Конан Бессмертный - Роберт Говард

Эмерик обернулся, глядя на зарево пожара, поглотившего Томбалку.

— Конан,— спросил он,— но почему Аския убил Сакумбе, а не нас с тобой? Ведь это наша шкура была ему нужна.

Конан повел мощными плечами.

— Может, у него были обрезки ногтей и все прочее только Сакумбе, а не наши. И он вызвал те чары, какие смог. Никогда не мог понять колдунов.

— А стоило ли задерживаться в городе, чтобы его убить? Ведь его прикончили бы и без нас... Все же был очень большой риск!

Конан в недоумении воззрился на аквилонца.

— Ты что, шутишь, Эмерик? Чтобы я оставил смерть товарища неотомщенной? Сакумбе, этот толстый черный плут, был моим другом. И пусть к старости он стал жирным и ленивым, но он был куда лучше многих белых, с кем мне приходилось иметь дело.— Киммериец шумно вздохнул и покачал головой, как лев встряхивает гривой. — Ладно! Он умер, а мы еще живы. И если хотим и дальше оставаться в живых, пора нам трогаться в путь, пока Зехбех не выслал за нами погоню. Поехали!

Трое всадников спустились по песчаному склону холма и рысью двинулись к западу. 

 * * *

 Когда Конан добрался до портового города на побережье Куша, там случайно оказался корабль пиратов с Барахских островов, что лежат к юго-западу от Зингары. Морские разбойники охотно приняли опытного воина в свои ряды.

Конан-корсар 

 Пролог. КРОВАВОЕ ВИДЕНИЕ

За два часа до полуночи дочь зингарского короля Фердруго принцесса Хабела проснулась. Прикрытое тончайшей тканью ее тело дрожало, как в лихорадке. Взгляд принцессы был устремлен в ночную мглу, сердце терзалось мрачными предчувствиями. За окном по крышам дворца барабанил дождь.

О чем же был этот сон, из страшных объятий которого душа принцессы едва смогла вырваться?

Теперь, когда это мрачное видение оставило ее, она с трудом могла припомнить его детали. Отчетливо помнился только мрак, в котором вдруг засверкали полные злобы глаза и заблистали клинки, и тут —тут все обагрилось кровью. Кровь была повсюду: на простынях, на каменных плитах пола, она ползла из-под двери — темная, липкая, густая кровь!

Хабела вздрогнула и стала озираться по сторонам. Ее внимание привлекла свеча, горевшая на невысоком, богато украшенном домашнем алтаре, что стоял у противоположной стены. Пламя освещало изображение Митры, Владыки Света, главного божества кордавского пантеона. Принцесса замерла: божественный промысел — вот что ей нужно. Закутав свое пышное смуглое тело в кружевное покрывало, она направилась к алтарю. Черные как смоль волосы падали на ее плечи полуночным водопадом.

На алтаре стоял небольшой серебряный сосуд с благовониями. Раскрыв сосуд, принцесса извлекла из него несколько смолистых крупинок и бросила их в пламя. В комнате запахло миррой и нардом.

Хабела воздела руки и склонилась так, словно собиралась молиться, однако с уст ее не слетело ни слова. Душа ее была охвачена смятением столь сильным, что — как ни пыталась принцесса — молиться она не могла.

Она вдруг поняла, что мрак и ужас поселились во дворце не сегодня и не вчера. Старый король неожиданно стал черствым и странным, его занимали только ему одному ведомые мысли. Он стал стареть так быстро, словно им завладел некий призрачный вампир, сосущий сок жизни. Иные из королевских указов, казалось, были написаны под чужую диктовку — они противоречили всему тому, что делалось королем прежде. Кто-то другой смотрел его выцветшими глазами, говорил его хриплым голосом, скреплял подписью указы. Мысль эта при всей ее дикости то и дело приходила принцессе на ум.

Призрак, что внимательно следил за происходящим, казалось, стал уплотняться, стал обретать реальность — и вот дело дошло до видений.

И тут сознание ее проснулось, морок, наполнявший его, внезапно развеялся. Принцесса вдруг поняла, что же так мучало и ужасало ее. Она ясно увидела, что темная сила, обступавшая ее со всех сторон, теперь пыталась завладеть ее душой.

Ужас овладел ею, она содрогнулась от отвращения. Принцесса пала ниц пред алтарем; по каменным плитам разметались ее черные блестящие локоны.

— О Митра, защитник дома Рамиро, милосердный и справедливый, враг зла и порока, молю тебя, помоги мне! Заклинаю тебя, о Владыка Света, скажи — что мне делать?

Поднявшись, она открыла золотой ларец, что стоял рядом с сосудом для благовоний, и вынула из него горсть тонких прутиков сандалового дерева. Одни прутики были длиннее, другие;— короче; одни были изогнутыми и разветвленными, другие — прямыми.

Она бросила их перед алтарем. Раздался неожиданно гром. кий стук. Принцесса склонилась над разбросанными пру- тиками, и глаза ее округлились от изумления.

Перед собой она увидела ясное ТОВАРРО.

— Товарро,—произнесла принцесса вслух,—я должна отправиться к Товарро,— Глаза ее загорелись решимостью,— Клянусь, что я отправлюсь туда сегодня же ночью. Я разбужу капитана Капеллеса.

Бушевала гроза; покои, по которым шла принцесса, то и дело озарялись вспышками молний. В спешке одевшись, она прикрепила к поясу шпагу и накинула на плечи теплый плащ. Движения ее были грациозны и стремительны.

Митра смотрел на нее своими бесстрастными глазами. Но так ли бесстрастен был его взор? Не вплетал ли Митра и свой голос в раскаты грома? Кто знает...

Не прошло и часа, как дочь Фердруго покинула дворец. И это послужило началом целой цепи фантастических событий, в которых странным образом сплелись судьбы могучего воина, страшного колдуна, гордой принцессы и древних богов, что сошлись в смертельной схватке на краю мира.

1. НОЧНЫЕ ГОСТИ

Дождь лил как из ведра. На мощенных булыжником улочках, что вели к гавани, завывал ветер; он раскачивал вывески гостиниц и таверн. Тощие псы жались к дверным проемам, пытаясь укрыться от дождя и ветра.

Город был погружен во тьму. Лишь несколько окон горело в домах зингарской столицы Кордавы, стоявшей на берегу Западного моря. Луна скрылась за тяжелыми тучами, по небу неслись призрачные рваные облака. То был самый темный час,— час, когда говорят об измене и разбое, когда убийцы в масках и черных перчатках крадутся по темным комнатам, сжимая отравленные ножи. То было время убийств и заговоров.

Сквозь шум дождя и завыванье ветра слышались звуки шагов и бряцанье оружия. На темных улицах несла дозор ночная стража — шестеро вооруженных пиками и алебардами мужчин в плащах и низко надвинутых шляпах. Они старались идти тихо, лишь изредка тишину нарушала певучая зингарская речь. Дозорные внимательно всматривались и вслушивались, однако мысленно они были уже дома, за бутылкой вина...