Мир в XX веке: эпоха глобальных трансформаций. Книга 2 - Коллектив авторов

— программный документ, делавший акцент на равноправии стран, строящих социализм, и приоритетности национальных интересов.

После отставки в октябре 1964 г. Н.С. Хрущева и смерти в марте 1965 г. Г. Георгиу-Дежа команда Л.И. Брежнева, преувеличивая роль субъективного фактора в возникшем конфликте, предприняла попытку перезагрузить отношения с Румынией. Успеха это не возымело, списать все на волюнтаризм и грубость Хрущева, начав политику «с чистого листа», не удалось, как не удались и попытки теснее пристегнуть Румынию к общей линии советского блока на международной арене. Новое румынское руководство во главе с амбициозным Н. Чаушеску еще последовательнее проводило особый курс, используя в интересах укрепления своей власти естественное стремление не только коммунистической элиты, но всего румынского общества к расширению суверенитета страны. Оно настаивало на реорганизации механизма ОВД, исходя из требований реального приобщения союзников СССР к принятию важнейших военно-политических решений. Особый курс проявился и в дистанцировании румынских коммунистов от участия на стороне КПСС в полемике с КПК. Обострение советско-китайского спора дало румынским лидерам возможность играть на противоречиях двух великих коммунистических держав в интересах укрепления позиций страны на международной арене и в мировом коммунистическом движении, и эта тактика сохранялась вплоть до нормализации советско-китайских отношений в 1980-е годы. В дни Шестидневной войны 1967 г. союзническая Румыния, в отличие от нейтральной Югославии, не поддержала однозначно проарабскую позицию СССР в ближневосточном конфликте. Пик осложнения двусторонних отношений пришелся на август 1968 г., когда Румыния оказалась в состоянии настоящей конфронтации с советским руководством, решительно выступив против вторжения войск ОВД в Чехословакию. В течение нескольких дней в стране существовали даже опасения советской интервенции в Румынию, впрочем, необоснованные.

Совсем иную внешнеполитическую стратегию избрала коммунистическая элита соседней с Румынией Болгарии. Руководство БКП во главе с Т. Живковым взяло курс на выдвижение своей страны на роль особого, привилегированного партнера СССР, особенно в экономической сфере. Это проявилось в постановке и последующем продвижении вопросов о более тесном увязывании экономических планов двух стран, создании совместных органов и т.д. Чутко улавливая импульсы, идущие из Москвы, и усердно на них реагируя, болгарские лидеры исходили из определяющей роли внешнего, советского фактора в развитии страны. Проводимый курс вызвал некоторые опасения в болгарском обществе, подозрения относительно якобы заключенного сговора с Москвой о превращении Болгарии в 16-ю республику СССР. Это способствовало в середине 1960-х годов активизации националистических настроений, нейтрализованных руководством страны, продолжавшим выступать за активное участие Болгарии в планах экономической интеграции в рамках СЭВ, но на практике не пытавшихся дать ход более радикальным проектам, направленным на включение Болгарии в состав СССР.

В Венгрии с начала 1960-х годов режим Я. Кадара, воспринимавшийся многими в мире как одиозный, претерпевает неожиданную эволюцию. По мере политической консолидации менялась тактика властей, стремившихся обрести внутренние опоры для устойчивости своего правления, не зависящие от присутствия в Венгрии советских войск. Задачи запугивания оппозиции отходят на второй план, уступая место «наведению мостов» к венгерской нации. В 1960-1963 гг. было амнистировано большинство переживших репрессии участников событий 1956 г., что вызвало позитивный отклик в мире (венгерский вопрос в 1963 г. был снят с повестки дня ООН; расширяются отношения Венгрии с западными странами). Открытость контактам с Западом и некоторая либерализация особенно проявились в культурной политике, что способствовало оживлению духовной жизни. С каждым годом улучшалось экономическое положение в стране, рос жизненный уровень, во многом благодаря продуманной аграрной политике, ставившей во главу угла эффективность работы создававшихся с конца 1950-х годов на новых идейных основах сельхозкооперативов, их экономическую отдачу.

На фоне оптимистических общественных ожиданий Я. Кадар выдвинул программный лозунг «кто не против нас, тот с нами», провозглашавший национальное единство, согласие и примирение на компромиссной платформе. Компромисс был взаимным — власти требовали от граждан минимум конформизма и соблюдения ряда табу в обмен не только на определенный уровень гарантированного достатка, но и на создание условий для повышения благосостояния собственным трудом. Этой программе соответствовала идеологическая и культурная политика, связанная с именем главного идеолога кадаровского режима Д. Ацела: она не только декларировала, но и на практике проявляла толерантность ко всем явлениям общественной мысли и художественного творчества, не угрожавшим основам существующего режима. Венгерское общество, заинтересованное в стабильности и спокойствии, склонно было принять программные установки власти: политическая активность сознательно приносилась подавляющим большинством граждан в жертву постепенно растущему материальному благополучию (и более того, праву на обогащение). Именно в создании деполитизированного общества режим видел главную задачу своей идеологической политики, резонно связывая с любого рода политизацией перспективу формирования оппозиции. Эффективность такого курса, подтвердив успех кадаровской консолидации, была на практике доказана в 1968 г., прошедшем в мировом масштабе под знаком внесистемных политических движений. В Венгрии этот год оказался спокойным: гибкая, компромиссная политика, нацеленная на примирение нации с правящим режимом, принесла свои первые серьезные плоды.

С января 1968 г. в Венгрии была предпринята реформа экономического механизма, предполагавшая расширение коммерческой самостоятельности предприятий, обеспечение некоторого простора для частной инициативы в торговле и сфере обслуживания, более широкое применение материальных стимулов в экономике, которым кадаровская прагматическая модель реального социализма всегда отдавала предпочтение перед любыми другими стимулами (показательны базовые идеологемы режима о «естественном праве людей завтра жить лучше, чем сегодня», и о том, что «народ существует не для того, чтобы опробовать на нем марксизм»). Я. Кадар и его окружение надеялись, что реализация их реформаторских планов придаст свежие силы венгерскому социализму.

В Польше режим В. Гомулки сумел урегулировать, с учетом интересов Польши, спорные вопросы в советско-польских экономических отношениях. Признание Гомулкой мировоззренческого плюрализма выразилось в освобождении из мест интернирования кардинала С. Вышинского. Были разрешены пять клубов католической интеллигенции, допущенные к участию в начале 1957 г. в парламентских выборах и сформировавшие в сейме немногочисленную, но активную фракцию «Знак». Функционировала католическая пресса. При этом польская «оттепель» имела свои пределы. Так, весной 1957 г. было свернуто большинство общественных инициатив некоммунистической интеллигенции. Интеллигентское клубное движение, а также молодежное движение были поставлены под строгий контроль. Был распущен альтернативный немарксистский Союз молодых демократов, возникший в момент распада официальной молодежной организации. Устав рабочего самоуправления в декабре 1958 г. дополнился статьей о партийном руководстве, что превратило эту инициативу в фикцию, прикрывавшую всевластие директора и партийных секретарей на предприятиях.

При этом Польша в течение ряда лет проводила довольно активную внешнюю политику. На совещании компартий 1957 г. по целому ряду вопросов тактики коммунистического движения проявилась особая позиция ПОРП, отчасти блокировавшаяся с югославской. Активизировались экономические связи Польши с западными странами. В октябре 1957 г., руководствуясь концепцией мирного сосуществования, министр иностранных дел