Странная (СИ) - Шумкова Татьяна Александровна

Он повернулся и направился к выходу. Но неожиданно передумал и вернулся, снова встав напротив Дарьи.

- А знаешь что? Ты права. А почему бы и нет? Раз ты такая упертая. Пошли, - вдруг заявил Виктор, причем в его голосе явно сквозило едва прикрытое злорадство и даже какой-то азарт. Навроде того, что будь что будет. Хотя терять ему было что. Но он понимал, что в молчанку и дальше играть не получится.

- Куда? – удивилась она.

- В кабинет. Там будет удобней.

Они действительно поднялись в кабинет, а Виктор вдруг запер дверь на ключ.

- Садись.

- Зачем ты это сделал? – удивилась Дарья. Кто мог ночью им здесь помешать?

- А это, чтобы ты не сбежала.

Она смотрела на него с недоумением. Зачем ей сбегать? Она сама хотела этого разговора. Но переубеждать Виктора не стала, а просто села в кресло. Виктор же снова налил себе виски и прошел к своему столу. Он сел напротив Дарьи, откинувшись на спинку кресла. Его взгляд был колючий и какой-то чужой. Возможно, на счет ключа он и был прав. Дарье уже было не по себе.

Виктор всегда действовал решительно, но в данной ситуации даже ему было непросто. Он поставил стакан на стол перед собой и чуть покручивал его пальцами, как будто рассматривая янтарную жидкость. А Дарье хотелось сбежать. Она уже почти жалела, что затеяла все это. Наверное, действительно, лучше каких-то вещей вовсе не знать. Как там говорят, информацией можно отравиться. Но Виктор не собирался идти на попятный. Дарья только позже поняла, что это был азарт, навроде того, а сколько она выдержит.

- Ну что ж, раз ты хочешь непременно знать подробности… – Он неопределенно хмыкнул и опрокинул в себя содержимое стакана, - почему бы и нет… – И тут же налил себе еще виски. – Хотя сразу хочу сказать, чтобы ты не питала всяческих ненужных иллюзий. Независимо от этого разговора, мать завтра уедет. Это не обсуждается, - поставил он точку в этом вопросе. А потом решил начать без всяких предисловий:

- В общем-то, я был обычным пацаном, ничем особо не выделяющимся среди своих сверстников. В меру хулиганил, неплохо учился. Вот, пожалуй, и все… Хотя возможно просто многое успел забыть. Единственное мое отличие было в отце. Не у каждого папа криминальный авторитет. Хотя, по большому счету, отцом он был почти номинальным. Нас с сестрой воспитывала мать. Он со мной даже разговаривал редко. Несмотря на то, что я частенько переживал по этому поводу, все-таки любому пацану хочется, чтобы отец хоть иногда обращал на него внимание, но в основном жили мы неплохо. В шикарном доме и главное для начала девяностых, безбедно. Отец почти все время пропадал, а когда был дома, они с матерью часто ругались. В общем, у него была своя жизнь, у нас своя.

- Но все изменилось в один день. Как то ко мне в комнату зашла мать и довольно сбивчиво, очень волнуясь при этом, объяснила, что мы должны на следующий день уехать, но об этом никто не должен знать. И надо потихоньку собрать вещи. Только самое необходимое. И вообще, что у нас с сестрой будет новый папа. Я ничего не понял, но вещи собрал. Насчет папы мне было по большому счету все равно, так как, что это такое, я толком и не знал.

Виктор закурил, а Дарья старалась не пропустить ни единого слова.

- Большей глупости, чем этот побег, придумать было сложно. Мать должна была отдавать себе отчет, что отец это так просто не проглотит. Убежать мы успели недалеко. – Он неопределенно хмыкнул. - Нашу машину подрезал джип. Из него вышли несколько бритоголовых братков, вытащили маминого знакомого из машины и хорошенько отметелили. Странно, что не убили. Для отца это ничего не стоило сделать. Это я потом уже понял. Нас с сестрой запихали в джип. Мать не трогали, но и с собой не взяли. Вот такая своеобразная месть. Мол, получай, что хотела, а про детей забудь. Правда, как потом оказалось, отыгрывались в основном на мне. У меня началась новая жизнь. Хотя жизнью это было назвать сложно. Оказывается, когда отец не обращал внимания на меня, это то и было счастье. А теперь я попал в ад. Во всяком случае, мне тогда так казалось.

