Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня - Уильям Форд Гибсон

не хочешь, приходится их убивать. Вот такая вот, Лейни, бывает «смелость». А теперь подумайте о своем поведении в истории со «Слитсканом» – так ли уж оно отличается от поведения этих ублюдков?

– Я просто не хотел, чтобы они все это втихую забросили. Чтобы она… ну, опустилась на дно. Исчезла из памяти. Мне было почти безразлично, сильно пострадает на этом «Слитскан» или нет, и даже пострадает ли он вообще, я думал не столько о мести, сколько о том, чтобы… ну, вроде сохранить ее в живых.

– А бывают и такие люди, что ты прибиваешь им руку к столу, а они сидят и смотрят на тебя. Вот они-то и есть самые крепкие. Вы думаете, что вы – один из них?

Лейни перевел взгляд с Блэкуэлла на свою пустую рюмку, затем снова на Блэкуэлла. В руках у бармена появилась бутылка бурбона, но Лейни качнул головой и прикрыл рюмку ладонью.

– Если вы, Блэкуэлл, начнете меня приколачивать, – он положил другую ладонь на темно-коричневую, сплошь в круглых отпечатках рюмок и стаканов, стойку, – я буду орать в голос, ладно? Я не знаю, к чему это все и о чем. Может быть, вы просто псих. Может быть. А уж я-то точно не герой, ни с какого боку. И сейчас не герой, и тогда, в Эл-Эе, тоже не был.

Блэкуэлл и Ямадзаки переглянулись. Блэкуэлл пожевал губами, еле заметно кивнул и снова повернулся к Лейни.

– Ну и молодца[65]. Пожалуй, что вы подходите для этой работы.

– Не так быстро. – Лейни снял ладонь с рюмки, и бармен тут же налил ему вторую порцию бурбона. – Я не буду слушать ни о какой работе, пока не узнаю, кто меня нанимает.

– Я возглавляю службу безопасности «Ло/Рез», – сказал Блэкуэлл, – и я обязан этому мудозвону жизнью. Последнюю пятерку из которой я провел бы в пенитенциарных заведениях трижды долбаного штата Виктория. Если бы не он. И какая там пятерка, я бы там раньше повесился, или не знаю что.

– Группа? И вы их охраняете?

– Райделл хорошо о вас отзывается, мистер Лейни. – Шея Ямадзаки словно стала чуть длиннее.

– Да что он про меня знает, этот ваш Райделл? – возмутился Лейни. – Он просто ночной сторож из слишком дорогой для меня гостиницы.

– Райделл хорошо разбирается в людях – по моему, во всяком случае, мнению, – сказал Ямадзаки и с любопытством повернулся к Блэкуэллу. – «Ло/Рез»? У них что, сложности?

– У Реза, – уточнил австралиец. – Он говорит, что женится на этой японской шкуре, которой нахуй и нет совсем. И он и сам не знает, что ее нет, а когда ему говоришь, говорит, что у нас нету нахуй никакой фантазии! А я вот что скажу. – Блэкуэлл коротко взмахнул зеркально отполированным, с круглой дыркой в верхнем переднем углу стальным прямоугольником; неизвестно откуда появившийся, этот предмет казался в его огромной клешне совсем миниатюрным, не больше кредитной карточки. – Кто-то его загрузил, ясно? Загрузил его. Не знаю кто, не знаю как. Хотя лично я поставил бы на этот гребучий «Комбинат». На этих русских ублюдков. А вы, Лейни, вы сделаете для нас эту свою узловую хрень, на нашего Реза, и всё нахуй узнаете. Узнаете кто.

Прямоугольник с негромким, но отчетливым стуком опустился на стойку бара и остался в ней торчать. Поперек волокон дерева. Теперь, когда Блэкуэлл убрал руку, Лейни увидел, что это – очень маленький секач для мяса с изящной палисандровой рукояткой.

– А когда вы это сделаете, – сказал Блэкуэлл, – мы устроим им такую нахуй веселую жизнь, что обхохочешься.

10

«Виски клон»

Кантри-клуб, куда привел их Эдди, располагался в чем-то вроде административного здания, да еще на самом верху. В Сиэтле, подумала Кья, так никогда не делают. Вроде бы не делают. Бо`льшую часть пути она проспала и проснулась только тогда, когда Эдди уже заезжал в гараж, а потом во что-то такое вроде чертова колеса или барабана древнего револьвера, только здесь вместо патронов были машины. Потом эта штука начала поворачиваться и подняла их наверх, и Эдди выехал на парковочную площадку, точно такую же, как в любом другом гараже, и машины там стояли сплошь черные и большие, хоть и не такие большие, как «грейсленд».

– Поднимешься с нами, милочка, – сказала Мэриэлис. – Умоешься, приведешь себя в порядок, а то на тебя же страшно смотреть.

– Мне нужно подключиться к сети, – сказала Кья. – Найти эту подругу, у которой я хочу остановиться…

– Проще простого, – сказала Мэриэлис, открывая дверцу.

Эдди уже вышел из машины, не забыв прихватить чемодан со стикером «Ниссан Каунти». Выглядел он все так же скучно. Кья взяла свою сумку и последовала за Мэриэлис. Когда они вошли в лифт, Эдди приложил ладонь к контуру ладони на стене и сказал что-то по-японски. Лифт что-то ему ответил, закрыл двери и повез их вверх. Скорость была вроде бы очень большая, и все равно они ехали и ехали.

В лифте настроение Эдди ничуть не улучшилось. Он стоял совсем рядом с Мэриэлис и смотрел на нее, Кья видела, как играют у него желваки на скулах.

– Да не дергайся ты, – сказала Мэриэлис, – все же получилось.

Желваки заиграли еще сильнее.

– Это не по плану, – сказал наконец Эдди. – Мы так не договаривались.

– Да? – удивилась Мэриэлис. – А ведь раньше ты, помнится, любил небольшие новации.

– Новации? – Эдди коротко покосился налево, где стояла Кья. – Ты называешь это новацией?

Лифт остановился и распахнул двери.

– И чувство юмора у тебя тоже раньше было, – сказала Мэриэлис; Эдди еще раз обжег ее глазами и вышел наружу. – Не обращай на него внимания, – сказала Мэриэлис, подталкивая Кья к двери. – С ним такое бывает.

Кья ожидала увидеть все что угодно, но только не эту дико запущенную, заставленную штабелями упаковочных коробок комнату. Потолок здесь был совсем низкий, из этих самых фибергласовых плиток на металлических рейках; половина плиток повываливалась, образуя пыльные проемы, из которых свисали какие-то провода и проводочки. В комнате были две маленькие настольные лампы, одна из них светила на кучу пустых упаковок из-под лапши быстрого приготовления и черную кофейную кружку с букетом пластиковых ложек. Японец в сетчатой шапочке с надписью над козырьком «Виски Клон», сидевший на крутящемся стуле перед стойкой с мониторами внутреннего наблюдения, наливал себе что-то горячее из большого термоса с цветочками.

– Йо, Калвин, – сказала Мэриэлис, во всяком случае, так оно звучало или примерно так.

– Хай, – сказал японец.

– Калвин из Такомы, – пояснила Мэриэлис.

Эдди, все с тем же чемоданом в руке, пересек, не останавливаясь, комнату