Шум времени - Осип Мандельштам

Среди первых оценок этой автобиографии Мандельштама любопытно мнение А. Лежнева: «Его фраза (Манделъштама-повествователя — В. Ч.) сгибается под тяжестью литературной культуры и традиции. Вместе с тем образы его своеобразны и контрастны, а сравнения неожиданно — верны. Он сшибает эпитеты лбами, как это советует делать Анатоль Франс… Как верно и метко уловлено им многое в этой эпохе общественного упадка, вырождающегося народничества, обреченности, нытья, бессилья „сочувственно тлеющей“ интеллигенции» («Печать и революция», 1929, № 4, с. 151–153). Для Г. Фиша «Шум времени» — документ «мироощущения литературного направления „акмеизма“» («Красная газета», вечерний выпуск, Ленинград, 1925, 30 июня).

Правда, весьма немногие заметили в «Шуме времени» главную психологическую драму повествователя — его уход из «хаоса иудейского», то есть устоявшегося быта, системы ценностей и ориентации, в царство русской культуры, христианства и возникшее в связи с этим состояние, как заметил Н. Лернер, «двойной безбытности», «временное состояние „ни в тех, ни в их“, „шемящей тоски“ и по уже оставленному и по еще не обретенному» («Былое». 1929, № 6). Точнее всех оценил драму утрат и неполных еще обретений Мандельштама эмигрантский критик В. Вейдле: он увидел, что и петербургская Россия и «хаос иудейский» «сродни Мандельштаму, но они сродни ему по-разному: „Он безошибочно передает самый запах и вкус еврейства, и воздух Петербурга, и звук петербургских мостовых. Вторая родина ему важней и дороже первой“» («Дни». Париж, 1925, 15 ноября).

Воспоминания Мандельштама как образец культурно-исторической, дневниковой прозы, полные «энергии мысли» глубины и верности исторической интуиции, стали и темой переписки с Б. Пастернаком. Он напишет автору «Шума времени»: «Полный звук этой книжки, нашедшей счастливое выраженье для многих неуловимостей… так приковывал к себе, нес так уверенно и хорошо, что любо было читать и перечитывать ее» («Литературное обозрение». 1990, № 2). Для А. Ахматовой «Шум времени» — урок письма об истории, образец для её «Бега времени» (1915), предмет восхищения нагрузкой на слово, на подробность. «Богат Осип, богат», — вспоминала Э. Герштейн ее оценку мира культурных ценностей Мандельштама, фокуса утонченной культуры.

Музыка в Павловске. Описывается концертный зал в здании Павловского железнодорожного вокзала в 1890-е годы, когда семья Мандельштамов жила в Павловске. «Разговоры о. Дрейфусе»; «Имена полковников Эстергази и Пикара» — предмет газетных статей о процессе офицера французского Гентшаба А. Дрейфуса:(1859–1935), обвиненного в шпионаже в пользу Германии в 1894 г.; «Крейцерова соната» (1891) — повесть Л. Н. Толстого; «Фигнер терял голос» — речь идет о певце Н. Н. Фигнере, солисте Мариинского театра; «костел Екатерины» — католический храм на Невском проспекте.

«Ребяческий империализм». Конный памятник Николаю I — сооружен в 1856–1895 гг. на Исаакиевской площади; «Крюков канал, голландский Петербург» — так называемая «Новая Голландия» — небольшой остров, образованный речкой Мойкой и каналами; «спуск броненосца „Ослябя“» — эскадренный броненосец «Ослябя» спущен на воду в 1898 году; «Лайки и опойки» — сорта кож.

«Бунты и француженки». Похороны Александра III — состоялись 8 ноября 1894 г.; «кальвинистка» — последовательница Жана Кальвина (1509–1564), одного из реформаторов католицизма; вейки — финские извозчики.

Книжный шкап. Говорится о родстве отца и матери с Венгеровыми, Копелянскими, Слонимскими, Касирерами, о дедушке и бабушке поэта — сортировщике кож Вениамине Зунделовиче Мандельштаме и Мере Абрамовне, жившими в Риге; Надсон Семен Яковлевич (1862–1887) русский поэт; львиный Антон — А. Г. Рубинштейн (1829–1894) — пианист и композитор; Софья Перовская и Желябов — народовольцы-цареубийцы.

Хаос иудейский. Шавли — местечко под Шауляем, фамильная родина Мандельштама в Курляндии; барон Гинцбург — Гинцбург Гораций Осипович (Нафтали Геру) — банкир, строитель синагоги в Петербурге; Дерпт — ныне г. Тарту; черно-желтый шелковый платок — талес, специальная накидка, которую евреи надевают во время молитвы; «Смерть и просветление» Штрауса — симфоническая поэма Рихарда Штрауса.

Концерты Гофмана и Кубелика. Польский пианист и композитор Иосиф Гофман и чешский скрипач Ян Кубелик часто гастролировали в России в конце XIX века.

Тенишевское училище. О. Э. Мандельштам поступил в Тенишевское коммерческое училище 1 сентября 1900 г. Для училища на Моховой улице было построено замечательное здание — на средства кн. В. М. Тенишева. Среди преподавателей были крупнейшие ученые, педагоги. Позднее в Тенишевском училище обучались писатели В. В. Набоков, О. В. Волков.

Эрфуртская программа. Эрфуртская программа — программа Германской социал-демократической партии, принятая на партсъезде в окт. 1891 г. в г. Эрфурте; Каутский Карл (1854–1938) — один из лидеров II Интернационала, порвал с марксизмом после начала первой мировой войны; Павленковское изданье — массовая серия «Жизнь замечательных людей», издававшаяся Ф. Ф. Павленковым в 1880–1890 гг.

Семья Синаки. Речь идет о семье гимназического друга Мандельштама Бориса Синаки (1889–1910).

Комиссаржевская. Комиссаржевская Вера Федоровна (1864–1910) — выдающаяся русская актриса; Брак и Гедда — персонажи пьесы Г. Ибсена «Гедда Габлер» (1890); Комиссаржевская, сыграв «Балаганчик»… — премьера «Балаганчика» А. Блока состоялась в театре В. Ф. Комиссаржевской 30 декабря 1906 г.

«В не по чину барственной шубе.» Леонтьев К. Н. (1831–1891) — писатель, философ, незадолго до смерти постригся в монахи; Гиппиус Владимир Васильевич (1876–1941) — поэт и литературовед, в Тенишевском училище преподавал русский язык и литературу.

Впервые эти очерки-эссе опубликованы в составе книги «Шум времени» (Л.,1925).

В основе их — впечатления от пребывания поэта (вместе с братом Александром) в сентябре 1919 года в Крыму (Феодосии и Коктебеле), отъезда в Батуми (в сентябре 1920).

Своеобразие взгляда Мандельштама — сквозь призму культуры, античной мифологии, сквозь игольное ушко своего «эллинизма» — выразилось в очерках в том, что он… как-то не «заметил» ни Врангеля, ни Деникина. «Мы должны быть благодарны Врангелю за то, что он дал нам подышать чистейшим воздухом разбойничьей средиземноморской республики шестнадцатого века», — пишет Мандельштам, совершенно произвольно оценивая и «эвакуацию», то есть горестный исход десятков тысяч русских людей из Крыма в 1920 году, как «радостный атлантический перелет». Безусловно, в реальности все недолгое существование Крыма при Врангеле непрерывно омрачалось тем фактом, отмеченным В. В. Шульгиным, что «там, за горлышком Перекопа, лежит море нищеты», что «этому пленительному полуострову нельзя разнеживаться» (В. В. Шульгин. «Дни. 1920». М., 1989, с.469).