Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Коль рассудка ты вовсе решен,Можешь бросить голодному снедь.С отвратительной жадностью онСразу чавкать начнет и сопеть.

Задыхаясь и жутко хрипя,Пропихнет себе в глотку кускиИ опять возведет на тебяВзгляд страдальческий, полный тоски.

Если мозг твой за сморщенным лбомСтал совсем уж мышлению чужд,То всплакни над презренным рабомПримитивнейших жизненных нужд.

Но себя я в пример приведу –Ни малейших не выразив чувств,Обогнув попрошайку, пройдуЯ к музею изящных искусств.

Всё возможно – возможно, и намПредстоит испытать нищету,Но уродливым, мерзким мольбамЯ молчанье тогда предпочту.

Для моей утонченной душиНеизящное хуже бича.Молча таять я буду в тиши,Как в безветрии тает свеча.

Но последняя песня певцаВдруг сумеет весь мир огласить –Чтоб сумел я в преддверье концаЗапоздалую роскошь вкусить.

* * *

Кто нынче не слыхал о сексе?Таких, должно быть, больше нет.Охватывает, словно сепсис,Зараза эта целый свет.

Не срам ли, коль иной поганец,На вид еще совсем сопляк,Партнершу пригласив на танец,Ее слюнявит так и сяк.

Но что в особенности жутко,Чего вовек я не приму –В ответ смеется проституткаИ прижимается к нему.

Сосредоточившись на телеИ позабыв свой долг земной,Плевать на всё они хотели,Что происходит со страной.

Их породила перестройка –Мы жили, веря и трудясь,А этим побыстрее толькоВступить бы в половую связь.

Нет, раньше лучше было все же,Был твердым нравственный закон:Вмиг получал наглец по рожеИ вылетал с танцулек вон.

И нам случалось быть в охоте,На стенку впору было лезть,Но пыл мы тратили в работе,Крепили трудовую честь.

Все директивы выполнялиМы руководства своего,Детишек на ноги подняли,Про секс не зная ничего.

А чем ответили детишки?Нельзя их нынче расстрелять,Но можно снять остаток с книжкиИ в ресторане прогулять.

Им не видать уже тысчонок,Что честным скоплены трудом.Еще неплохо снять девчонокИ привести в свой тихий дом.

А там, открыв оскал вампира,Издать в прихожей страшный рык,Чтоб вмиг притихла вся квартираИ без помех прошел пикник.

В компании девчонок шалыхПропить все деньги и проестьИ массу знаний запоздалыхО сексе за ночь приобресть.

Им не видать таких сражений,Безмозглым нынешним юнцам!Конечно, жалко сбережений,Дающих первенство отцам.

Однако оторвемся клево,А деньги – это ерунда.Вот только б суку ГорбачеваЕще повесить без суда.

* * *

Я думаю с досадой: “Черт возьми,Как всё-таки неправильно я жил –Встречался я с достойными людьми,Но разминуться с ними поспешил”.

Я помню, как камчатский буровик,Поивший сутки в поезде меня,Когда приблизился прощанья миг,Мне показался ближе, чем родня.

В гостинице афганский эмигрантСо мною поделился анашой –Он в сердце нес сочувствия талантИ обладал возвышенной душой.

А как любил цыгана я того,Который мне девчонок приводил!Казалось мне порой, что сам егоЯ в таборе когда-то породил.

Мудрец на склоне жизненного дня –Всё повидавший старый инвалидМне стал батяней, выучив меняВсё тырить, что неправильно лежит.

Тот был мне сыном, а другой – отцом,И братьями я называл иных…Слабея перед жизненным концом,Смотрю я с умилением на них.

Спасибо вам, шагавшие со мнойТам, где порою всё вокруг мертво!Пусть сократили вы мой путь земной,Но дивно разукрасили его.

* * *

Я поэтом большим называюсь недаром,Но с народом безумно, немыслимо прост.Выхожу я к нему и, дыша перегаром,Декламирую гимн, возносящий до звезд.

Мне нельзя умолкать – ведь немедля иначеС диким ревом народ низвергается в грязь.Потому засмеюсь я иль горько заплачу –Всё я делаю вслух, никого не стыдясь.

Посмотри, мой народ: вот я, пьяный и рваный,От стыда за меня тебе впору сгореть,Но не сводишь с меня ты свой взгляд оловянный,Ибо лишь на меня интересно смотреть.

От народа мне нечего ждать воздаянья,Чтобы мог я на лаврах устало почить,Но не знал мой народ ни любви, ни страданья –Только я его этому смог научить.

Мне толкует мудрец: “Этот подвиг напрасен,Не оценят болваны подобных щедрот”.“Хорошо, – я отвечу, – уйти я согласен,Но скажи: на кого я оставлю народ?”

* * *

Вдохновение – мать всех нелепых стихов,Ведь оно позволяет их быстро катать;В искупленье моих бесконечных греховЯ их должен порой с отвращеньем читать.

Временами случается злобе достатьДо последних глубин, до глухих потрохов,И тогда я мечтаю свирепо восстать,Как Улисс на зловредных восстал женихов.

Вдохновенные авторы, я за верстуОтличу вас в любой человечьей толпе,Ненадежен расчет на мою доброту, –Я не добрый – напротив, чудовищно злой.Я спокойно лежу на моем канапе,Но в мечтах пробиваю вам глотки стрелой.

* * *

О хлебе насущном не думай,Иначе рехнешься вконец.Подточенный низменной думой,Склоняется к праху певец.

И возится в прахе – угрюмый,Безрадостный, словно скопец,И манит ничтожною суммойЕго разжиревший купец.

Шутя относиться к доходам,Стараться их все разбазарить –Лишь так воспаришь в торжестве,А также стремясь мимоходомЛабазника тростью ударитьПо толстой его голове.

* * *

Пусть размеренно-ласково пенаЗастилает морской бережок –Знай, что прячется в море скорпена:Это рыба такая, дружок.

Вся в шипах, в безобразных наростах,В пятнах мерзостных цвета говна.Увидать ее в море непросто,Ибо прячется ловко она.

Подплывает скорпена украдкой,Чтоб купальщик ее не зашиб,А подплыв, в оголенную пяткуС наслаждением вгонит свой шип.

И надрывные слушает воплиИз укрытья скорпена потом.Очень многие просто утопли,Познакомившись с жутким шипом.

Не спасут тебя водные лыжи,Не помогут гарпун и весло.Если кто, изувеченный, выжил,То такому, считай, повезло.

Ненасытная водная безднаПотеряла свой счет мертвецам.Всё бессмысленно и бесполезно –Понимаешь ты это, пацан?!

Понимаешь ты это, гаденыш,На морскую глядящий волну?!Если ты наконец-то утонешь,Я с большим облегченьем вздохну.

Там, где камни купаются в пене,Буду пить я хмельное питье,Размышляя о грозной скорпене,О могуществе дивном ее.

* * *

В моем уютном уголкеНе нравится иным ослам –В нем пауки на потолкеИ уховертки по углам.

Так внятно говорит со мнойМоих апартаментов тишь:Паук звенит своей струнойИ плинтус прогрызает мышь.

Я запретил людской толпеВходить в мой тихий особняк –Мне надо слышать, как в крупеШуршит размеренно червяк.

Я слышу, двери затворяОт надоедливой толпы,О чем толкуют втихаря,Сойдясь в компанию, клопы.

Чтоб тишь в квартире уберечь,Остановил я ход часов.Я тараканов слышу речь,Ловлю сигналы их усов.

Мне хочется уйти во тьму,Не говорить и не дышать,Чтоб бытию в моем домуНичем вовеки не мешать.

* * *