Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

* * *

Мари в рождественскую ночьНедаром спит счастливым сном:Мешок подарков ей принесИ положил под елку гном.Затем к кроватке подошелИ, хоть мешала борода,Мари он в лоб поцеловалИ канул в темень без следа.

Во сне, а может, наяву,Но видит явственно Мари:Выходит войско из мешка –Стрелки, гусары, пушкари.Рать конвоирует обоз –Подарки госпоже своей,Где много кукол – важных дам,Смешных зверюшек и сластей.

Вождя всей рати как щипцыВеселый столяр собирал:Орехи должен был колотьЗубами бравый генерал.Нарисовал на нем малярГлаза, и зубы, и мундир –Чтоб грызть орехи для Мари,Был создан бравый командир.

И вот он скачет на коне,Не деревянный, а живой,Чтоб выстроить перед МариВесь свой отряд сторожевой.Он, может, чересчур зубаст,Но всё же чудо как хорош,Он шпагой салютует так,Что просто глаз не оторвешь.

“Щелкунчик” – так его МариРешила сразу же назвать.Перед кроваткою МариТоржественно застыла рать.Все на щелкунчика глядят:Едва он шпагою взмахнул –Оркестр гремит веселый марш,Войска берут на караул.

Но марш вдруг переходит в вальс –К веселью праздничному зов;Рассыпались ряды солдатИ дамы спрыгнули с возов.И вот уже танцуют все,И на балу среди гостейЩелкунчик, подойдя к Мари,Протягивает руку ей.

И в танце кружится Мари,И этот танец – как полет;Он – как волшебная река,Где пара юная плывет.Так ловок кавалер Мари,И все вокруг глядят на них,И сердце говорит Мари,Что рядом с ней – ее жених.

Вдруг жуткий скрежет прозвучалЗа шкафом, в сумрачном углу.Все прекратили танцеватьИ вглядываются во мглу.И вот в зловещей тишинеВыходит медленно на светДиковинное существо,Которого ужасней нет.

Как будто мышь – но и не мышь,Размером с доброго кота;В ее повозку впряженыЧетыре вороных крота;Три головы ее растутИз трех мохнатых серых шейИ визг противный издают,Невыносимый для ушей:

“Подарки все подать сюда,А сами убирайтесь прочь!Лишь я, Мышильда, здесь царю,Как только наступает ночь”.Короны съехали с голов –Так злая мышь разъярена,И с желтых сдвоенных резцовБежит зловонная слюна.

Всех обуял внезапный страх,Когда из щелочки любойПолезли тысячи мышей,И лишь Щелкунчик принял бой.Почти с утюг величинойМышилища-богатыриСвирепо ринулись вперед,Чтоб в подпол утащить Мари.Щелкунчик шпагу обнажилИ хладнокровно – раз-два-три –Двух-трех нахалов уложилИ отстоял свою Мари.

Но всё плотней ряды мышей,Подходят новые бойцы,В Щелкунчика со всех сторонУже впиваются резцы.Вот из слабеющей рукиКоварно выбили клинок;

Щелкунчик в скопище враговИзнемогает, одинок;Упал – и все вокруг МариТотчас пустились наутек.

Но подбоченилась Мари,Отважно встав лицом к врагу.“Пускай все трусят, пусть бегут –Я никуда не побегу.Я не боюсь тебя ничуть,Мышильда глупая, – смотри!” –И показала язычокТреглавой гадине Мари.

Та вся от злобы затряслась,Полезла пена из пастей.Три головы наперебойКричат на рядовых мышей:“Казнить девчонку, дурачье,За оскорбление властей!”

Однако тем не удалосьЗлодейский выполнить приказ:Сперва Щелкунчик спас Мари,А гнев Мари всех прочих спас.Увидев, что тверда Мари,И устыдившись перед ней,Спешит гусарский эскадронОбратно развернуть коней.

Пусть надвигается ордаМышей, мышилищ и мышат,Но страх забыли пушкариИ вновь к орудиям спешат.За ними батальон стрелковОстановился на бегуИ сделал поворот кругом,И смело встал лицом к врагу.

