Драма лихих 90-х - Юрий Николаевич Безелянский

торопясь. Я так не могу. Я живу и пишу под прессом заработка, как рабочий в «Новых временах» Чарли Чаплина, на конвейере завинчивающий гайки. Одна, вторая, десятая, тысячная…

Цены бешеные, а тут еще перманентная починка зубов. Наша домашняя улыбка Джоконды. Кстати, книга готовится. Редактор Людмила Петровна отмечает, что все хорошо, только «много фривольностей». Это все отрыжка старого соцредактирования. Татьяна Сергеевна выразила сожаление, что я не поехал в Питер: там меня очень ждали… Да, по моей просьбе из Петербурга привезли мне выпущенную там книгу «Странник нечаянный» о Николае Агнивцеве.

Солнце вдруг покрылось Флером!..

Как-то грустно!.. Как-то странно!.. –

Джим, пошлите за мотором

И сложите чемоданы!..

Положите сверку фраки,

Не забудьте также пледа;

Я поеду в Нагасаки,

В Нагасаки я поеду!..

Ну, и так далее. Сплошная куртуазщина. Насмешливая Фривольность. Но Агнивцев не был чужд и общественным проблемам:

Министры приходят,

Министры уходят,

А дело – стоит!

Мне Агнивцев попал в руки еще в студенческие годы. Очень нравился. Давно хочу написать о нем, но вот руки никак не доходят.

Вчера засел за полосу для «ВК»: решили дать 10-летние отрезки XX века – история России, первый кусок 1901–1910 годы. Выступаю, как историк, даю оценки, кто-то наверняка взвоет от возмущения. Но мне самому интересно. И пришлось ворошить весь свой исторический архив: систематизировать и что-то выкидывать. Настроение непраздничное, сгибаюсь под тяжестью разнообразных работ. И жду новых книг. На сегодняшний день в работе аж 4 (в том числе у Песковой, но это вариант самый безнадежный). На этом и финиширует 1998 год, если мне можно дать желтую майку победителя, то она обязательно будет вся пропотевшая от напряжения и усталости.

Это был год дефолта, год трех премьер-министров, «год великого облома», как выразился Максим Соколов в «Известиях». Год, который унес такие замечательные имена, как Галина Уланова, Георгий Свиридов, Альфред Шнитке, Ролан Быков, Анатолий Рыбаков, Владимир Дудинцев… Фильм года, как отмечают «Известия» – «Сибирский цирюльник» Никиты Михалкова. Не уверен.

И еще одна цитатка вдогонку: «Мы живем во время распоясавшихся посредственностей во власти. Мы живем во время поразительных посредственностей», – так в конце года сформулировал нашу жизнь старый писатель Эдлис.

Личные итоги года: вышли две книги – «Поцелуй от Версаче» и «Вера, Надежда, Любовь». Напечатано в различных газетах и журналах 150 материалов, да еще написанные и неопубликованные. 6 выступлений на ТВ в «В добром утре», плюс многочисленные выступления по радио и 8 презентаций в книжных магазинах. И творческий вечер в ЦДЛ. Бурная жизнь московского пенсионера.

Резюме. Оглядываясь спустя годы назад, я могу только удивляться своему мужеству и трудолюбию: столько пахать, столько бегать… Сегодня так я бы не смог. Хотя и пашу, и бегаю, но уже в других объемах и при других скоростях… (19 июля 2011).

1999 – 66/67 лет

7 января

Когда-то казалось, что 2000-й год – это так далеко, а вот он и почти рядом. Время неумолимо летит, и мы неумолимо стареем. И ничего с этим не поделаешь.

31 декабря – телефонные разговоры, поздравления, пожелания. Кудрин в унынии: «Тебе легче, у тебя есть имя». А что делать с этим именем?.. Поехали в центр, на Манеж и Красную площадь. Жуткая стрельба из петард и сплошные фейерверки, аж уши лопаются, – мальчишки развлекаются. Прошлись, а праздника не чувствуется, хотя вроде бы огни реклам, украшения, елки. И все же не Запад. «Нет праздника в душе», – сказала Ще. В новогоднюю ночь по ТВ в основном кривлянье, Лолита и Саша Цекало – противно…

С утра 1-го – голова ясная и за работу, полоса для ВК – «Лица десятилетия» – Азеф, Гапон, Витте, Дягилев и Лев Толстой – начало XX века. 2-го продолжил работу, но и посмотрел два фильма по ТВ: «Пятый элемент» с Брюсом Уиллисом и Милой Йолович (5-й элемент – это любовь), лента шикарная, но какая-то детско-наивная. И фильм с Вуди Алленом «Великая Афродита». 4-го ездил в Останкино и уже сам выступал по ТВ, но без куража, хотя говорил о Пушкине, об Истоминой, о Набокове. На следующее утро мои рассказики дали очень рано – в 6.45, мы с Ще, конечно, проспали…

5-го отнес в газету «Век» Далю Орлову напечатанную Истомину. Это странно или нет? Когда-то ей восхищался Пушкин: «Толпою нимф окружена, стоит Истомина; она, одной ногой касаясь пола, другою медленно кружит, и вдруг прыжок, и вдруг летит». И вот я вослед многим другим пишу о судьбе Истоминой, – все пьем из одного источника?..

А из «Века» с улицы Правды на Пятницкую, на Радио, запись программы. Мельтешение, суета, работа, и новый год продолжает предыдущие: жизнь в погоне за заработком. Купил томик Надсона и Фофанова (их совместили), и можно утешатся строками Фофанова:

Покуда я живу, вселенная сияет,

Умру – со мной умрет бестрепетно она;

Мой дух ее живит, живит и согревает,

И без него она ничтожна и темна.

Вчера по ТВ показывали похороны Анатолия Рыбакова. Пришли «Дети Арбата» – все страшно постаревшие, а на Вознесенского больно было смотреть: не человек, а мумия… Странно: я родился на Арбате у Грауэрмана, но ребенком Арбата себя не считаю. Скорее, я замоскворецкий.

14 января

Весь в новой книге «5-й пункт, или Коктейль Россия», реализации давней задумки о национальных корнях знаменитых людей страны. Начал печатать про архитекторов и скульпторов. Начало такое:

«Конечно, Россия может гордиться именами русских гениев – Василия Баженова, Матвея Казакова, Андрияна Захарова, но сколько великолепных иностранных мастеров строили и ваяли в разные времена во славу русского зодчества…».

Ну, а далее про Растрелли – старший и младший, – и мрачная шутка Берия:

– Лаврентий Павлович, кто из петербургских зодчих вам ближе всего по духу? Монферран, Кваренги?..

– Растрелли, – отвечает Берия.

Пришлось рыскать по книгам, вырезкам и записям и находить какие-то интересные детали и вкусности про Бове, Жилярди, Кавоса, Клодта и прочих иностранных пришельцев, ну, и проводить некоторые параллели с нашими. «Пусть русский стиль в архитектуре подобен розе в лопухах» (Петр Вегин).

8-го состоялся первый визит к Аркадию Вайнеру на предмет теле-сотрудничества. В доме в Астраханском переулке (за проспектом Мира) у него кабинет-музей: весь в книгах, картинах и развешанных карикатурах. Принимал меня Аркадий Александрович в халате и тюбетейке, как какой-то восточный бай.

– Ваши финансовые претензии? – спросил меня Вайнер.

– Тысяча долларов