Дорога без возврата - Татьяна Николаевна Зубачева

белой кофточке и красной шапочке с корзинкой в руках, белка на ветке грызёт орех, ещё девочка дразнит конфетой щенка, ярко-красный мак… Обёртки были такие нарядные, что Дилли даже вздохнула, отдавая фантик от своей конфеты Билли. Билли богатый – три фантика. И у Роба три. А у Марка, Тома и Джерри – по два. Но у Марка ещё целый пакет в запасе и много фантиков от тех, госпитальных конфет. И уже целых три книги. Азбука, сказки и вот… русский генерал подарил. Книгу тоже внимательно рассмотрели. Стеф сказал, что это русские сказки.

– Папка, почитай, – гордо попросил Том.

Стеф улыбнулся.

– Пусть Ларри читает. Его черёд сегодня.

После возвращения Ларри из города по вечерам на кухне читали. Сказки из книжки или газету. Обычно Фредди на следующий день после почты отдавал газету Стефу. Тот сначала прочитывал её сам, потом передавал Ларри, а самое интересное читали вслух уже для всех. И газета уходила к Мамми для всяких хозяйственных нужд. Читали по очереди, но Стефа слушали внимательнее. А первое время даже требовали, чтоб Стеф проверял: в самом деле, Ларри читает или только вид делает. Уж слишком чудно́: негр, а читает!

Ларри прочитал сказку о хлебном шаре со странным именем Kolobok. Посмеялись, что хитрец, хитрец, а и его перехитрили, посмотрели картинки, и Стеф встал.

– Ну, на боковую пора.

– И то, – сразу согласилась Мамми и погнала Тома и Джерри. – А ну, умываться оба.

Марк бережно взял книгу. В их выгородке он поставил её на свою полочку.

– Пап, а я тоже научусь так читать?

– Конечно, научишься, – ответил Ларри.

Он знал, что надо ложиться спать, но всё-таки взял подаренную Майклом книгу, раскрыл и уже не мог оторваться. Он и не знал, даже не думал, что в России есть ювелиры. Хозяин никогда не говорил о России, но… да, кое-что похожее он видел… нет, сейчас слишком поздно, а с такой книгой надо работать серьёзно. И с текстом, и с рисунками. Он со вздохом закрыл книгу и поставил её на полку. Это он завтра, да, уже завтра засядет в мастерской. А что, бижутерии больше не надо, перстни он отдал, и они понравились. Фредди ему сказал, что заказов раньше Нового года не будет. Так что…

– Давай ложиться, сынок.

– Ага, – согласился Марк. – Пап, а… эту книгу ты мне почитаешь?

– Это не сказки. Только если будешь хорошо работать, – пообещал ему Ларри, разбирая постель. – Оботри ноги, Марк, когда ложишься.

– Ага, знаю. А ты читаешь лучше дяди Стефа.

Ларри рассмеялся.

– Не буду я тебе сейчас читать. Спать пора.

Он подождал, пока Марк разденется, проследил, чтобы тот не бросал как попало, а аккуратно сложил одежду, разделся сам, погасил свет и лёг.

– Пап, – шёпотом спросил Марк, – а ты меня возьмёшь в город?

– Это кто ночью разговаривает и спать мешает? – ответил вопросом Ларри.

Марк вздохнул, зарываясь в подушку.

– Спокойной ночи, – сказал он уже сонно.

– Спокойной ночи, сынок, – тихо ответил Ларри.

Если бы не Марк, он бы встал хотя бы только полистать. Но включить свет – это разбудить малыша, нет, не стоит. Он ещё успеет этим заняться.

Алабама

Графство Дурбан

Округ Спрингфилд

Спрингфилд

Центральный военный госпиталь

Перед выпиской Рассел зашёл к Жарикову. Поговорить и попрощаться.

– Спасибо за хлопоты, доктор, – Рассел, уже не в госпитальной пижаме, а в своём костюме, вычищенном и отглаженном, держался с корректной уверенностью.

– Не за что, – улыбнулся Жариков. – Я рад, что у вас всё наладилось. Вы уже решили, куда поедете?

Рассел пожал плечами.

– Буду думать. Искать. Съезжу в Стетсоновский технологический университет. Может, в лабораториях нужен техник.

Жариков кивнул.

– Вы хотите вернуться в научную среду?

– И да, и нет. Эксплуатационник я… Да и нет сейчас… моего производства, – Рассел усмехнулся. – И никогда не было. Штучное производство по индивидуальным заказам. Ничего более конкретного я сказать не могу. Вы мне сами всё объяснили про блоки и последствия их взлома, – Жариков кивнул, и Рассел продолжил: – Так что это можно спокойно забыть. А во всех других отраслях все места заняты. Там, где эти отрасли работают. Безработных инженеров и без меня много. А предприниматель… Нет, доктор, я знаю свои возможности, и, – новая усмешка, – соразмеряю с ними свои потребности. Но… мне жаль, что вы не смогли познакомиться с парнями из Исследовательского Центра в Гатрингсе. Да, доктор, я всё знаю и понимаю. И они были тоже, в своём роде, узниками. И в прямом, и в переносном смысле. И работали на… скажем так, преступные цели. Но, доктор, они были свободны. В идеях, исканиях. Идеи для них были всем. Как и для моего отца. Но разве это их вина, что преданность идее оборачивалась… Возмездие было страшным. Но… я понимаю, заслуженным и закономерным. И, знаете, доктор, в этом парне, Андре, есть нечто подобное. Он просто ещё не нашёл своей идеи.

– А вы? – спросил Жариков.

– Буду искать, – улыбнулся чуть веселее Рассел. – Прежняя не только исчерпалась, но и доказала свою несостоятельность. Для меня, во всяком случае, – он достал сигареты и, взглядом спросив разрешения, закурил. – Доктор, я давно хотел спросить. Отец в последние годы работал над проблемой обратимости процессов у спальников. Вы… вы выяснили это?

Жариков кивнул.

– Да. Вся физиология необратима.

– А психика?

– Мы не ставили задачи вернуться к исходному. Вы же знаете. Рабская психология формируется с рождения, психология спальника с пяти лет, – Жариков говорил спокойно, размышляя. – Комплексы, фобии, стереотипы поведения и восприятия… Фактически парни теперь сами решают, от чего избавляться, а что оставить. Мы просто создали им условия, позволяющие сделать выбор. И осуществить его.

– Техника могла бы помочь. Но, – Рассел развёл руками. – Вся аппаратура уничтожена. Восстановить её я не в силах.

– Спасибо, – серьёзно сказал Жариков. – Спасибо за предложение помощи. Но… но дело не в аппаратуре.

– Да, я понимаю, – Рассел улыбнулся. – Оставим прошлое прошлому, – встал. – Вы разрешите писать вам, доктор?

– Разумеется, – встал и Жариков. – И приезжайте, если захотите поговорить.

Они обменялись рукопожатием. Обязательные фразы прощания. Рассел взял свой портфель, пустой и непривычно лёгкий. Но необходимую мелочь он собирался купить по дороге. В Джексонвилл возвращаться, даже просто заехать за оставшимися на квартире вещами, он не хотел. Незачем. Начинать заново – так начинать.

Когда за Расселом закрылась дверь, Жариков сел за стол, достал свои тетради, но писать ничего не стал. Ну вот, сегодня Рассел Шерман ушёл начинать новую жизнь. Инженер Шерман. Сын доктора Шермана. Жертва Империи, СБ, расизма, рабства… По представлению получил единовременное пособие от Комитета защиты бывших