Черные руки - Стас Бородин

Ощущение было жуткое, от него даже мурашки время от времени пробегали по коже.

Хрианон зашевелилась во сне и запустила свои пальцы в мою ладонь. Я притих, словно мои тревожные мысли могли ее разбудить.

Теперь, когда в моей груди горела Слеза Сердца, не перестал ли я быть человеком? Не превратился ли я в чудовище, подобное Пожирателю, и не стоит ли простым людям теперь меня опасаться?

Раньше от этих вопросов у меня бы сердце забилось как бешеное, перехватило бы дыхание, и я бы ворочался в постели до утра, не в силах уснуть. Теперь, я всегда оставался спокоен, внутри меня горело маленькое солнышко, наполняющее меня покоем. Я закрыл глаза и мгновенно соскользнул прямо в объятия сна.

Корабли вернулись порожняком через пять дней. Они спустили паруса и на веслах подошли почти к самому берегу. По сходням на причал сбежал офицер Кервин, командовавший кавалерией.

— Все в порядке, господин, — он вытянулся передо мной во фрунт. — Мы заняли плацдарм и принялись за сооружение укреплений. Рано утром была стычка с кочевниками, но мы их раздавили как тараканов! Мастер Эйрант послал меня приглядывать за капитанами, чтобы те не вздумали направиться куда-нибудь в другое место!

— Очень правильно! — Брас с самого начала невзлюбил торговцев. Теперь, когда мне не нужны были услуги переводчика, он все свое время проводил со своим народом.

— Не думаю, что они бы на это решились, — я покачал головой. — Их хозяева все равно в Занде.

— Осторожность не помешает, — упрекнул меня скаут. — Они могли договориться с торговцами и сбежать! Тогда нам бы пришлось топать пешком, в обход моря!

На погрузку войска ушел весь день. Корнвахские лошадки не были такими покладистыми как скаутские, так что пришлось напоить их успокоительным отваром.

Со скотом все получилось гораздо проще, его загнали на корабли как в обычный загон и заперли в трюмах.

Кочевники со всеми своими пожитками перебрались на транспорты и установили на ютах символы своих родов. Мы с Оквахо и Хрианон поднялись на борт последними, убедившись, что корм и вода для скота погружены, и никто и ничто не забыто на берегу.

На месте нашей стоянки остались только ровные ряды прогоревших костров, да голая земля там, где скот подчистую выщипал траву.

Богатые торговцы махали нам на прощание руками и что-то кричали.

— Проклинают наверно, — хмыкнула Хрианон. — Сбрось-ка ты их в воду!

Я улыбнулся и обнял девушку за талию.

— Была бы ты на их месте, — сказал я. — Ты бы бесновалась еще и не так!

— Я? — Хрианон сделала удивленное лицо. — Да я же самый мирный на свете человек!

Гребцы втянули весла, и моряки засуетились, поднимая над нашими головами треугольные паруса.

— Ветер попутный! — закричал капитан. — За два дня доберемся!

— Тебе это ничего не напоминает? — шепнул я на ухо Хрианон.

— Напоминает, — кивнула она. — Только тут потеснее, чем на «Карателе», да и пахнет здесь не очень приятно!

Вся палуба была занята кочевниками, которые сидели, вцепившись друг в друга, и с тоской таращились на удаляющиеся берега.

— Интересно, что сейчас Айс поделывает, — сказал я мечтательно. — Он уже, наверно, стал великим волшебником! Быть может мы с ним и встретимся, если мастер Кеандр взял его с собой!

— Жду не дождусь, — фыркнула Хрианон. — Может, он еще и хорошим манерам научился!

— Это было бы кстати, — кивнул я. — Может и тебя чему-нибудь научит!

Девушка открыла, было, рот, чтобы ответить очередной колкостью, но вместо этого повернулась, и поцеловала меня в щеку.

— Вот погоди, — прошептала она. — Даст король мне дворянский титул, найду себе жениха, который оценит меня по достоинству!

— Сомневаюсь, что кроме меня в Лие найдется второй такой же идиот, — усмехнулся я. — Я с ужасом жду того момента, когда моя мама тебя увидит!

Хрианон больно ткнула меня локтем в живот и засмеялась.

Море было спокойным, а ветер попутным. Как и предсказывал капитан, плаванье заняло два дня. За это время кочевники успели проклянуть всех богов, своих вождей и Унега Аховали с ними за компанию.

Большую часть времени корнвахи проводили перевесившись через планшир, или валяясь вповалку на тесной палубе. Малейшая качка приводила воинов в ужас. Только маленькие дети, да подростки совсем не страдали от морской болезни. Они веселыми ватагами скакали между взрослыми и карабкались на мачты, приводя в ярость матросов и в ужас матерей.

— Чтобы я еще раз взял себе на борт этих обезьян! — причитал капитан. — Лучше пусть меня за ноги подвесят на рее!

— Будешь возникать, я тебя за яйца подвешу! — радостно пообещал капитану Брас. После чего морской волк сразу же перестал жаловаться.

Когда на горизонте показался берег, корнвахи разразились леденящим кровь боевым кличем.

— И-ссса! — прокатилось над морем, когда двадцать тысяч глоток завопило одновременно.

Заржали кони, почувствовавшие землю, заволновался и скот.

На берегу дымились сигнальные костры, но нас никто не встречал.

Мы смотрели не бесконечные пологие холмы покрытые травой и не видели никаких следов армии мастера Эйранта.

С кораблей спустили трапы, и мы сошли прямо в воду, которая едва достигала щиколоток. Корнвахи принялись выводить коней и выносить сбрую.

Мы быстро разгрузили кавалерию, и, оставив корабли на попечение офицера Кервина, взобрались на крутой берег.

Степь, покрытая морем голубоватой травы, простиралась до самого горизонта. Увидев бескрайние просторы, кочевники просто завыли от восторга. Воздух здесь был гораздо теплее, словно зима задержалась позади Белого моря. Изо рта не вырывались облачка пара, а руки не мерзли.

Кочевники тут же поснимали свои теплые шапки и меховые куртки, как дети, радуясь теплу.

— Гляди, — Брас указал мне пальцем на тучу пыли вдали. — Похоже, там полным ходом идет битва!

— Волки, Орлы, Бизоны за мной! — приказал я. — Остальным охранять корабли!

Оквахо и юные вожди Янса и Аквекс взмахнули своими штандартами, украшенными шкурами животных и перьями птиц. Воины спешно расчехляли луки и натягивали тетивы, принимая боевое построение. Солнце засверкало на остриях длинных копий и на лезвиях ахватов.

— Вперед! — приказал я, и мы помчались к месту битвы во весь опор.

Вновь ветер степей свистел у меня в ушах, Ивинен пел свою боевую песню, а рядом скакали суровые воины, для которых война была жизнью. Вдохнув пряного воздуха, напоенного запахами степных трав, я засмеялся. Смеялись и корнвахи!

Пыльная туча росла у нас на глазах. Уже можно было различить блеск металла и призрачные фигуры, то появлявшиеся, то вновь скрывавшиеся под клубящейся завесой.