Стратегия Банкрофта - Роберт Ладлэм

– Кто это?

– Мы присматриваем за Андреа. – Акцент неопределенный: не английский, не американский, но и не иностранный.

– Что вы с ней сделали, черт побери?

– Ничего. Пока что ничего.

Неужели снова! Нервные окончания пронзительно вопили.

Как им удалось ее отыскать? За ними никто не следил – Белнэп был в этом уверен. Не было даже попыток следить…

Потому что в этом не было необходимости.

У Белнэпа перед глазами мелькнул странный синяк на бедре у Андреа, твердая красная гематома, след от укола, и он выругал себя за то, что не придал этому значения. Похитители были слишком опытными, чтобы делать укол в таком месте, как бы ни сопротивлялась Андреа; к тому же для инъекции жидкости игла такого большого диаметра была им не нужна.

Объяснение должно было броситься ему в глаза. Похитители имплантировали что-то в подкожный слой. Скорее всего, микропередатчик. По сути дела, миниатюрный целеуказатель.

– Говори же! – взмолился Белнэп. – Что вам надо?

– Ты допустил оплошность. Генезис решил, что настала пора вмешаться. Ты начал ему мешать. Как и девчонка.

– Скажи, что она еще жива!

– Она еще жива. Но скоро будет жалеть об этом. Нам потребуется всего несколько дней, чтобы вытянуть из нее все, что ей известно.

На заднем плане прозвучал другой голос.

– Тодд! Тодд! – Женский голос, пронизанный ужасом.

Голос Андреа.

Внезапно крики оборвались.

– Если вы хоть пальцем ее тронете, помоги мне боже, – прорычал Белнэп, – я вас…

– Довольно пустых угроз. Ты никогда не найдешь Генезиса. Так что ты никогда не найдешь девчонку. Я предлагаю тебе отправиться в какое-нибудь тихое местечко и задуматься над собственным высокомерием. Например, к одному надгробию на берегу реки Анакостия. Вероятно, ты считаешь, что тебе просто не везет в любви. Но помните, мистер Белнэп: человек сам является творцом своего счастья.

– Кто вы такие? – Белнэпу казалось, у него в груди надули воздушный шарик. Ему стало больно дышать. – Что вам нужно?

Сухой, равнодушный смешок.

– Приучить ищейку слушаться хозяина.

– Что?

– Возможно, мы еще свяжемся с тобой, чтобы отдать новые распоряжения.

– Послушайте, – тяжело дыша, заговорил Белнэп. – Я вас обязательно разыщу. Я вас затравлю. И вам придется ответить за каждое свое действие. Помните об этом.

– Колченогая шавка снова тявкает пустые угрозы. Ты так ничего и не понял. Это мир Генезиса. И ты живешь в нем в таком, какой он есть. – Пауза. – По крайней мере, живешь сейчас.

С этими словами похититель Андреа окончил разговор.

Открыв глаза, Андреа уставилась в белое молоко. Голова у нее гудела. Во рту пересохло. Глаза слипались.

Где она?

Она видела перед собой лишь сплошное белое молоко. Прошло много времени, прежде чем белизна стала казаться не столько сказочным облаком, сколько поверхностью чего-то реального, твердого и неприступного. Где она?

Она находилась в Вашингтоне, вышла из дома, чтобы зайти в местное кафе, а затем… ну а сейчас? Андреа попыталась разобраться в том, что ее окружало.

Белый потолок со спрятанными в углублениях лампами дневного света, которые отбрасывали равномерное мертвенно-холодное сияние. Пол в четырех футах под кроватью – судя по всему, больничной койкой, на которой она крепко спала, одурманенная снотворным. Ей захотелось встать с кровати, но как это делается? Андреа старательно повторила в мыслях, после чего осуществила сложную последовательность движений, необходимых для совершения этого маневра: переместиться, повернуться набок, вытянуть ноги. Это действие, совершаемое ежедневно не задумываясь, теперь показалось ей деликатной процедурой, потребовавшей полной сосредоточенности. Андреа вспомнила, как в детстве брала уроки верховой езды, училась слезать с лошади, – и это легкое, непринужденное движение начиналось как полдюжины команд. У нее травмирован мозг? Скорее, остаточные последствия наркотика, не полностью выведенного из организма. Андреа чувствовала полное истощение. Ей хотелось отказаться от борьбы, признать себя побежденной.

Она никогда не признает себя побежденной.