И сеча началась во сне –Страшнее настоящих сеч!Гремели пушки, и мышейВалила пшенная картечь.Горохом вышибали духИз серых хищников стрелки,Гусары мчались, и враговПолосовали их клинки.

Рассыпались ряды мышат,Да и мышей не удержать,Мышилища-богатыри –И те ударились бежать.Мышильду верные кроты,Пустившись вскачь, едва спасли:В нору вломившись впопыхах,Ей голову одну снесли.

Мари проснулась поутруИ видит, что по всем угламПодарки кто-то разбросал,Как будто это просто хлам.Пустой прогрызенный мешок,Куда ни глянь – объедки сплошь…Бандитов, видно, лишь рассветЗаставил прекратить грабеж.

Лежит Щелкунчик на ковре,Героя к жизни не вернуть:Ему мышиные резцыБезжалостно прогрызли грудь.И как Мари не зарыдать,Взглянув на столь ужасный вид:Ее галантный кавалерМышами подлыми убит!

Бывает жизненный законПонятен и для малышей:В счастливом доме есть всегдаПод полом выводок мышей.И потому так непрочныЛюбовь, и счастье, и уют –Ведь мрачным серым существамОни покоя не дают.

И все же не грусти, Мари,И понапрасну слез не лей –Кусочек дерева возьми,Бумагу, ножницы и клей.Ты другу вылечить должнаЕго израненную грудь,А после – спрячь его в шкафу,На много лет его забудь.

Но знай, что через много летСвою Мари отыщет он.Мы можем многое забыть –Не забывается лишь сон.Героя своего в толпеВ ином обличье увидав,Ты вздрогнешь и поймешь, Мари,Что старый сказочник был прав.

К тебе героя давних сновВела волшебная стезя.Он не красавец, может быть,Но не любить его нельзя.Каким бы он теперь ни стал –Его ты вспомнишь без труда,А он еще с тех давних порТебя запомнил навсегда.

* * *

Я обменял судьбы подаркиНа то, чтоб мне увидеть сон;В заглохшие ночные паркиВ том сне я был перенесен.

Сквозь буреломные завалыИ папоротник с бузинойВ тумане ночи звуки балаПрокатывались там волной.

Я подошел к руинам дома,И мне заметить дал Творец,Как выщербленные проломыВыстраиваются в дворец.

Расчистилась волшебно местность,Открыв звездистый небоскатИ уходящий в неизвестностьПрудов искусственных каскад.

Величественный свет из оконПокачивает на плавуИ мостики через протоку,И павильон на острову.

Покачиваясь, водометыСтоят в стеклянных веерах,И эльфов маленькие гротыВскрываются в лесных буграх.

Где через край фонтанной чашиПереплеснув, легла вода –Встают цветы, которых крашеНе видел смертный никогда.

Аллеи разом оживаютИ заполняются толпой,И дамы в фижмах проплывают,Смеясь, шепчась наперебой.

Носитель чуточку небрежныхБлагожелательных манер,Мечу в них стрелы взоров нежныхЯ – одинокий кавалер.

Остроты щедро раздавая,Иную я смогу увлечь,И вот – комарика сдуваюС блеснувших под луною плеч.

А эльфы дерзко затеваютЗабавы посреди полян,Но лишь усмешки вызываютУ снисходительных дворян.

И средь толпы, текущей плавно,Вдруг стайкой нимфы пробегутОт запыхавшегося фавна,На них нацелившего уд.

Вдруг треснет в небе – и на ликиЛожится света полосаОт сеющего в водах бликиИскрящегося колеса.

Переменяют цвет фонтаныИли становятся пестры,Как в небе – перья, и султаны,И вдруг разбухшие шары.

И. оглушен ракетным треском,Я ко дворцу спешу – туда,Где бал бежит по занавескам,Как силуэтов череда.

В блаженных чащах наважденьяЯ так блуждал во сне моем,Не опасаясь пробужденья,Но с грустью думая о нем.

Пусть надо было вновь вселитьсяВ тот мир, где мы заключены,Но мы забудем дни и лица,И незабвенны только сны.

Пусть грезы эти отлетели,Но власти их не превозмочь –Сильнее жизненной скуделиОдна-единственная ночь.

* * *