вроде тебя, каким кажусь, так вот же: ты чертовски ошибаешься. Я не человек. Не существо. Не механизм. И не процесс. Я – изначальная сущность. Уж поднатужься, самостоятельно наполни сей термин подобающим смыслом. По возможности величественным. Я и есть Машина Мироздания. Никаких шестеренок и часовых колес. Я – весь этот мир. Я корень всех древ. Я зерно всех всходов. Я… Ну, сам что-нибудь придумаешь, чего я за тебя стараюсь. И смирись наконец с тем обстоятельством, что некоторые вещи находятся за пределами твоего понимания.

– С этим смириться нетрудно, – ухмыльнулся Кратов.

– Но я не создатель вашего мира, – твердо заявил старик. – Я лишь создал пространство…

– …интерпретаций?

– …соглашений. А вы появились сами. Черт знает откуда на мою голову. Рано или поздно, всегда появляется кто-нибудь вроде вас. И начинает выдумывать всякую чушь… Ты заметил? Во всех метриках есть следы разума. Где кажется, будто нет, ты их просто не увидел. Мироздание пронизано разумом. Для тебя это открытие, не так ли? Но не для меня… Что такое разум? Тяга неорганизованной материи к интерпретациям. Казалось бы, сиди на заднице ровно и существуй. Распадайся на атомы, жри чего-нибудь. Нет: обязательно нужно интерпретировать и задавать вопросы!.. – Кратов никак не возражал, терпеливо выслушивая эту рацею, и старик воспринял его молчание по-своему. – Конечно, было бы неплохо, окажись на твоем месте кто-нибудь поумнее. Было бы о чем поговорить. Но в такие странствия обыкновенно пускаются не самые умные, а самые храбрые. По правде говоря, у вас не было ни единого шанса. Я поражен, что вы добрались сюда без ущерба. Это надо умудриться так подгадать к параду метрик!

– Мы подозревали, что цикличность