Поэты 1790–1810-х годов - Василий Пушкин

237. СОН

Рдяное солнце в облаке мрачном             Скоро сокрылось от глаз;Всё приумолкло, всё приуныло,                         Дремлют леса.

Ночь в колеснице, черной, печальной,             Тихо с Востока летит,Влажные тени стелет на землю;                         Тускнет река.

Скуки унылой тяжкое бремя             Душу мою тяготит;Скорби жестоки, горести чует                         Сердце мое.

Сердце тоскует, слезы лиются             Градом из томных очей!Всё будто кажет, всё предвещает                         Близку мне смерть.

В хижину мирну, к милой подруге             С смутной душою спешу,В недрах покоя — кроткой дремоты                         Горе забыть.

В длинной одежде, бледен, печален,             Перст приложивши к губам,Сон опускает черную ризу                         Мне на глаза.

С духом смущенным я засыпаю:             Сердце хладеет во мне.Мрачные виды взору открылись:                         Ужас и страх!

В пасмурный вечер, с трепетом в чувствах,             Я на кладбище сижу;Камни надгробны, смерти жилища,                         Окрест меня.

Заревным цветом небо покрыто,             Смотрит кровавым лицом;В рдяном пространстве око не видит                         Звезд и луны.

В воздухе душном всё увядает,             Блекнет, на что ни взгляну;Древние сосны зноем томятся,                         Ноют — молчат.

Воздух, сгущенный паром зловонным,             Грудь мою тяжко теснит;В лютом мученьи чувствую близко                         Горькую смерть.

Камни надгробны вдруг потряслися,             Скорбный услышал я вздох;Глухо и томно он отозвался                         В сердце моем.

В робости, в страхе, мог ли приметить,             Вздох сей отколь происшел?Вижу: открылась хладна могила                         Близко меня.

Вижу: выходит медленным шагом             Страшный мертвец из нее —В гробной одежде, в саване белом                         Мне предстает.

Я ужаснулся, волосы дыбом             Встали над бледным челом.Тень, подождавши, гласом могильным                         Мне прорекла:

«Вздох этот тяжкий, чадо печали,             В слух твой проник из земли.Стонет природа, тленью предавшись:                         Се твой удел!

Скоро и ты здесь, в недрах безмолвных             Матери нашей земли,Скоро здесь будешь, в тесной могиле,                         С нами лежать».

Н. Ф. ОСТОЛОПОВ

Николай Федорович Остолопов родился в Сольвычегодске в 1782 году, воспитывался в Петербурге, в Горном кадетском корпусе. В течение всей жизни Остолопов оставался чиновником, довольно часто меняя места службы и жительства. Начал он с коллегии иностранных дел, затем служил по министерству юстиции, затем, с 1808 года, служил в Вологде сперва губернским прокурором, позднее главным правителем Комиссии о питейных сборах и вице-губернатором. В 1820 году Остолопов вернулся в Петербург и стал редактором «Журнала департамента народного просвещения», в 1824 году он служил в ведомстве путей сообщения, а в 1825–1827 годах был директором петербургских театров. В 1829 году Остолопов, уже как чиновник министерства финансов, был назначен управляющим астраханской конторой коммерческого банка. Умер он в Астрахани в 1833 году.

Литературная деятельность Остолопова была разнообразной и богатой, хотя он и не отличался ни ярким поэтическим дарованием, ни оригинальностью суждений. Начав печататься в московском журнале «Иппокрена», Остолопов после вступления в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств (3 мая 1802 года) становится активным сотрудником периодических изданий Общества и близких к Обществу журналов («Свиток муз», «Периодическое издание» 1804 года, «Северный вестник», «Журнал российской словесности», «Журнал для пользы и удовольствия», «Цветник», «Санкт-Петербургский вестник»), печатается и в других журналах, в том числе и самых влиятельных: «Вестнике Европы», «Сыне отечества» и пр.

С 1806 года Остолопов стал издавать журнал «Любитель словесности», сочувственно встреченный критикой.

По своим литературным взглядам и вкусам Остолопов всегда оставался убежденным сторонником позднего классицизма, что особенно явственно проявилось в изданном им в 1821 году «Словаре древней и новой поэзии», над которым Остолопов работал с 1806 года.

Остолопов входил в державинское окружение последних лет жизни поэта. В 1822 году он выпустил «Ключ к сочинениям Державина, с кратким описанием жизни сего знаменитого поэта».

Архаическая литературная позиция Остолопова уводила его на периферию литературной жизни. Он был забыт современниками, а его редкие литературные выступления в конце 1820-х годов вызвали насмешки критики.

Как литератор Остолопов отличался плодовитостью: много печатался в журналах, издавал свои сочинения и переводы отдельными книгами.

Основные сочинения Н. Ф. Остолопова:

Прежние досуги, или Опыты в некоторых родах стихотворства, М., 1816.

Словарь древней и новой поэзии, тт. 1–3, СПб., 1821.

238. ОТКРЫТИЕ В ЛЮБВИ ДУХОВНОГО ЧЕЛОВЕКА

Егда аз убо тя узрех,О ангел во плоти чистейший!Впадох внезапу в лютый грех,Грех велий, абие презлейший.

Держах псалтирь тогда своюИ чтох кафисму уж шестую,Как увидох красу твою —Аз книгу изроних святую.

Власы твои — как стадо коз[248]Близ Галаадския долины,Как кедр Ливанский твой есть нос,И взоры — яко голубины.

Как стадо зубы суть овец,Уста твои как багряница,Твой глас пленитель есть сердец,Пренепорочная девица!

Царя-пророка будто столпТвоя златорубинна шея,И твой обширный белый лобСияет, как у Моисея.

И перси тучные твои —Как серны на горах младые…Внемли, внемли мольбы мои,Вместилище души святыя.

Егда б узрех красы твои,Узрех, лепа́ еси колико,Воспех бы гимни ти своиИ сам священнейший владыко!

Аз убо ныне тя молю:О, еже ми любовь творити,Да впредь я боле не скорблю,А сице не останусь жити.

Но аще ты откажешь в том —Во все нечестия впущуся,И аще не отмщу ти злом —В онь час сам с смертью съединюся.

239. ЗЯБЛИК

Зяблик, летая,Вольность хвалил;Чижичек в клеткеСлушал его.

«Милая вольность! —Зяблик сказал. —Ты мне дорожеВ свете всего!

Там я летаю,Где захочу;Нет мне преградыВечно нигде.

В роще, долине,В темном лесу,Лишь пожелаю,Быть я могу.

Здесь я с подружкойМилой резвлюсь,Там, с нею сидя,Песни пою.

Всё мне к весельюСлужит везде,Всё мое счастье,Вольность, в тебе!

Чижичек! полноВ клетке сидеть,Станем со мноюВместе летать!»

Только лишь зябликРечь окончил,Видит мой зяблик —Коршун летит.

«Где мне укрыться?..» —Чуть он успелВ страхе ужасномТолько сказать,

Коршун стрелоюВмиг налетел,Вмиг вольнодумцаВ когти схватил.

Чижичек вздрогнул,Сел в уголокИ потихонькуТак говорил:

«Мне здесь и в клеткеЖить хорошо,Только б хозяинДобренький был».

240. НА КОНЧИНУ ИВАНА ПЕТРОВИЧА ПНИНА