Столетняя война. Том III. Разделенные дома - Джонатан Сампшен

больше людей, но ему ответили, что ни один человек больше не может быть выделен. После трех дней непрерывных обстрелов французская артиллерия разрушила часть стен. Французские саперы осушили ров и засыпали его в трех местах. Более четверти гарнизона было ранено или убито. Когда 11 сентября взошло солнце, защитники обнаружили, что за ночь французы подтянули свою артиллерию к краю рва и готовят штурмовые лестницы. Мужество Уэстона на этом закончилось и на следующий день Одрюик в свою очередь был сдан. Эти унижения глубоко потрясли английское общественное мнение в Кале. Гомменьи был арестован сэром Хью Калвли, когда вернулся Кале со своими людьми, и под охраной отправлен в Англию. Уэстон вызвал бы больше сочувствия, если бы не выяснилось, что французы заплатили ему 2.500 франков (около 400 фунтов стерлингов). Он утверждал, что это стоимость его пленных и запасов, но современников это не убедило. Оба были заключены в лондонский Тауэр и позже обвинены в государственной измене[416].

Поскольку дорога на Кале теперь была открыта с востока, сэр Хью Калвли предположил, что герцог Бургундский теперь атакует непосредственно сам город. Но хотя герцог находился в Па-де-Кале всего десять дней, он уже столкнулся с серьезными трудностями. Его армия была эквивалентна населению большого провинциального города. Местность вокруг была опустошена набегами и контрнабегами последних трех месяцев. Кампания проходила под проливным дождем, который сильно мешал подвозить припасы. К тому же вода затопила дамбы через болота Кале и сделала невозможным развертывание тяжелой осадной техники. Примерно в то время, когда пал Одрюик, страшный шторм сорвал французский и кастильский флоты с якорных стоянок у гавани Кале и нанес серьезные повреждения некоторым кораблям. Примерно 13 сентября герцог Бургундский отказался от кампании и отступил. Французский флот почти сразу после этого отплыл на юг к своим базам[417].

* * *

Французская кампания в Аквитании началась еще до нападения на Кале и продолжалась еще долго после того, как военные действия на севере закончились. Герцог Анжуйский, как известно, не любил долгих военных кампаний. Однако эта кампания оказалась самой продолжительной и успешной из всех его нападений на английское герцогство. Она велась одновременно с севера и востока. Большая часть армии собралась в Пуатье в последние дни июля 1377 года: более 2.000 человек под командованием самого герцога и маршала Сансера. 1 августа герцог выступил в поход через богатую открытую равнину Пуату, развернул свои знамена у Нонтрона в северном Перигоре и двинулся вниз по долине реки Дронна, сметая на своем пути небольшие гасконские гарнизоны. Защитники сжигали свои замки и бежали, либо оказывали вялое сопротивление и соглашались на условия капитуляции. Это был регион, который в течение многих лет контролировался гарнизонами и партизанскими отрядами Раймона де Монто, сеньора де Мюсидана. Но даже большая крепость Раймона в Бурдей сопротивлялась всего семь дней, прежде чем гарнизон принял условия капитуляции и открыл ворота. В следующие несколько дней к Людовику Анжуйскому присоединилась меньшая армия, подошедшая из Лангедока под командованием сенешаля Бокера. Объединенные силы, численностью около 3.000 человек, двинулись через лесистые долины западного Перигора к Бержераку, главному английскому городу с гарнизоном на Дордони[418].

Как и защитники Кале, англичане в Бордо были предупреждены о французском наступлении за несколько месяцев, но, как и на севере, они восприняли известие о прибытии врага с чем-то похожим на панику. В Бордо, однако, для этого были более веские причины. Год застоя и два года перемирия не привели ни к улучшению обороны герцогства, ни к исправлению плачевного состоянию его финансов. Английская казна была ответственна за оплату около 250 человек английских войск в Гаскони, распределенных между гарнизонами Бордо и Байонны. Кроме того, Джон Гонт, который был сеньором Бержерака, оплачивал гарнизон его замка из доходов своих английских владений. В остальном все военные расходы должны были покрываться из местных доходов. В 1377 году коннетабль Бордо, главный финансист герцогства, мог позволить себе содержать только два гарнизона — в Сен-Макере на Гаронне и Даксе на Адуре. Остальные замки герцогства защищали их сеньоры, а города — их жители с набранными на месте войсками. Некоторые из них получали субсидию из доходов герцогства, которая, скорее всего, была значительно меньше расходов на оборону и, как правило, выплачивалась с опозданием или не выплачивалась вовсе. Конечно, в их интересах было защищаться в любом случае, но в отличие от англичан в Кале у них была альтернатива — подчиниться королю Франции.

Даже министры Эдуарда III, испытывавшие нехватку денег, понимали, что необходимо предпринять срочные шаги для отправки денег в Бордо. Поскольку итальянская банковская сеть больше не распространялась на Бордо в военное время, это пришлось делать трудоемко и дорого, отправляя монеты и слитки через Бискайский залив на хорошо вооруженных кораблях. Всего в Вестминстере было собрано 5.755 фунтов стерлингов в монетах, и это, вероятно, было все, что удалось найти. Большой Совет, собравшийся в апреле 1377 года, имел свои собственные идеи относительно того, как следует потратить эти деньги. Члены Совета считали, что выставить полевую армию против герцога Анжуйского нереально. Они сказали Фельтону, что деньги должны быть использованы для пассивной обороны, и предложили ему собрать дополнительно 700 солдат для усиления гарнизонов в герцогстве. Они даже указали места, где эти войска должны были быть размещены. Можно сомневаться в том, что это был самый мудрый способ ведения кампании с расстояния в 500 миль, но Фельтон был достаточно опытным солдатом, чтобы игнорировать предписания Совета, когда ему этого хотелось[419].

Когда деньги прибыли в конце мая, он получал от своих шпионов путаные сообщения о планах герцога Анжуйского. Но в начале июня он узнал, что главной целью французов является долина реки Дордонь, а к началу июля ему стало известно, что они намерены осадить Бержерак, а затем продвинуться вниз по долине к Бордо. Для борьбы с этой угрозой Фельтон выделил всего 860 человек и неопределенное количество лучников, всего около 1.000 человек, из которых около половины были гасконцами. Некоторые из собравшихся, должно быть, размышляли об упадке дел в Англии после того, как Черный принц сражался имея 4.000 гасконцев при Пуатье и почти вдвое большее число при Нахере. Фельтон усилив гарнизон Бержерака, был вынужден вывести войска из большинства оставшихся гарнизонов, чтобы создать небольшую полевую армию. Но даже это быстро истощило его средства. Деньги из Англии были поглощены накопленными долгами почти сразу после их поступления. К середине августа Фельтон отчаянно убеждал коннетабля Бордо найти дополнительные средства любыми способами, пока даже эта небольшая армия не покинула его[420].

В этих трудных условиях постоянная верность гасконцев была сомнительным фактором. Фельтон оказался в том же положении, что и сэр Оливер Ингхэм за сорок лет до этого. Бордо и Байонна считались надежными, хотя даже