Kurohibi. Черные дни - Gabriel

похожий на нечеловеческий мучительный стон, слабо заскулила, дернулась и обмякла, повиснув на крепких руках парней.

— Не терять сознания, шлюха! — злобно прошипел блондин и одной рукой вцепился в ее венерин бугорок, утопив пальцы через кожу в плоть прямо вокруг влагалища, обхватив ими ствол своего погруженного в лоно пениса и глубоко вмяв мягкий живот.

— МГХАХ!!! — выдохнула в приступе болевого шока Мана, выкатив обезумившие глаза и протяжно захрипев, пока воздух в груди не кончился.

Пальцы блондина, хоть и не пробили кожу, но каким-то образом удерживали нежную плоть лона над плоскостью животика, будто зацепив влагалище с вдетым в него членом и вытянув его из чрева. Девушка в ту же секунду захлебнулась пеной и бешено забилась в конвульсиях, из киски ее исторглась новая порция крови с соком, а на лице, напряженном до предела, влажным от пота, с выкатившимися глазами, залепленными мокрыми волосами, уже нельзя было различить черты миловидной, симпатичной девочки с невероятно красивым лучезарно-бирюзовым взглядом, сияющим жизненной энергией в перламутровом блеске. Сейчас надсадно хрипящее, конвульсионно дрыгающееся существо с содранной на суставах кожей, синяками по всему телу, с разбитыми в кровь половыми отверстиями, разорванным, выкатившимся под кожей влагалищем и измученно скривившимся лицом вообще мало походило на юную девушку. Сознание Маны сорвалось окончательно, расколов ей разум и низвергнув в пучину ужасающего всепоглощающего безумия.

Блондин, все это время стимулирующий член пальцами сквозь кожу и плоть влагалища, наконец, отпустил воспаленный бугорок внизу ее животика, вцепился в соски девушки, скрутив их до алого сияния, и остервенело забил членом по ее лону, едва ли не пробивая матку сквозь живот. Баскетболист все это время ни на секунде не останавливался, только подстроившись под ритм своего босса, и теперь их массивные напряженные пенисы натирали плоть девушки изнутри, трясь друг о друга сквозь гладкую тонкую кожицу и растягивая мембрану промежности чуть ли не до треска. И вот когда из горла Маны донеслось бессвязное бурление, разбрызгивающее пену по залитому опухшему лицу, блондин дернулся в последнем рывке, оттолкнул от себя девушку, заставив ее вместе с баскетболистом рухнуть обратно на плиту, и выстрелил мощным густым потоком спермы, смешанной с соком и кровью, на ее трясущееся тело. Плотная мраморно-белая масса залила весь живот девушки и ее груди, отчасти даже зацепив брызгами лицо, и уже через пару секунд он, удовлетворенно хмыкнув, отступил и произнес:

— Закончите с ней. Ей, кажется, конец.

И в ту же секунду остальные гопники, будто шакалы после трапезы льва, с жадностью набросились на девушку: качок, радостно улюлюкая, таки добрался до ее киски и, не обращая внимания на слой спермы на ней, а также на мощные и глубокие толчки баскетболиста отверстием ниже, вонзил в рывками сокращающуюся широко раскрытую и истекающую кровью дырочку свой напряженный член. Жирдяй и панк подскочили к голове девушки и, толкаясь и пихаясь, стали одновременно совать в ее ротик свои пенисы, заводя их за щеки и елозя ими по внутренней полости вдоль безвольно повисшего язычка. Тихо стонущая Мана со стеклянным взглядом слабо подергивалась при одновременном вхождении членов всех четырех парней — в ротик, в попку и киску, уже не осознавая, что с ней происходит, а только распластавшись на мускулистом корпусе здоровяка и растворяясь в сокрушающей агонии страдальческой, ужасной боли, разбившей ее разум и подмявший под себя даже паническое чувство отчаянья и страха. Все, что еще выдавало в ней жизнь — это повисшие мутные слезы на пустых глазах и мелкие судороги в животе, пронзающие ее тело на пике движения проникающего в него гигантского члена. Сперма струилась по некогда прекрасному юному тело, по маленьких мягким грудкам, по животу и шее, заливая собой ссадины, царапины и синяки, лицо покрыла подсохшая пленка из пены, семени и слюны, разбавляемая лишь влажными дорожками от слез, мокрые волосы спутались и растрепались, слипнувшись в локоны и пристав к щекам, кровавые разводы обрамляли разорванную дырочку ануса и выбитую плоть красного влагалища, но Мана, даже несмотря на полную истощенность, сломленность и разбитость разума, адскую, чудовищную боль, разрывающую ее тело, все еще держалась по эту сторону от забвения.

Через пять долгих, невыносимых минут, качок наконец-то начал подбираться к финишу. Его движения участились и сделались преривыстыми, сам он запыхтел и с еще большей силой задергал девушку вперед и назад, водя ею по своему члену, и затрясся на подступе к оргазму. Головка его пениса по касательной утыкалась в ствол члена баскетболиста, замесив плоть в попке и киске до состояния взбитого теста и размазывая по бедрам молочно-багровую жижицу из спермы, сока и крови. Тонкая мембрана промежности сделалась почти прозрачной, словно растянутая резиновая пленка, и теперь ничто не удерживало взболтанную до состояния пюре плоть внутри лона, вываливая с каждой фрикицей из разболтанных дырочек ануса и влагалища наружу. Панк и толстяк тоже почти дотигли предела, устав тыкаться в онемевший рот Мане и встав по бокам для того, чтобы вновь заставить ее руками стимулировать их пенисы — находящаяся на изломе девушка машинально выполняла все их команды и на автомате начала мастурбировать члены.

— Сильнее, дрянь, сильнее работай! — подгоняли они ее, и Мана двигала руками сильнее, пустым безжизненным взглядом смотря в потолок и рефлекторно подергивая бедрами от фрикций в попке.

И тут качок, взревев в экстазе, кончил — его член за долю секунды до оргазма выскользнул из влагалища, и поток спермы выстрелил прямо на киску, залепив густой молочной жижей рывками содрогающуюся дырочку, на багровые половые губки, уже широко развернувшиеся в стороны и повисшие, как размятое тесто, и на несколько алых складок мышц, вывалившихся из влагалища вслед за пенисом. Белесая жидкость смешалась со слоем сока и крови, превратившись в розовую пленку, а член все продолжал исторгать семя, укрывая ею пушок над киской и вздымающийся от проникновения в кишечник пениса баскетболиста животик. А тот как будто впал в транс, безостановочно и, хоть и не резко, но мощно вгоняя свой монструозный член в живот девушке, уже не испытывая никакого давления в попке, где колечко ануса, несмотря на внушающую толщину пениса, уже не столь плотно облегало его ствол, позволяя кроваво-бурой слизи сочиться из-под плоти, иногда на выходе даже выворачивая прямую кишку. И в тот момент, когда качок в громком стоне удовлетворения отшатнулся от девушки, выстрелив последнюю порцию семени на ее тело, толстяк и панк тоже одновременно кончили, залив спермой ее грудь и живот, забрызгав лицо и волосы, ее руки и бедра,