Анти-Ахматова - Тамара Катаева

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 245

Она метит все географические и топографические объекты, которые имели несчастье попасться ей на жизненном пути — несчастье, потому что метку получали несуразную: бессмысленную, ни метафорически, ни метафизически не связанную с объектом. Принцип один — чтобы было сказано красиво. «Все места, где я жила, уничтожены» — не уничтожено ни одно; «Все дощато, гнуто» — на месте каменных карьеров; полуграмотное описание Венеции, парижской зимы — и т. д. до бесконечности. Все, что она ни говорит о жизни и местах этой жизни, — сказано для того, чтобы сказать красиво.

Черное море любит больше Средиземного (Ривьера).

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 230

В Италии была 20 дней. Средиземное море видела неделю — в Генуе.

АА подарила мне свою фотографию и надписала: «Non dolet, 9 февраля 1926» (Не больно).

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 36

Интересничанье уже совсем перешло в пошлость. Ну не больно, так и не больно. Надписывает так свою фотографию — «Не больно», а ведь 38 лет уже. Она ничем не отличается от себя шестнадцатилетней и ничем — от семидесятилетней.

1914 год.

Я стояла на эстраде и с кем-то разговаривала. Несколько человек из залы стали просить меня почитать стихи. Не меняя позы, я что-то прочла. Подошел Осип: «Как вы стояли, как читали», и еще что-то про шаль.

Анна Ахматова.

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 1. Стр. 67

Ну прямо как будто она стихотворения Мандельштама не знает. Или уже забыла, что там что-то про шаль тоже было… так все переплелось…

Несмотря на то что есть писаное посвящение, Ахматова боится что подумают, что это — поэтические фантазии Мандельштама. Что она в самом деле не была так равнодушна, не смотрела вполоборота и пр.

За границей Ахматову «носят на руках». Вот что известно с ее слов:

В номере отеля очень много цветов. Анна Андреевна говорит Ане: «Да вынеси ты хоть половину!»…

Владимир РЕЦЕПТЕР. «Это для тебя на всю жизнь…» Стр. 660

Зачем это надо записывать? Что цветов много — ну, может быть, и много, но не настолько же, чтобы прилюдно, изнемогая, требовать выносить?

Блок: «Ахматова пишет стихи так, как будто на нее смотрит мужчина, а надо писать так, как будто на поэта смотрит Бог».

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 80

К сожалению, дело обстоит еще хуже — Ахматова пишет даже не перед мужчиной, а перед женщиной. Другой женщиной — соседкой, женой знакомого, знакомой актрисой. Мирок сузился настолько, что ей даже не нужно удивлять, пленять, прельщать, а надо только уесть, щелкнуть по носу, вызвать зависть.

А.А. — Блоку.

6 или 7 января 1914 года.

«За стихи я вам глубоко и навсегда благодарна. Я им ужасно радуюсь, а это удается мне реже всего в жизни».

Аманда ХЕЙТ. Анна Ахматова. Стр. 336

Ну прямо ужасно радуется. А это — радоваться, ну как можно — удается ей реже всего в жизни…

A propos:

АА разбирала книги в столовой на полу. Попалась книга Блока с его надписью: «А. А. Гумилевой» (1913).

П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 1. Стр. 76

Не более того.

«Шилейко мне говорил: «От вас пахнет пивом». Я отвечала: «Я пила только шампанское». — «Тогда пейте пиво, и от вас будет пахнуть шампанским…»

Михаил АРДОВ. Возвращение на Ордынку. Стр. 47

Она точно так же интересничает, и в стихах, казалось бы, это намного заметнее, чем в жизни, но тут получается так: кто мог бы заметить — не читает Ахматову, а кто в восторге от «Мальчик сказал мне: “Как это больно”» — тому хоть кол на голове теши.

Но Ахматову интересуют не только «знаменитые современники». В разных местах ее книги фигурирует какой-то «мальчик».

Мальчик сказал мне: «как это больно»!

И мальчика очень жаль… — сообщает она наивным тоном институтки, и еще то, что этот мальчик «жадно и жарко» «гладит» ее холодные руки.

Д. ТАЛЬНИКОВ. Анна Ахматова. Четки. Стр. 108

А через страницу Ахматова уже хоронит «веселого мальчика» и просит прощения за то, что «принесла» ему смерть.

Я думала: томно-порочных

Нельзя, как невест, любить.

«Томно-порочная» — вот он, эффект этих демонических женщин. Своими именами они не желают называть вещи, им подавай плащи. «Томно-порочная». Одно время такая любовь была в самом ходу, как «модерн» у приказчиков от литературы, теперь это немного запоздало… Хотя, впрочем, как знать? «Томно-порочная» всегда ведь будет существовать.

Д. ТАЛЬНИКОВ. Анна Ахматова. Четки. Стр. 108–109

Это рецензия на самые ранние стихи, но такие голоса потонули в визгах «фельдшериц и учительниц», а потом, когда она обвешает малознакомого человека «венчальными свечами» и «ты не станешь мне милым мужем» — то в игру уже вступит до половины возведенное «Величие» и в такой исступленный геополитический роман будет полагаться безоговорочно верить — неприлично станет не верить. Рассерженных рецензентов не найдется.

На Западе нас не понимают.

Есть от чего взбеситься или оледенеть. Впрочем, она собирается в Оксфорд. У самой двери: «Я из Франции получила приглашение. Вот уж непонятно, зачем могла я понадобиться французам».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 270

Опять требования «Пролога» из ФРГ. Что за напасть!

Анна АХМАТОВА. Т. 6. Стр. 330

Это дневник за 1965 год. Больших хлопот ей немцы не доставили — но погневаться притворно — почему бы нет!

«Оксфордцы вздумали выдвинуть меня на Нобелевскую премию. Спросили, разрешаю ли я. А я находилась в припадке негативизма, которым страдаю с детства. Я ответила: «Поэт — это человек, которому ничего нельзя дать, и у которого ничего нельзя отнять».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 243

Оксфордцы вздумали, им взбрендилось…

Поэту, может, ничего и нельзя дать. Но поэт может потребовать. Анна Андреевна была очень требовательна.

5 октября 1961.

Утром мне позвонила Анна Андреевна: «Я сегодня веселенькая, меня отставили от Стокгольма».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 525

Немножко слишком нервно, а так — можно и поверить.