Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня - Уильям Форд Гибсон

с тобой, Кья Маккензи, представляет для нас высочайшую честь. Наше отделение с нетерпением ждет возможности оказать тебе всяческую помощь. Мы горды своей причастностью к неудержимо разрастающемуся движению, цель которого – всемирное, всемерное признание группы «Ло/Рез», ее музыки и ее искусства.

– Спасибо, – сказала Кья.

Все молчали. Через несколько невыносимо долгих секунд Мицуко негромко откашлялась. Вот оно что, догадалась Кья. Речугу нужно толкать.

– Я не нахожу слов, чтобы поблагодарить вас за ваше предложение помощи, за ваше сердечное гостеприимство, – сказала она. – Вы можете быть уверены, что любую из вас ждет в Сиэтле столь же радушный прием. И мне действительно нужна ваша помощь, потому что мы там крайне обеспокоены дошедшими до нас известиями, что Рез публично изъявил намерение жениться на некоем программном продукте, а так как он, согласно тем же слухам, сказал это во время своего пребывания в вашей стране, мы решили…

Кья чувствовала, что делает ошибку, что не надо было так уж сразу…

Мицуко снова кашлянула.

– Да, – сказала Хироми Огава, – мы рады видеть тебя здесь, с нами, а сейчас Томо Осима, наш историк, порадует нас подробным и точным изложением истории нашего отделения, истории того, как из горстки неискушенных, но преданных почитателей талантов Ло и Реза взросло самое деятельное, самое уважаемое из японских отделений нашего клуба.

Кья прибалдела.

Девушка, сидевшая между ней и Хироми, поклонилась и начала рассказывать историю токийского отделения клуба любителей (вернее сказать – любительниц) группы «Ло/Рез» во всех ее скучнейших, выматывающих силы подробностях. Как две девочки, вместе учившиеся в школе-интернате, две вернейшие, неразлучнейшие подруги нашли, гуляя по Акихабаре[68], «сучье-супный» альбом, выброшенный кем-то в мусорную урну, как они принесли его в школу, прослушали, и это сразу изменило их жизни. Как смеялась над ними вся школа, как стойко держались они, когда кто-то из одноклассников украл и спрятал от них драгоценный альбом… И так далее, и так далее, и конца этому не было видно, а Кья должна была сидеть и слушать всю эту тягомотину. Еле сдерживая желание в голос завыть, она прилепила на зеркальную физиономию робота часы, на то примерно место, где полагалось бы быть глазам. Никто их, конечно же, не видел, но ей самой стало как-то поприятнее.

Теперь описывался первый всеяпонский съезд почитательниц «Ло/Рез», на белых бумажных стенах замелькали фотоснимки маленьких девочек в джинсах и футболках, пьющих кока-колу в каком-то подсобном помещении гостиницы Осакского аэропорта, на заднем плане маячат фигуры бдительных родителей.

Через сорок пять минут по все тем же часам, заметно оживлявшим бессмысленное лицо Хироми Огавы, Томо Осима подобралась к заключительной фазе.

– Что переносит нас к настоящему моменту, к историческому визиту Кья Маккензи, достойнейшей представительницы сиэтлского, штат Вашингтон, отделения нашего общества. И теперь мы все надеемся, что она почтит нас изложением истории своего отделения, расскажет нам, как оно зародилось, о его многогранной деятельности, способствующей всемерной популяризации музыки «Ло/Рез»…

– К сожалению, я должна вас разочаровать, – сказала Кья, когда отзвучал шелест аплодисментов, адресованных то ли Томо Осиме, то ли ей самой. – Наш историк подготовил все нужные материалы, но они совершенно перекорежились, когда мою сумку пропускали в аэропорту через этот большой сканер.

– Нам очень жаль, – вздохнула роботоподобная Хироми. – До чего же неудачно!

– Да, – согласилась Кья, – но, с другой стороны, так у нас будет больше времени на обсуждение вопроса, который привел меня к вам.

– Мы надеялись…

– Помочь нам разобраться во всей этой истории с Резом, да? Мы так и знали. И мы заранее благодарны вам за вашу помощь. Потому что этот слух нас крайне обеспокоил. И ведь он, похоже, возник здесь, у вас, и эта Рэй Тоэй, она тоже местный продукт, так что вы должны понимать происходящее лучше, чем кто-либо другой.

Хироми молчала. Трудно было ожидать, чтобы на гладком металлическом овале ее лица появилось какое-нибудь выражение, но Кья все равно убрала свои часы – на всякий случай.

– Вот за этим я сюда и приехала, – заключила она. – Чтобы узнать, неужели он действительно хочет на ней жениться.

В виртуальной хижине повисло неловкое молчание. Шесть девочек усердно рассматривали циновку, словно впервые заметив пробегающие по ней картинки. Кья не видела Мицуко и не решалась на нее взглянуть – это было не совсем вежливо.

– У нас официальное отделение, – сказала в конце концов Хироми. – Мы имеем честь работать в непосредственном контакте с представителями группы. Их агенты по связям с общественностью обратились к нам с просьбой помочь им сдержать дальнейшее распространение этого неприятного слуха.

– Дальнейшее распространение? Да он уже неделю висит в сети, куда уж там дальше!

– Это не более чем слух.

– Так пусть они опубликуют опровержение.

– Опровержение не погасит слух, а лишь укрепит его.

– Если верить первоначальному сообщению, Рез публично объявил, что любит эту Рэй Тоэй и хочет на ней жениться. Там была длинная цитата.

Кья все сильнее чувствовала, что что-то здесь не так. И разве стоила эта беседа того, чтобы лететь на другой конец света? С тем же успехом она могла бы сидеть сейчас в Сиэтле в своей собственной комнате.

– Мы думаем, что это первоначальное сообщение было чьей-то грубой шуткой. Такое уже случалось.

– Вы думаете? Иначе говоря, вы и сами ничего точно не знаете?

– Наши источники заверили нас, что нет никаких причин для беспокойства.

– Ну да, конечно, – усмехнулась Кья. – «Положение нормальное, идем ко дну».

– Так это что же, ты думаешь, что сотрудники группы «Ло/Рез» нам врут?

– Послушай, – сказала Кья, – я торчу на этой команде не меньше кого угодно. А то чего бы я, собственно, сюда прилетела? Но ведь ребята, работающие на «Ло/Рез», это не ангелы, а просто ребята, работающие на «Ло/Рез». И если Рез забредет однажды вечером в клуб, возьмет микрофон и заявит во всеуслышание, что любит эту самую идору, а для полноты комплекта еще и даст клятву на ней жениться, его ребята будут потом говорить ровно то, что они, по их мнению, должны говорить, абсолютно не заботясь, правда это или нет.

– Но у тебя нет никаких доказательств, что все это было. Только какое-то там анонимное сообщение, какая-то там якобы транскрипция записи, сделанной в каком-то там клубе.

– «Обезьяний бой». Мы проверили, этот клуб находится здесь, в Синдзюку.

– Проверили? А ты вот сходи и посмотри сама.

– Зачем?

– А затем, что такого клуба больше нет.

– Как это – нет? Ведь был же.

– Был, да весь вышел, в Синдзюку это дело обычное. – Злорадное торжество Хироми пробивалось даже сквозь тусклый фильтр машинного перевода.