Супермодель в лучах смерти - Михаил Рогожин

— Ты и впрямь не спишь с этой Антигони?

— Не до того, — признался граф.

Татьяна придвинулась вплотную к нему и прошептала:

— А Лавра?

— Да, — одними губами изобразил он.

Она спрятала лицо в свои подставленные ладони и затрясла головой, словно отдалась безмолвным рыданиям. Затем сделала руками жест, словно смахнула невидимые слезы, и снова принялась шептать:

— Янис что-то заподозрил. Он может сообщить Апостолосу. Тогда вам несдобровать…

— Мы знаем, — без всякой рисовки согласился Павел.

— Его надо… надо убрать, — произнесла, запинаясь, артистка и сама испугалась своих слов. Но немного помолчав, повторила уже более твердо: — Убрать гадину. Всех убить!..

— Тише… — забеспокоился граф. Он знал взрывную эмоциональность Татьяны. При высокой степени возбуждения она становилась совершенно: непредсказуемой и неуправляемой. Способна была сорваться с места и броситься «выводить всех на чистую воду». Однако ему не пришлось одерживать Татьяну.

Она загадочно улыбнулась и по-театральному обратилась к предполагаемым зрителям.

— Произошло неслыханное. Мною и всеми остальными пассажирами корабля прикрывают провоз самого страшного для здоровья груза. Мы оказались заложниками чудовищных преступников. Мы все умрем в муках от полученных доз радиации…

— Она не настолько высока… — попытался объяснить Павел. Но Татьяна не реагировала. Она уже влезла в новую роль и чувствовала себя чуть ли не чернобыльской мадонной.

— Я не допущу этого! — закончила она с пафосом, без кокетства и фальши.

Встала из-за стола, взглянула на графа, словно только что заметила его присутствие, и повторила:

— Янис? Это мерзкое создание угрожает моей жизни? Пойди-ка, помозоль глаза Апостолосу. А я кое-кому кое с кем назначу свидание.

— Татьяна, положение слишком серьёзно. Не вздумай предпринимать какие-либо действия, не посоветовавшись со мной и Антигони, — предупредил граф.

Артистка почти любовно провела рукой по его голове и оттолкнула от себя.

— Котик, эти гады — прежде всего мужчины, и не тебе, учить меня, как следует поступать с ценнейшими представителями вашего сильного пола. Предоставь мне самой закрутить одну маленькую невинную интригу.

Татьяна загадочно улыбнулась и вышла из бара. Павел смотрел ей вслед и никак не мог определить, правильно он сделал, что открылся ей, или промахнулся. Но при любом раскладе — это была практически единственная возможность сохранить инкогнито Антигони. Павел знал, что его бывшая любовница, хоть и редкая стерва, но, как кошка, ценит доброе отношение к себе.

Татьяна тем временем зашла в каюту Маркелова. Тот все еще пребывал в мрачном настроении и, несмотря на жару, до сих пор не снял с себя официального костюма.

Я собираюсь встретиться с убийцей Лавра. Хочешь его увидеть?

— Тебе не надоело веем морочить голову? — устало спросил Илья Сергеевич.

Татьяна подошла к нему, опустилась на корточки, обхватила руками его голову и прижала к своей груди.

— Бедный мой бизнесмен. Круг сужается. Еще немного — и он окажется не больше, чем в оптическом прицеле. Помнишь, мы с тобой стреляли по мишеням? Я не хочу, чтобы попали в тебя. Сиди и жди моего звонка.

Илья Сергеевич крепко схватил ее за руки и зло посмотрел прямо в глаза.

— Оставь меня в покое! Мне некого бояться!

— Ошибаешься. Вокруг нас люди, потерявшие стыд и совесть, желающие меня сделать послушным орудием в своих руках и в конце концов разделаться с тобой. Жди звонка.

Она решительно вышла, не удостоив его взглядом.

Через несколько минут Татьяна уже звонила из своей каюты Янису.

— Ах, мой самый большой грек! Как я устала! Какие-то галлюцинации, навязчивые идеи. Только ты способен поселить в моей душе покой. Я жду тебя, котик. Поторопись, пока желание само раздвигает мне ноги.

В ответ она услышала громкое сопение помощника Апостолоса, не решающегося по телефону вести подобные разговоры. После некоторых раздумий, он строго сказал:

— Приду ровно через полчаса, и положил трубку.

Татьяна тут же перезвонила Маркелову.

— Слушай внимательно. Ты зайдешь ко мне ровно через час. Дверь я оставлю открытой. Сам поймешь, кто наш общий враг.

Маркелов ничего не ответил. Но Татьяна и не собиралась упрашивать его или ждать согласия. Она знала, что он придет.

