К суду истории. О Сталине и сталинизме - Рой Медведев

Среди арестованных и погибших германских коммунистов были три члена Политбюро КПГ: Герман Реммеле, Фриц Шультке и Герман Шуберг, а также члены ЦК КПГ: Ганс Каппенбергер (руководитель нелегального военного аппарата ЦК), Лео Флик (секретарь ЦК), Ганс Нейман, Генрих Зусканд (главный редактор «Роте фане»), Гуго Эберлайн (участник I конгресса Коминтерна), Вернер Хирш (секретарь Тельмана) и др. Был исключен из партии один из лучших зарубежных работников Коминтерна Вилли Мюнценберг, отказавшийся приехать из Парижа в Москву на верную гибель. В 1940 г. Мюнценберг был убит во Франции при невыясненных обстоятельствах.

Были арестованы многие участники антифашистского восстания Шуцбунда в Вене. После поражения этого восстания в 1934 г. несколько сотен его участников бежали в СССР, где их приветствовали как героев. Но в 1937 – 1938 гг. почти все шуцбундовцы оказались в советских тюрьмах. По свидетельству С. Газаряна, большая группа немецких коммунистов содержалась в Соловецкой тюрьме. При перевозке их из тюрьмы в лагерь они устроили обструкцию, протестуя против бесчеловечных условий этапа. По свидетельству Н. П. Смирновой, большая группа немецких комсомолок находилась в тюрьмах Владивостока. Е. С. Гинзбург беседовала в Бутырской тюрьме с одной из немецких коммунисток, показавших на своем теле следы пыток в гестапо и в советской тюрьме. По свидетельству С. И. Бердичевской, в 1937 г. был арестован и позднее погиб один из руководителей Баварской Советской республики Вилли Будих. На следствии его подвергали, как и других, пыткам. Показывая советским коммунистам, своим соседям по камере, расплющенные пальцы, Вилли Будих говорил: «Этого вам немецкий рабочий класс никогда не простит».

После заключения в сентябре 1939 г. договора о дружбе с Германией Сталин совершил беспрецедентное преступление. Большая группа немецких антифашистов, включая многих евреев, была передана гестапо. Но и гестапо передало в руки НКВД несколько человек, имена и судьбы которых неизвестны. Правда, большинству немцев, переданных в руки гестапо, даже «повезло» – они дожили до конца войны. Почти все немецкие антифашисты, попавшие в СССР, погибли в заключении. С осени 1939 г. советские границы были закрыты для беженцев из порабощенной фашистами Европы.

Погибли многие итальянские коммунисты, например, Эдмондо Пелузо, выполнявший многие ответственные поручения Коминтерна. Был арестован, подвергнут пыткам, но выжил П. Роботти – зять Тольятти. После смерти Сталина в Италии был опубликован список коммунистов, погибших во время сталинского террора. Он насчитывал более 120 фамилий.

Среди арестованных в 1937 – 1938 гг. были бельгийские (М. Виллемс), турецкие (Салих), английские (Чарли Джонсон), румынские (М. Паукер, А. Добродженау), а также монгольские, чехословацкие, французские, американские, финские, испанские, даже бразильские коммунисты. В конце 30 гг. были закрыты все школы Коминтерна, в них некому было учиться и не было учителей.

Пострадали не только коммунисты, но и все иностранные граждане, постоянно проживавшие в СССР. Были арестованы, например, многие иностранные специалисты и члены их семей, которые приехали в СССР по договорам еще в годы первой пятилетки и затем решили остаться в нашей стране. Из Ленинграда отправили в ссылку группу француженок – уже престарелых учителей французского языка.

Были повсеместно ликвидированы те колхозы и коммуны, которые создали в нашей стране иностранные граждане. Мало кто знает сегодня, что еще в начале 20-х гг., задолго до массовой коллективизации, в СССР приезжали из разных стран группы энтузиастов, которые при поддержке союзных и местных властей создавали на свободных землях колхозы и коммуны. Хорошо обеспеченные машинами, эти хозяйства были в большинстве своем образцовыми. Но к концу десятилетия эти артели и коммуны уже ликвидировали. По свидетельству В. И. Волгина, под Ростовом-на-Дону была ликвидирована высокопроизводительная коммуна «Сеятель», организованная, главным образом, коммунистами из США. Большинство американских коммунаров были арестованы и сосланы. А между тем коммуна много лет завозила в Ростов-на-Дону много сельскохозяйственных продуктов по низким ценам и была примером для соседних колхозов и совхозов.

РЕПРЕССИИ В СРЕДЕ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ

Сложившаяся в 1936 – 1938 гг. обстановка всеобщей подозрительности не могла не затронуть и научно-техническую интеллигенцию. В результате погибли тысячи ученых, инженеров, хозяйственников. Споры и обсуждения, начинавшиеся на конференциях или на страницах печати, заканчивались нередко пытками и расстрелами в застенках НКВД.

