Последний долг - Пэппер Винтерс

по моим бокам, срывая с меня промокшую одежду. Мои волосы прилипли к щекам, когда его пальцы вцепились в вырез моей рубашки, разрывая ее посередине.

Опустившись на колени, он стянул материал с моего мокрого тела, пока мы оба не оказались обнаженными под струей.

Мы не включали свет, и в окно едва проникали лучи предрассветного солнца. Мы действовали на ощупь, касаясь и скользя друг по другу пальцами.

Его кожа сияла белизной в сером утреннем свете. Его глаза были такими живыми и яркими.

Выпрямившись, Джетро схватил меня за бедра и направил нас под струю. Его рот завладел моим ― отчаянный, голодный.

Мы поглощали воду и друг друга, целовались, постоянно целовались. Прикасались, постоянно прикасались.

Мы не использовали мыла, его руки скользили по каждому сантиметру моего тела, смывая прошлое, душегубство, последние несколько часов.

В ответ я массировала его напряженные плечи, спину, узлы в пояснице. Я поливала водой его синяки и порезы, желая, чтобы тепло вернуло ему целостность.

Моя сломанная рука была бесполезна, я не могла прикасаться ею к нему так, как хотела, но я не хотела чтобы она болталась между нами, словно бесполезный груз.

Я заставляла каждую частичку себя ― которой не было больно, и которой было больно ― исцелять его, любить, возвращать к свету.

Потянув его за волосы, я прервала поцелуй.

Он прищурился, но промолчал.

Проведя кончиком пальца по его губам, я улыбнулась, когда он нежно прикусил мои пальцы.

Скользнула пальцами с его лица вниз по шее и груди, не останавливалась, подгаживая мышцы, опускаясь к его ногам.

В тот момент, когда моя рука сомкнулась вокруг члена, с его губ сорвалось гортанное рычание. Он потянулся к моему лицу, чтобы поцеловать, поглотить меня, но я покачала головой и опустилась перед ним на колени.

Сломанная рука покоилась на моем бедре, а здоровой гладила его, побуждая член набухать и твердеть.

Его живот и мускулы напряглись от потребности. Его рот открылся, голова откинулась назад, и он ухватился за кафельную стену, чтобы сохранить равновесие.

Мое внимание переключилось на его эрекцию. То, что он возбудился, доставляло мне огромное удовольствие. Он дал мне власть над ним. Позволил мне забрать воспоминания и заменить их нами.

Мы смывали не только то, что он совершил сегодня ночью, но и кровь прошлого, несправедливо выплаченные долги и пыльные равнины Африки.

Член полностью набух, когда его мысли переключились с самосохранения на секс.

Я улыбнулась, беря в рот его длинный, толстый член.

Его рука тяжело опустилась мне на голову, пальцы зарылись в мои волосы, я заглатывала его член, приветствуя мускусный жар на языке.

Я поклонялась ему, безоговорочно отдаваясь. Мой язык кружился, дразня и обожая. Его яйца напряглись, сжимаясь, когда я дала ему то, в чем он нуждался.

Ему нужно было знать, что со мной все в порядке. Что мы оба в порядке. Что здесь он не найдёт осуждения. Что его любят так же сильно, как и раньше.

Его бедра покачивались в такт с моей головой. Моя рука скользила и гладила его, размазывая слюну и воду, льющейся из душа, по его стволу. Его рука крепче вцепилась в мои волосы, затем расслабилась, словно вспомнив, что нужно быть нежнее.

Я не хотела, чтобы он что-то помнил. Я хотела, чтобы он зашел очень далеко, чтобы, охваченный вожделением и поглощенный желанием, он полностью отпустил себя.

Я хотела управлять им.

Темп нарастал, мой язык скользил, лаская чувствительную головку и слизывая предэякулят.

Медленно его дыхание изменилось с прерывисто-печального на мучительно-возбужденное.

Одной рукой Джетро дернул меня за волосы, причиняя приятную боль, в то время как другая его рука громко хлопнула по стене позади меня, удерживая равновесие в то время как бедра быстрее двигались в направлении моего рта.

Мое сердце разрывалось от осознания того, что он наконец-то нашел облегчение в своих мыслях.

Я закрыла глаза и позволила ему использовать себя. Позволила его стонам проникнуть в мое сердце. Позволила его прикосновениям и толчкам заполнить мою душу.

Не знаю, как долго мы оставались в таком состоянии. Я у его ног, вода лилась вокруг, но раздирающая ярость, которой страдал Джетро, наконец, угасла, сложная и неразрешимая, но, тем не менее, угасла.

У меня болела челюсть, язык пульсировал.

Однако я не пыталась довести его до оргазма. Я лишь старалась, чтобы он был сосредоточен на мне. Поглощен блаженством и способный обрести счастье после кошмара.

Он оторвал руку от стены и скользнул ею к той, что уже была в моих волосах. Взявшись пальцами за мой подбородок, он разжал мой рот, отстраняя меня от своего члена.

Его взгляд обволакивал меня такой любовью и нежностью, что у меня перехватило дыхание.

― Нила… ― Джетро подхватил меня под мышки, поднимая на ноги. ― Ты мне нужна. ― Его член упирался в низ моего живота, когда он поднял меня на руки. Он немного споткнулся, но удержался. Его рот захватил мой, он целовал меня так чертовски сильно, неистово, что моя киска начала пульсировать от зарождающейся разрядки.

Его язык был волшебным, даря мне тот же дар, которым я пыталась одарить его, гарантируя, что все, о чем я думала, все, в чем нуждалась, ― это он.

Тяжело дыша, Джетро прервал поцелуй и, слегка покачиваясь, вышел из душа.

Я ничего не сказала.

У него тоже не нашлось подходящих слов, он потянулся назад, чтобы выключить воду, и взял с вешалки полотенце. Промокнув влагу на моем теле пушистым полотенцем, он поднял меня и пошел в спальню.

Влажный след на зеленом ковре стал почти черным, когда он поставил меня на ноги рядом с кроватью и благоговейно накинул полотенце мне на плечи.

Рассвет сменился слабым солнечным светом. В ярком свете шрамы от наших испытаний становились все более очевидными. Моя кожа выглядела как разномастная радуга: синяки от ударов Дэниеля. Царапины от стекла и автомобильной бойни. Гипс на моей руке пропитался водой из