Год короля Йавана - Кэтрин Куртц

— Гискард, обожди в соседней комнате, — негромко велел тому Джаван. — И спасибо за помощь.

С уходом Гискарда Джаван через плечо покосился на Карлана, который по-прежнему охранял двери, затем перевел взгляд на Райса-Майкла.

— Хочешь, чтобы Карлан тоже ушел? Райс-Майкл кивнул, и Джаван жестом велел Карлану присоединиться к Гискарду. Когда дверь в опочивальню закрылась, Джаван вновь посмотрел на брата.

— Ну что ж, — заметил он негромко. — Похоже, этот вечер прошел совсем не так, как мы оба планировали. Но давай вернемся к тому вопросу, с которого начался весь этот неприятный спор. Готов ли ты дать мне слово, что не попытаешься в ближайшее время жениться на Микаэле? Надеюсь, ты понимаешь, что речь идет не о том, что твой холостой брат попросту тебе завидует.

Райс-Майкл потупил взор, переплел пальцы на коленях и бездумно уставился себе на руки.

— Я ее люблю, Джаван.

— А с этим никто и не спорит. Я вижу, что любишь. И она любит тебя. И я желаю вам всяческого счастья… но только не сейчас. Все, о чем я тебя прошу, это подождать, пока я не решу, что мы в безопасности.

— Но на это могут уйти годы, — возразил Райс-Майкл. — Я не создан для безбрачия, Джаван. Может, для тебя это и нормально, но только не для меня. Она нужна мне.

— Неужели ты думаешь, что у меня нет своих нужд? — возразил Джаван, стараясь не поддаться гневу. — Может быть, тебе и нужна Микаэла, но прежде всего нам с тобой обоим нужно остаться в живых. Это самое главное. Однако если ты сейчас женишься, то у нас обоих почти не останется шансов увидеть, как повзрослеют наши сыновья.

— А я не верю, что они и впрямь это сделают, как ты говоришь, — заявил Райс-Майкл. — Не могут же они убить нас обоих? Люди заподозрят неладное.

— Но мы-то будем мертвы, — резонно заметил Джаван. — А законный наследник окажется несовершеннолетним, и ему нужны будут регенты до возраста четырнадцати лет. Сановники прежде уже имели всю полноту власти и жаждут получить ее вновь. Для них единственный способ — это убить нас обоих.

Райс-Майкл вздохнул и устало покачал головой, прикрывая ладонью зевок.

— Может, ты и прав. Я лично сомневаюсь, но все возможно. А теперь могу ли я лечь в постель. Я что-то ужасно устал.

— Ты так и не дал мне слова насчет Микаэлы, — невозмутимо отозвался Джаван. — И ты отсюда не уйдешь, покуда не поклянешься… иначе у нас останутся лишь три варианта, которые я перечислил тебе чуть раньше.

— О, ладно, — отозвался Райс-Майкл с раздраженным вздохом. — Право, ты принимаешь все это слишком всерьез. Я все понял насчет Микаэлы и не буду больше ничего предпринимать. Ты это хотел от меня услышать?

— Только если ты говоришь правду.

Закатив глаза, Райс-Майкл поднял правую руку для клятвы.

— Бог свидетель, я даю слово, что ничего не буду предпринимать с Микаэлой в ближайшее время.

— Ты не попытаешься увидеться с ней до отъезда и не станешь ей писать, когда ее не будет в Ремуте, — настаивал Джаван.

— Я не могу даже писать?

— Думаю, для вас будет только хуже, если ты сделаешь это.

Раздосадованный, Райс-Майкл вздохнул.

— Ну ладно, клянусь. И все равно, я от нее никогда не откажусь.

— Я об этом и не прошу, — отозвался Джаван, удовлетворенный тем, что брат его говорил правду, когда дал ему клятву.

Однако после ухода Райса-Майкла Джаван всерьез задумался о том, какая горечь звучала в словах брата, когда он произносил слова обета, и невольно задумался над тем, какие еще плоды может принести нынешняя ночь.

Глава 28

Всякий день поносят меня враги мои, и злобствующие на меня клянут мною.

Джавана не слишком удивило то, что Райс-Майкл не соблаговолил появиться наутро на мессе, которую служил отец Фаэлан. Впрочем, он нередко пропускал эти богослужения, а когда Джаван собирался на их совместную утреннюю верховую прогулку, то брат прислал к нему слугу с сообщением, что чувствует себя не слишком хорошо, и предпочел бы день провести в постели.

Джаван усомнился в его правдивости, хотя и знал наверняка, что после их вчерашнего разговора Райс-Майкл направился прямиком к себе. И все же король решил на всякий случай не уезжать из замка, а попрактиковаться во владении копьем во внутреннем дворе. Кроме того, Гискарду с Карланом он велел по очереди дежурить у покоев Райса-Майкла, незаметно наблюдая за ним весь день. После обеда лорд Манфред появился на заседании совета, однако, судя по всему, он ни о чем не подозревал, и Джаван сделал вывод, что Микаэла ничего не рассказала своему опекуну о неприятном происшествии прошлой ночью. Вечером, к удивлению и великому облегчению Джавана, его брат должным образом вышел к ужину, извинился за свое отсутствие, и заявил, что теперь чувствует себя куда лучше. По крайней мере, это было правдой, ибо весь вечер он был совершенно очарователен с гостями, держался поближе к Джавану и вел себя как образцовый принц, внимательный и любезный, не пытался увидеться ни с Манфредом и ни с кем из его домашних, хотя и не избегал их. Впрочем, поскольку Микаэлы на ужине не было, Джаван решил, что это далось брату не слишком тяжело, и все же ему было приятно, что тот, по крайней мере внешне, старается соблюдать декорум. Когда придворные, наконец, разошлись, он вновь велел Карлану стать на часы у апартаментов принца и приказал немедленно пресечь любую попытку выйти на ночную прогулку. На следующее утро Манфред вместе со всеми домашними покинул Ремут. Микаэла покорно сопровождала их и, судя по всему, так и не сумела увидеться до отъезда с братом короля.

Об этом происшествии Джаван сообщил Джорему в ту же самую ночь. Взяв пару бутылок отменного фианнского вина, он отправился навестить Этьена де Курси в его новых покоях вместе с Гискардом и Карланом, однако сам Джаван пить не стал. Покуда остальные наслаждались фианнским, он в одиночестве вошел в Портал и нервным кивком поприветствовав свою свиту, зажмурился и погрузился в транс, дабы привести в действие энергию перехода.

Спустя полчаса он уже обо всем успел рассказать Джорему, Ниеллану и Джессу. Они устроились за столом в небольшом кабинете неподалеку от зала Портала в михайлинском убежище. Комнату освещали свечи, укрепленные на стенах, и здесь было куда прохладнее, чем в Ремуте.

— Боюсь, я слишком резко отреагировал, — заметил Джаван, когда с мысленной речи они перешли на обычную. — Однако учитывая его щиты, я не мог силой добиться повиновения. Может быть, именно испуг от того, что он узнал о нашей магии подействовал там, где простая логика оказалась бессильна. К тому же едва ли стоит опасаться, что из чувства мести или обиды он вздумает выдать меня, ведь это поставит под угрозу его самого. Но вот как насчет мераши? Подействует ли она на нас?