Трагически закончилась, например, дискуссия в исторической науке, длившаяся несколько лет. Критика отдельных ошибок М. Н. Покровского и его школы переросла в погромную террористическую кампанию. Многие последователи и ученики Покровского были арестованы. «Так называемая “школа” Покровского, – говорилось в одной из директивных статей, – неслучайно оказалась базой для вредительства со стороны врагов народа, разоблаченных НКВД, троцкистско-бухаринских наймитов фашизма, вредителей, шпионов и террористов, ловко маскировавшихся при помощи вредных антиленинских концепций Покровского» [387] .

Жертвой террора стал Ю. М. Стеклов, видный историк и революционер, один из первых редакторов газеты «Известия». Погиб известный историк В. Г. Сорин, автор биографии Ленина, редактор первых Собраний сочинений Ленина, заместитель директора Института Маркса – Энгельса – Ленина. Был расстрелян член ЦК ВКП(б), видный деятель международного рабочего движения, директор Института красной профессуры В. Г. Кнорин. Еще в 1936 г. был арестован и погиб директор Института истории АН СССР академик Н. М. Лукин. Погибли академик М. А. Савельев, активный участник революционного движения, редактор журнала «Пролетарская революция», председатель президиума Коммунистической академии; историки Н. Н. Попов (секретарь ЦК КП(б)У), Н. Н. Ванаг, С. А. Пионтковский, С. Бантке, Г. С. Фридлянд, Э. Фейс, Ю. Т. Тевосян, С. П. Коршунов и др. Умер в заключении историк М. Келдыш, брат будущего президента АН СССР. Были арестованы, но дожили до реабилитации историки В. М. Далин, С. Лотте, С. М. Дубровский, П. Ф. Преображенский, А. Г. Слуцкий.

Крайне уродливые формы приняла борьба на философском фронте. Основные дискуссии между различными группами и течениями в советской философии закончились еще в 1931 – 1932 гг. Победу одержала группа сравнительно молодых, но крайне активных философов-сталинистов, которые оттеснили на второй план другие течения в философии, демагогически обозначенные как группы «меньшевиствующих идеалистов» и «механицистов», или «вульгарных механистов». Однако эти дискуссии начала 30-х гг., несмотря на всю их ничем не оправданную резкость, к репрессиям не привели. В 1936 – 1937 гг. группа «победителей», занявших ведущие места в философской печати и в научных учреждениях, решила использовать сложившуюся в стране ситуацию для физического уничтожения своих недавних оппонентов. Обвинения в тех или иных философских ошибках сменились на страницах журнала «Под знаменем марксизма» обвинениями во вредительской и даже в террористической деятельности. В результате этой погромной кампании (активными организаторами которой были М. Б. Митин, П. Ф. Юдин, Ф. В. Константинов, Б. А. Чагин) десятки советских философов оказались в заключении, в том числе А. И. Варьяш, И. К. Луппол, В. Милютин, И. Разумовский, Н. Карев, В. Рудаш, С. Пичугин, Г. Тымянский, А. Р. Медведев (мой отец), М. Фурщик, Г. Дмитриев и многие другие. Большинство из них погибли.

Особо следует остановиться на судьбе видного философа и партийного работника Яна Стэна. «Вряд ли кто знал Сталина лучше, чем Стэн, – писал в своих записках о Стэне его друг Е. П. Фролов. – Известно, что Сталин не получил никакого систематического образования. Очень плохо разбирался Сталин и в философских вопросах. И вот он призвал в 1925 г. Яна Стэна, крупнейшего марксистского философа того времени, руководить его занятиями по гегелевской диалектике. Стэн составил программу занятий и добросовестнейшим образом два раза в неделю втолковывал своему сиятельному ученику гегелевские премудрости… Мне он часто доверительно рассказывал об этих занятиях, о тех трудностях, которые он как учитель испытывал из-за неспособности своего ученика освоить материал гегелевской диалектики. Ян часто заходил ко мне после урока со Сталиным в подавленном, мрачном состоянии, и, несмотря на жизнерадостный характер, ему с трудом удавалось вернуть себе равновесие… Встречи со Сталиным, беседы с ним во время занятий на философские темы, в которых Ян всегда касался и политических проблем современности, все больше раскрывали ему глаза на истинное лицо Сталина, на его стремление к единовластию, на его коварные замыслы… Еще в 1928 г. в узком кругу своих личных друзей Стэн сказал: “Коба будет устраивать такие вещи, что процессы Дрейфуса и Бейлиса поблекнут”. Это был его ответ на просьбу товарищей дать прогноз развитию сталинского руководства на 10 лет. Таким образом Стэн не ошибся ни в характеристике правления Сталина, ни в сроках осуществления им кровавых замыслов».