Великая война. 1914–1918 - Джон Киган

На Итальянском фронте, несмотря на то что численность обороняющихся значительно уступала численности атакующих, неравенство сил не было таким заметным. Мощь итальянской армии увеличивалась и в конечном счёте почти удвоилась — с 36 дивизий в мирное время до 65, и в 1916 году итальянцы связали в своих горах 35 из 65 поставленных под ружьё австрийских дивизий. Дальнейшее ослабление возможностей Австрии вести войну на востоке создало предпосылки для успешного наступления русских, предпринятого в этом году. Численное превосходство противника тем не менее не помешало австрийцам отразить попытки итальянцев пробиться в сердце их империи через Изонцо и даже предпринять контрнаступление на богатый промышленный и сельскохозяйственный регион на равнинах вокруг реки По. Конрад фон Гетцендорф, начальник австрийского Генерального штаба, испытывал к бывшему партнёру по Тройственному союзу почти личную неприязнь и был твёрдо намерен наказать итальянцев. Он даже поссорился с Фалькенхайном, считавшим, что надо развить общий австро-германский успех, начало которому положило наступление на участке Горлице-Тарнув.

15 мая 1916-го, почти через год после той победы, Гетцендорф начал собственную карательную экспедицию (Strafexpedition) с северной горной цепи Трентино, между озером Гарда, красивым альпийским курортом, и истоками Бренты — реки, которая несёт свои воды к лагунам Венеции. От обороняющихся не укрылось, что враг готовится к наступлению. Артподготовка была мощной (2000 австрийских орудий против 850 итальянских). Итальянцы самоотверженно сражались, пытаясь сдержать захватчиков. Римская бригада, защищавшая Пьяццу, погибла почти полностью. Австрийцам нигде не удалось продвинуться больше чем на 15 километров, и, несмотря на то что их потери были меньше, чем у итальянцев (80.000 человек против 147.000), карательная экспедиция прорывом не угрожала и не заставила Кадорну, главнокомандующего итальянской армией, отказаться от наступления на Изонцо. Шестое сражение на этой реке началось в августе и было связано с обороной пограничного города Гориция. За ним последовали седьмое, восьмое и девятое сражения — в сентябре, октябре и ноябре. Удалось расширить плацдарм на противоположном берегу Изонцо и укрепить позиции на каменистом нагорье Карсо. Итальянская пехота, понёсшая тяжёлые потери и разочарованная неудачными попытками перейти в наступление, всё ещё была готова атаковать — пусть и по команде холодного и бессердечного Кадорны.

Вне всяких сомнений, действия итальянской армии в 1916 году принесли ощутимую пользу: отвлекая австрийские дивизии от Южного русского фронта, они позволили царской армии организовать успешное наступление против ослабленного врага. Соглашение, подписанное в Шантийи в декабре 1915 года, обязывало русских предпринять такое наступление, а разведданные о Strafexpedition Гетцендорфа вынудили Кадорну настаивать на его скорейшем начале. Результаты операции русской армии превзошли все расчёты и ожидания даже самой Ставки Верховного главнокомандующего, которая планировала на 1916 год возобновление наступательных операций против немцев на севере, а не против австрийцев на юге. Продвижение немцев на северном направлении угрожало Петрограду, столице империи, и привело к захвату промышленно развитых прибалтийских провинций, где Людендорф создал полноценную оккупационную экономику. Предвосхищая то, что Гитлер попытался воплотить в жизнь после 1941 года, он разделил регион на шесть административных районов, во главе каждого поставил немецкого военного губернатора и поручил ему использовать сельскохозяйственный и промышленный потенциал для военных нужд Германии. Сам Людендорф писал об этом так: «Я полон решимости восстановить на оккупированной территории цивилизацию, над которой немецкие руки трудились на протяжении столетий. Население этих земель, смесь разных народов, никогда не создавало собственной культуры и, предоставленное самому себе, поддастся польскому влиянию»[486]. Он предсказывал превращение Польши в более или менее независимое государство под контролем Германии и весной 1916 года планировал переселение в Балтийские страны немцев, которые получат землю, экспроприированную у местного населения. Исключение было сделано для евреев, многие из которых знали немецкий язык и считались полезным инструментом оккупационной политики.

План Людендорфа по германизации российских земель в Польше и Прибалтике был одной из причин того, что Ставка в качестве главной стратегической задачи на 1916 год определила наступление на Северном фронте. Оно началось 18 марта — по просьбе Франции, чтобы ослабить давление под Верденом, — с атаки по обе стороны озера Нарочь в направлении Вильно, главного города Восточной Польши. Благодаря переводу российской промышленности на военные рельсы и новому призыву русская армия по численности теперь превосходила своих противников: 300.000 против 180.000 на севере и 700.000 против 360.000 в центре. Только в южном секторе, которым командовал генерал Алексей Брусилов, сохранялось равенство сил, по 500.000 человек у каждой стороны. На севере русские сначала имели огромное превосходство в пушках и боеприпасах, 5000 орудий и 1000 снарядов на орудие — значительно больше, чем было у немцев перед прорывом линии Горлице-Тарнув[487].

Тем не менее этим преимуществом воспользоваться не удалось. Артиллерийская подготовка оказалась не согласованной с атакой пехоты 2-й армии, которая наступала на очень узком фронте и попала под собственный огонь, а затем отвоёванный выступ начали с трёх сторон обстреливать пушки немцев. Три четверти потерь пехоты, 15.000 человек, пришлось на первые восемь часов боя. Теоретически в прорыв можно было бросить 350.000 человек, если бы наступление шло более широким фронтом, а так подкрепления лишь увеличивали потери, не помогая продвинуться вперёд. 31 марта, когда атаки прекратились, потери русских составили 100.000 человек, в том числе 12.000 умерших от обморожений — в конце зимы всё ещё было очень холодно. В апреле немцы предприняли контратаку и, потеряв 20.000 человек, вернули все утраченные в результате наступления русских позиции[488].

Таким образом, перспективы общего наступления, которое планировалось на июнь, были туманными. Ставка вновь настаивала на прорыве севернее Припятских болот, деливших фронт на две части. Следует отметить, что генерал Алексей Эверт, командующий группой армий, потерпевшей неудачу у озера Нарочь, вообще не хотел атаковать. Впрочем, начальник русского Генерального штаба Алексеев настаивал, с трудом добившись согласования действий между Эвертом и генералом Алексеем Куропаткиным, командующим другой группой армий северного сектора, и пообещав щедрое подкрепление как людьми, так и боеприпасами. К удивлению всех, кто присутствовал на совещании 14 апреля, новый командующий Южным фронтом Брусилов, в марте этого года сменивший Иванова, рвался в бой. Он верил, что при соответствующей подготовке возможны успешные действия против ослабленных австрийцев. Брусилов не просил подкреплений, и ему разрешили попытаться осуществить свой план. Генерал уже не раз доказывал собственную компетентность, и время подумать о проблемах наступления на окопавшегося противника, позиции которого прикрываются артиллерией и который имеет резервы, чтобы бросить в прорыв, у него было. Брусилов пришёл к выводу, что