Встав с кровати, Андреа опустилась на колени и исследовала пол. На ней была больничная сорочка с завязками на спине; босыми ногами она чувствовала половицы. Пол состоял из деревянных досок, но очень толстых, какими обшивают борт корабля, обработанных каким-то твердым белым покрытием. Андреа постучала по нему пяткой: тихий, глухой звук; судя по всему, под деревом бетонная стяжка. Она осмотрела стены. Похоже, они были из того же материала, покрытые тем же самым белым веществом. Это вещество напоминало эпоксидную краску, которая используется в судостроении и для покраски полов в заводских помещениях. Застывая, она образует плотную, твердую поверхность. Процарапать такую было бы непросто даже с помощью отвертки. А у Андреа в распоряжении были одни только ногти.

«Андреа, возьми себя в руки». Запертая дверь, петли снаружи, с маленьким окошком вверху, закрытым створкой. На потолке рядом с ней – еще один осветительный прибор, простой люминесцентный кружок, обеспечивающий то, что вся комната была залита равномерным светом. Мера безопасности или же метод психологического устрашения?

Куда ее отвезли?

Квадратное помещение имело размеры футов двадцать на двадцать. В маленькой нише размещалась мойка со старой чугунной эмалированной раковиной и шкафчиком из нержавеющей стали, какие Андреа видела в кино про тюрьму. Она изучила койку. Простая рама из металлических уголков. Ножки на колесиках, зафиксированных тормозами. Несколько отверстий, судя по всему, предназначенных для подвода трубочек для внутривенных вливаний. Значит, это действительно больничная койка.

Вдруг за дверью послышался шум: створка, закрывавшая узкое окошко, сдвинулась в сторону. В похожем на щель отверстии показались глаза мужчины. Андреа увидела, как дверь отворилась, увидела охранника, державшего ключ в замочной скважине, повернувшего рукоятку из нержавеющей стали, увидела за дверью простые стены коридора из красного кирпича. Она напомнила себе, что любая мелочь может оказаться важной.

Как только охранник отпустил подпружиненную рукоятку, та с металлическим стуком вернулась в горизонтальное положение. Андреа не слишком-то разбиралась в замках, но не вызывало сомнений, что этот представляет из себя устройство повышенной надежности: даже если заключенному и удастся каким-то образом отпереть замок изнутри отмычкой, дверь все равно не откроется без нажатия на рукоятку. Оба запора должны подвергнуться одновременному воздействию, преодолевающему давление пружин.

У охранника было бледное лицо с расплющенным носом, слабый подбородок с ямочкой и широко расставленные немигающие бледно-зеленые глаза, которые напомнили Андреа щуку. Одет он был в военную форму оливкового цвета, перепоясанную широким ремнем.

– Встать к дальней стене, – приказал охранник, держа руку на черном пластмассовом устройстве – по-видимому, шоковом пистолете. Его речь напоминала говор южанина, прожившего слишком долго на севере.

Подчинившись, Андреа отошла к стене напротив двери. Быстро заглянув под койку, охранник прошел в комнату и тщательно ее осмотрел.

– Ну хорошо, – наконец сказал он. – Отсюда вы все равно ни хрена не выберетесь, так что сделайте одолжение, не поднимайте ненужный шум и ничего не ломайте.

– Где я нахожусь? Кто вы такой? – Андреа заговорила впервые с тех пор, как очнулась от сна. Голос ее оказался более ровным и уверенным, чем она думала.

Охранник лишь молча покачал головой. Его взгляд наполнился насмешливым презрением.

– Я получу смену одежды?

– С этим, наверное, никаких проблем не будет, – сказал охранник. Значит, командует не он; есть и другие, чьи приказы он выполняет. – Хотя, на самом деле, зачем?

– Вы хотите сказать, что через день-два все равно меня отпустите? – Андреа попыталась разглядеть время у него на часах.

– Разумеется. Вы покинете это место. Так или иначе. – Охранник ухмыльнулся. – Так что, мэм, советую вам помириться с господом богом.

– Пожалуйста, – сказала она, – скажите, как вас зовут. – Если ей удастся установить с охранником хоть какой-нибудь контакт, не исключено, что она сможет что-то выведать у него или хотя бы заставить его смотреть на нее не как на бездушную вещь.

– Мэм, мы не в клубе знакомств, – отрезал охранник, уставившись на Андреа своими щучьими глазками. – Это я уж вам, так и быть, открою.

Усевшись на койку, Андреа стиснула рукой одеяло.

– Вы уж извините за качество постельного белья, – ухмыльнулся охранник. – Прочный нейлон, внешние швы отделаны толстым кантом, – такое белье называется «бельем для самоубийц». Но у нас под рукой больше ничего не оказалось.

– Откуда вы? Я хочу сказать, где вы родились? – Еще одна попытка. Андреа не собиралась сдаваться без боя.