Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня - Уильям Форд Гибсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хелло, мистер Лейни, – поздоровался Ямадзаки. – Вы хорошо отдохнули? Чувствуете себя получше?
Девочка резким, отработанным движением дернула аккуратно намотанную бечевку, и красно-желтый волчок ожил. Ведущий поднес к волчку ручной микрофон, дал зрителям несколько секунд послушать ровное гудение, а затем сказал что-то по-японски.
– Лучше, чем вчера, – сказал Лейни.
– В настоящее время мы организовываем для вас доступ к информации, окружающей нашего общего знакомого. Дело далеко не простое, поскольку эта информация защищена самыми разнообразными способами. Не было и не могло быть единой, универсальной стратегии. Его частная жизнь ограждается от посторонних глаз весьма исхищренной, многослойной завесой.
– А этот самый «общий знакомый», он-то об этом знает?
Неловкое молчание. Бешено крутящийся волчок не проявляет ни малейших признаков усталости. Перед глазами Лейни возникло растерянно моргающее лицо Ямадзаки.
– Нет, он не знает.
– Мне еще так и не сказали, на кого я буду работать. На него? На Блэкуэлла?
– Вашим работодателем является «Парагон-Эйша ДейтаФлоу», место регистрации Мельбурн. И вашим, и моим.
– А как насчет Блэкуэлла?
– Блэкуэлл работает на корпорацию, через которую проходит часть доходов нашего знакомого. Эта структура, созданная когда-то исключительно для оптимизации финансовых потоков, максимального снижения потерь, стала с течением времени полноразмерной корпорацией.
– Менеджеры, – кивнул Лейни. – Менеджеры, работающие на этого парня, наложили в штаны от страха, что он выкинет какой-нибудь номер. Это так, да?
Красно-желтый волчок начал еле заметно подрагивать. Скоро его верхний конец станет описывать все расширяющиеся круги, а потом – всё.
– Я еще малосведущ в обычаях этого бизнеса, мистер Лейни. Мне трудно давать сколько-нибудь определенные оценки.
– А что это такое говорил вчера Блэкуэлл, что будто Рез решил жениться на этой японской девице, которой и нету вовсе?
– Идору, – сказал Ямадзаки.
– Что?
– Певица-идол по имени Рэй Тоэй. Она представляет собой личностный конструкт, соположение программных продуктов, порожденное группой инфодизайнеров. Некий аналог того, что именуется в Голливуде «синтактёр», если только я не ошибаюсь.
Лейни прикрыл на несколько секунд глаза. Снова открыл.
– Так как же тогда он может на ней жениться?
– Я не знаю, – вздохнул Ямадзаки. – Но наш знакомый выражает такое намерение, и весьма определенно.
– А вы не могли бы мне сказать, для чего они наняли вас?
– Первоначально, как мне кажется, они надеялись, что я смогу объяснить им феномен идору: что делает ее столь привлекательной для аудитории и – возможно – для него. К тому же мне кажется, что и они, подобно Блэкуэллу, так и не смогли окончательно расстаться с убеждением, что все это – результат некоего зловещего заговора. А теперь они поручили мне ввести вас в культурный контекст ситуации.
– Кто такие они?
– В данный момент я не могу говорить более определенно.
Волчок начал вихлять. Лейни заметил в глазах девочки что-то близкое к ужасу.
– Сегодня вечером я попытаюсь ответить на все ваши вопросы. Тем временем, пока специалисты организуют для вас доступ к информации, ознакомьтесь, пожалуйста, с этими…
– Эй, – возмутился Лейни, но на месте девочки с волчком уже появился незнакомый ему логотип: мультипликационный бульдог в шипастом ошейнике, по уши залезший в миску с супом.
– Два документальных видео по «Ло/Рез», – пояснил Ямадзаки, – вышедшие под маркой «Сучьего супа». Мелкой независимой фирмы, базировавшейся в Восточном Тайбэе. «Сучий суп» выпустил первые записи «Ло/Рез», позднее группа приобрела этот лейбл и использовала его для выпуска не очень коммерческих материалов других артистов.
Лейни едва сдерживал желание выругаться – девочка с косичками была куда симпатичнее этого идиотского бульдога.
– Так это что же, – спросил он, – документальные фильмы о самих себе?
– Эти фильмы не отдавались группе на утверждение. Они не являются корпоративными документами «Ло/Рез».
– И то слава богу, – мрачно заметил Лейни.
– Так вы посмотрите, пожалуйста, – сказал Ямадзаки и отключился.
Виртуальная камера сделала наплыв на один из шипов собачьего ошейника, и он превратился в огромную стальную пирамиду. На сверкающей треугольной грани, по которой плыли отражения облаков, медленно проступило стандартное предупреждение из Всеобщего соглашения об авторских правах.
Вскоре стало ясно, что фильм попросту слеплен из огрызков рекламного материала группы, и Лейни со спокойной совестью пошел в ванную разбираться с загадочной японской техникой.
Почистив зубы и приняв душ за шесть рекордных минут, он вернулся к экрану, на котором продолжали мелькать кадры все того же вроде бы фильма. Все это было похоже на какие-то художественные выкрутасы, Лейни видел такие штуки не раз и не два, но никогда в них особенно не вникал. Надевая белый махровый халат с меткой гостиницы, он решил, что сегодня нужно смотреть повнимательнее, а то ведь Ямадзаки может устроить экзамен, с него станется.
Ну и для чего, интересно, люди такое делают? Ни последовательного повествования, ни хоть бы признаков какой-то разумной структуры, некоторые эпизоды повторяются чуть не по десять раз, то на одной, то на другой скорости…
В Лос-Анджелесе были целые бесплатные каналы, посвященные подобным штукам, и домодельные ток-шоу с самозваными ведьмочками, восседающими в чем мать родила перед огромными изображениями своих Богинь, ими же и намалеванными где-нибудь в гараже. Но там-то все это хоть смотреть можно. Судя по всему, замысел этой лапши из эпизодов состоял в сознательном нарушении всех законов построения кадра – нечто вроде хождения по водам, простейшее, многократно повторяемое действие, временно создающее иллюзию равенства с подлежащей основой. Но для Лейни, проведшего сотни, тысячи часов в глубинных пучинах океанов информации, для которых все массмедиа – наносная пена, подобные экзерсисы выглядели до крайности убого. И до ломоты в скулах – скучно, хотя, надо думать, скука здесь тоже ставилась на службу общему замыслу – еще одно нарушение общепринятых правил.
А с чего бы иначе кто-то стал подбирать и склеивать все эти кадры, где Ло и Рез, китаец и полуирландец, гитарист и певец, говорят глупейшие вещи в десятках различных мест перед телевизионными камерами и, надо думать, под перевод? Лейтмотивом были приветствия и благодарности. «Мы счастливы, что смогли наконец приехать к вам во Владивосток. Говорят, у вас появился недавно новый огромный аквариум?» – «Мы хотели бы поздравить вас с проведением свободных выборов и с вашей успешной кампанией по борьбе с лихорадкой денге!» – «Нам всегда, всегда нравился Лондон!» – «О, Нью-Йорк, вы здесь