- Сестре повезло. Отец не сильно обращал на нее внимание, а вот мне совсем не повезло. Я стал тем, на ком он постоянно стал вымещать свою злость на мать. Не так посмотрел, не то сделал, не вовремя рот открыл или, наоборот, не ответил. Все это было поводом для наказания. Я постоянно ходил битый и главное, даже толком не понимал за что. Постепенно становился этаким маленьким зверьком, злым на весь мир. Единственным светлым пятном оставались мысли о матери. Я все время думал о ней и верил, что рано или поздно она меня заберет. Пока не подслушал разговор отца с ней по телефону. Она хотела вернуться, но он ей не позволил.

Тогда я стал сбегать из дома или прямо со школы. Меня находили, били еще сильнее. Однажды я все-таки увидел ее. Вышел со школы, а она стояла у ограды. Бросился к ней, но она внезапно развернулась и быстро пошла к машине, которая ждала ее неподалеку. Мать просто села в нее и уехала. Не оглядываясь… Я бежал, как сумасшедший, пытаясь догнать ее, но конечно не догнал. Догнали меня…

В тот день мне отец поведал, не без злорадства, что мамочка твоя мол совсем уехала со своим дружком, а тебя бросила. Я и сам тогда это понял. Отец пригрозил ей, что если она только попытается увидеть меня или Светку, он пришьет ее нового муженька. И как я понял, она послушалась и даже не пыталась что-то больше сделать. Потому что, потом увидел ее только лет через пять. А там у школы она просто прощалась со мной. Очень трогательный жест. На тебя бы точно произвел впечатление, - произнес он без тени насмешки.

Дарья отвернулась, не в силах вынести его взгляд. А Виктор продолжил:

- Мне казалось тогда, что я ненавидел всех, а больше других - собственную мать… И опять же, все изменилось неожиданно. Отец на моих глазах ударил сестру и вся, накопившаяся во мне, злость вылилась на него. Я кинулся к нему и вцепился зубами ему в руку. Он со всей силы отшвырнул меня и я, ударившись о стенку, потерял сознание. Потом оказался в подвале. Три дня просидел на хлебе и воде. А когда отец спустился за мной, я посмотрел на него с еще большей ненавистью и заявил, что когда выйду из подвала, я его убью. Дождусь, когда он уснет и пришью.

И по его взгляду я понял, что он мне поверил. Неожиданно так усмехнулся и протянул руку. Я очень удивился, но руку свою подал в ответ. И он пожал ее.

- Вот теперь я вижу, что ты настоящий Собинов, а не какой-нибудь слюнтяй, - произнес отец серьезно и смотрел уже совсем по-другому, не как на какого-то слизняка, как раньше. Отец стал считать меня практически равным себе. Нет, я не стал из-за этого любить его больше, возможно даже еще больше ненавидел. Но я понял, что только играя по его правилам, смогу выжить в этом мире. Деваться мне было некуда.

И снова жизнь совершила крутой поворот. Если раньше я был изгоем, то теперь стал королем. Все изменилось кардинально. Раньше мне нельзя было ничего, а теперь стало можно все. Какая психика выдержит, а уж детская тем более. Это как накормить досыта человека, который долго голодал. Вряд ли много еды пойдет на пользу. Вот и мне все это не пошло на пользу.

Дать обозленному на весь мир пацану почти полную свободу, не самая лучшая идея. И надо сказать, я пользовался этой свободой на всю катушку. К восемнадцати годам, когда я пришел в универ, для меня уже не существовало запретных тем. Хотя идея с универом была странная, но отец почему то хотел, чтобы я учился. Это единственное, что он для меня сделал, по-настоящему хорошего. Хотя, почти все оценки мне ставили автоматом, да и на лекции я ходил так только развлечься. Никому из преподавателей даже в голову не приходило связываться ни со мной, ни с отцом.

К тому времени у нас сколотилась неплохая компания. Кто-то был сыном, так же как я, криминального авторитета, а кто-то, как теперь говорят, золотой молодежью. Пили, устраивали гонки на крутых тачках. Очень редко кто осмеливался нас остановить. А если и забирали в КПЗ, быстро отпускали. Казалось, весь мир у наших ног. Все в основном, баловались наркотой, кто сильнее, кто слабее, но я до поры до времени последней черты не переступал. Что-то еще удерживало меня, но, как оказалось, недолго. Очень скоро я эту черту все-таки переступил…