…Янис положил трубку и взглянул на часы. Прежде чем отправиться к артистке, он должен был зайти в кают-компанию и сообщить Апостолосу о своих подозрениях. Неожиданное приглашение Татьяны внесло сумятицу в его планы. Стоило ему представить, что совсем скоро он снова дорвется до ее тела, и желание заниматься неотложными делами отпало само собой. С трудом Янис заставил себя отправиться на встречу с Апостолосом.

Но сгорая от желания побыстрее оказаться в каюте артистки, он решил лишь намекнуть о своих подозрениях. Иначе Апостолос будет топтаться на месте, кусать нижнюю губу и морочить ему голову не менее двух, а то и трех часов.

Адмирал готовился к винту с графом Нессельроде. Павел сам разыскал его и предложил сыграть по-маленькой. Рядом, улыбаясь в пустоту, сидел в своем кресле-каталке Лефтерис.

Янис, экономя каждую ми нугу, с порога обратился к Апостолосу.

— Адмирал, как давно вы видели Антигони?

Апостолос всем своим грузным телом развернулся навстречу ему и удивленно откинул голову. При этом начал покусывать нижнюю губу.

— Вам не кажется, что она способна следить за вами? — закинул Янис пробный шар.

— Чушь… — проронил Апостолос. По его растерянному лицу было видно, что образ Антигони не потускнел в его памяти. И этот вопрос он воспринял как бесцеремонное прикосновение к самому сокровенному. — Мы расстались в Москве. Зимой. Больше сведений о ней не имею… А ты?

Он подозрительно взглянул на Яниса, и в его глазах, кроме удивления, пульсировала угроза. Апостолос терпеть не мог, когда с ним разговаривали загадками или намеками. Каждое слово должно было нести точную информацию.

Янис решил немного схитрить и пока не уточнять, на кого конкретно упало подозрение.

— Прости, адмирал, но мне показалось, что на корабле я увидел девушку, чем-то напоминающую Антигони. Помня ее любовь к неожиданным появлениям, хотел поделиться с тобой своими наблюдениями.

— Чушь, — повторил Апостолос. Не мог же он признаться, что только и мечтал о подобном возникновении Антигони. Тем не менее сердце его учащенно забилось. — Где ты ее видел?

— Не ее… — замялся Янис. — Вроде бы на нее похожую. Правда блондинку…

— Антигони? Блондинка? Быть такого не может! Но если она на корабле, то лучшего подарка для меня придумать нельзя. Пошли, покажешь!

Это-то как раз и не входило в планы Яниса. Он засуетился.

— Нет-нет! Мне надо удостовериться. Случайно заметил на палубе. Не будем же мы по всему кораблю носиться… — Янису важна была реакция на сообщение. И он понял, что Апостолос все еще продолжает любить эту девку, а потому придется действовать чрезвычайно осторожно. Ведь по-прежнему влюбленный адмирал никогда ему не простит грубого отношения к ней. Придется разоблачать Антигони медленно, незаметно загонять ее в угол и тем самым вынуждать упасть на колени перед Апостолосом.

— Иди и больше не интригуй меня так. Иначе я переверну весь корабль вверх дном, и горе тебе, если она окажется плодом твоего больного воображения.

— Все выясню, все, все, все! — заверил его Янис и поспешил в каюту к Татьяне.

Вслед за ним устремились два охранника, которые после убийства Лавра постоянно находились при нем. Янис был доволен разговором с Апостолосом. Если предположения подтвердятся и вместо Любы в постели графа окажется Антигони, Янис не позавидует новому любимцу адмирала. Гнев его будет страшен и обрушится на их головы одинаково жестоко. Впрочем, самому Янису уже казалось почти абсурдом искать Антигони в каюте Павла. Он, очевидно, поддался какому-то внутреннему импульсу и принял желаемое за действительное.

Обуреваемый такими мыслями, Янис постучал в дверь каюты.

— Открыто! — послышался грудной голос Татьяны.

Он вошел и обнаружил ее, сидящей в спальном отсеке. Она чистила большое красное яблоко турецким ножом с широким лезвием, по которому арабской вязью шла какая-то надпись.

По тому, что она сидела, закинув ногу на ногу, и не подумала их прикрыть разлетевшимися полами легкого полупрозрачного пеньюара, Янис сделал вывод, что правильно понял се приглашение. Он плотно прикрыл дверь и щелкнул замком, потом подошел к Татьяне и опустился на колени. Принялся целовать ее ноги, все сильнее заводясь от ее податливости. Но как только его руки достигли бедер, Татьяна оттолкнула его ногой. Янис сел на пол.

— Котик, как ты считаешь, кто живет в каюте графа?