Украина в водовороте внешнеполитических альтернатив. Исторический экскурс в 1917–1922 годы - Валерий Федорович Солдатенко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что же – планы придания Гражданской войне в Украине новых масштабов с помощью внешнего (польского) фактора были более чем очевидными.
В целом польское наступление развивалось успешно. Командование Юго-Западного фронта Красной армии, хотя и получало информацию о подготовке Польши к войне, не успело достаточно укрепить состав своих армий[887]. Не в пользу красноармейцев сложилась и крайне тяжелая обстановка на всей Правобережной Украине, которая встречала уже шестую военную весну с хозяйством, разрушенным почти до основания.
Быстро продвигаясь вперед, польские войска уже на 27 апреля овладели Житомиром, Бердичевом, Коростенем[888], однако им не удалось выполнить главную задачу – опираясь на пятикратное военное превосходство, разгромить основные силы 12-й и 14-й армий, которые, обороняясь, избежали масштабных сражений, отводя войска в противоположных направлениях: 12-я армия – к Киеву, а 14-я – к Одессе. Это вынуждало поляков растягивать фронт наступления, распылять силы[889].
Не оправдались надежды и на взрыв антисоветского народного восстания. В тылу Красной армии наносили единичные удары отряды армии Зимнего похода и галицкие бригады, официально до этого именовавшиеся Червонной Украинской Галицкой армией (ЧУГА), но с наступлением поляков, расценивших момент подходящим для того, чтобы массово покинуть большевистский лагерь и помочь разбить его выступлениями изнутри[890]. Потери поляков были минимальными: менее 100 погибших и 300 раненых[891].
В последние дни апреля – первые дни мая польское наступление замедлилось. Ю. Пилсудский и его военное окружение колебались по поводу того, какое направление избрать в качестве главного: киевское или одесское. В обоих вариантах существовала опасность удара с фланга. Наконец было решено двигаться на Киев, поскольку 14-я армия отошла на 200 км на юг и оперативно передислоцироваться в обратном направлении не могла[892].
В эти дни Ю. Пилсудский не особенно обращал внимание на своих украинских союзников и не скрывал этого. Прибыв в Житомир, в интервью корреспонденту лондонской Daily News он цинично заявил: «Относительно политики украинского правительства. Это является экспериментом. Тут такое дело, поскольку я, так сказать, втянул Польшу в эту акцию, то даю украинцам возможности. Если им удастся – то удастся; не достигнут успеха – не будут его иметь. Существуют два способа научить людей плавать. Предпочитаю бросание их в глубокую воду, и пускай плывут. Это, собственно, делаю с украинцами»[893].
Нечто подобное говорил руководитель Речи Посполитой и на совещании полевого штаба в Бердичеве, когда рассуждал о перспективах разрешения украинских и польских проблем: «Я поставил на карту последнюю возможность сделать что-либо в пользу будущего Польши, этим ослабить мощь России в будущем. И если удастся помочь созданию независимой Украины, которая будет преградой между нами и Россией, последняя многие годы не будет нам угрожать… Но проблема в том, возродится ли Украина, имеет ли она достаточно сил и людей, чтобы организоваться. Мы не можем здесь вечно находиться, и поэтому обращаюсь к местным полякам, чтобы меня поняли и помогли. Это и в их интересах: не саботировать, а вместе с украинцами создать государство. Границ 1772 года восстанавливать не буду, как прежде желал. Польша не нуждается в этих землях. Иного не дано – как попытаться создать независимую Украину. Увы, Петлюра не играет здесь никакой роли. Здесь он только орудие, не более. Если не удастся ничего здесь сделать, оставим этот хаос собственной судьбе… А дальше покажет будущее»[894].
Между тем лично Ю. Пилсудский, его политическое окружение не тратили время зря, стремясь выжать из благоприятной ситуации как можно больше выгод. Едва начав поход на Киев, они позаботились о форсировании подготовки экономических и финансовых сделок, предусмотренных Варшавским договором, поэтому представителей правительства УНР немедленно вызвали в Варшаву и начали с ними оперативно обсуждать хозяйственное соглашение. Аппетиты польской стороны казались необъятными, их интересовало все: украинский сахар, фосфориты Подолии, причалы Одессы, Николаева, Херсона, железные и марганцевые руды, лен, конопля, скот и много других продуктов земледелия и животноводства.
Еще до формального заключения соглашения Ю. Пилсудский пообещал исправить ситуацию с хлебом в собственной стране поставками зерна из Украины. Для реализации этой задачи был создан специальный военный орган во главе с Я. Ромером[895].
На Украину рассчитывали перенести и всю тяжесть расходов по содержанию оккупационных войск. Условия выплаты долга за «военную помощь», оказанную УНР, определял отдельный финансовый договор. При обсуждении его проекта представителями министерств финансов, промышленности и торговли, иностранных дел, военного и главнокомандования Войска польского председательствовавший на заседании вице-министр финансов Страсбургер заявил: «Предстоит определить в принципе способ, которым можем гарантировать возвращение себе средств, израсходованных в ходе нынешней военной акции на Украине. Надлежит… обеспечить себя с экономической стороны… А именно: занимая железные дороги, претендуя на раздел государственного имущества бывшей России, которое должно было находиться или случайно оказалось на территории Украины, например суда в Одессе…»[896] Отдельно Страсбургер ставил вопрос выплат за военное снаряжение, поставленное «главному атаману». Он предпочитал получить за это золотую валюту или сырье, а также поставить под полный контроль финансы Украины[897].
Условия сделки были кабальными и унизительными. Проект соглашения предусматривал, что УНР «не станет отказывать в выдаче разрешений на вывоз продуктов земледелия, железных и марганцевых руд, железа, ткани, шерсти, фосфоритов, щетины, сырых шкур, сахара, льна, конопли, скота и продуктов животноводства». Под контроль Польши должны были перейти железные дороги. Она должна была получить концессии сроком на 99 лет на разработку железорудных месторождений, морские гавани Причерноморья и проч.[898]
Ю. Пилсудский решительно поддержал алчность своих министров. Он планировал оставить за Польшей огромное количество железнодорожного имущества, захваченного в результате быстрого прорыва