Кровавый завет - Брайан Макклеллан

Никслаус исчез. Тамас прикусил губу, борясь с нахлынувшим раздражением. Он оставил Избранного лежать на полу, корчась от боли. Кровавый след вел в боковую комнату. У Тамаса не хватало людей, чтобы одновременно помочь раненым и организовать поиск. Он прикрыл глаза и захромал прочь от пятна крови.

Адамат. Как поступить с инспектором? Он признался, что изменил Тамасу и Адро, работая на этого Ветаса и его хозяина, лорда Кларемонте. Сколько влиятельных врагов оказалось у Тамаса? В конечном итоге это Адамат виновен в смерти Сабона. Или не виновен? По словам Адамата, Ветас послал предупреждение Первосвященнику незадолго до появления самого инспектора. Чтобы так подготовиться к обороне, Черлемунду потребовалось бы гораздо больше времени, чем эти несколько мгновений.

Как только Тамас начал выходить из порохового транса, боль в ноге усилилась. С помощью трости фельдмаршал продержится еще несколько часов. Когда и это время закончится, мучения станут настолько ужасными, что он едва ли вообще сможет стоять.

Доктор Петрик будет в бешенстве. Возможно, Тамас безнадежно повредил ногу, так сильно нагружая ее. Глупо получилось.

Кровавый след тянулся все дальше – еще через две комнаты, два отдельных мира с дорогой обстановкой, какую редко встретишь за пределами королевского дворца. Кресла из кости причудливых рогатых животных, обитающих в Фатрасте. Шкуры и чучела крупных кошек из далеких джунглей. Приземистый стол, высеченный из цельной глыбы чистого обсидиана. Скелет давно вымершего ящера, величиной с лошадь. Произведения искусства из всех уголков мира, скульптуры, созданные еще до Эпохи Кресимира.

Наконец след привел через черный ход во внутренний дворик. Тамас осторожно осмотрел его. Он не знал, всех ли Стражей уничтожили его солдаты. Вдруг фельдмаршал уловил какое-то движение на лужайке. Дверь конюшни открылась, и две лошади понеслись галопом, огибая сараи и уходя все дальше от особняка. В пороховом трансе Тамас сумел разглядеть повязки на кистях Никслауса и узловатые мышцы Стража, который держал в поводу его лошадь. Никслаус тревожно оглядывался в сторону особняка. Тамас наблюдал за беглецами, пока они не исчезли из виду.

Все это было ни к чему, если Жулен сумеет призвать Кресимира.

– Я не могу найти Никслауса, – доложил Олем.

Тамас обернулся. Телохранитель даже не пытался заняться собственными ранами. Он стоял прямо, насколько это было в его силах, стараясь заглянуть фельдмаршалу в глаза. Он плохо скрывал свою боль, и это означало, что ранение было очень серьезным. Олем поискал в карманах бумагу, чтобы свернуть сигарету. Она чуть не выскользнула из его измазанных кровью пальцев. Тамас забрал у него бумагу и табак и сам скрутил сигарету, затем достал спички из его нагрудного кармана и зажег одну. Олем прикурил и благодарно улыбнулся.

– Никслаус больше не представляет угрозы. Проследи, чтобы позаботились о раненых, – распорядился Тамас. – Но сначала займись собой. Ты славно сражался сегодня, друг мой.

– Но Никслаус… – настаивал Олем.

– Моя месть заключается в том, что он останется в живых, – усмехнулся Тамас, прекрасно сознавая, что усмешка получилась жестокой. – Этого достаточно.

40

Только во время подъема по лестнице, который, казалось, продолжался больше часа, Таниэль полностью оценил размеры Дворца Кресимира. Как метко выразился Дэль, это была лишь скорлупа – гигантская оболочка, когда-то вмещавшая тысячи и тысячи комнат, залов и галерей. Кроме нее, уцелела только эта лестница, вьющаяся спиралью вдоль внутренней стены. По мере подъема слой пепла на ступенях становился все тоньше. Их шаги начали отзываться эхом, и вскоре Таниэль понял, что крохотные пятна света наверху были окнами. Он заставлял себя идти как можно быстрее, не заботясь о том, выдержит ли Дэль такой темп.

В почти полной тишине Таниэль ощущал, что время здесь словно остановилось. Порой ему казалось, что он видит бледные огни, мерцающие в тени, – призрачные ауры давно угасшей магии. Время от времени поднимались клубы пепла, будто привидения. Вскоре Таниэль увидел окна, но они располагались слишком высоко над лестничной площадкой, чтобы из них можно было стрелять. И нечего было подставить под ноги, чтобы дотянуться до них. Он продолжал подъем. Стены придвинулись к лестнице, постепенно сужавшейся. Наконец он достиг площадки шириной с танцевальный зал, залитой светом и вымазанной сажей. Таниэль остановился и посмотрел на сводчатый потолок и проемы окон высоко над головой.

Он прислонился к стене и подождал, когда Дэль догонит его.

– Где? – спросил Таниэль, едва тот, задыхаясь, появился на площадке. Пороховой маг бросился к Дэлю и вцепился в воротник монашеского одеяния. – Где они? Вы говорили, что я смогу стрелять отсюда. Покажите мне эти проклятые окна!

Он яростно затряс монаха.

– Там! – Дэль зажмурился и показал за спину Таниэля.

Пороховой маг отпустил Дэля и обернулся. Мурашки поползли у него по спине, когда он разглядел комнату. Казалось, сердца коснулась чья-то холодная рука.

Это был тронный зал Кресимира. В дальнем конце находилось возвышение, тринадцать ступенек вели к почерневшему трону. За ним Таниэль увидел свет.

Он торопливо поднялся по ступенькам, прошел мимо пустого трона и обнаружил сводчатый проход без двери. Он собрал всю свою храбрость и вошел.

И застыл на пороге, не веря собственным глазам. У него перехватило дыхание. Комната была хорошо освещена, прекрасно обставлена. Гобелены на стенах. Застекленные окна и кровать под балдахином. Обитые бархатом кресла и столы с золотой каймой. Он заметил сажу на белом ковре. Таниэль как будто вышел из пещеры в Воздушный дворец.

– Вы не взяли собой Бо? – прозвучал вдруг женский голос.

Таниэль почувствовал слабость. С балкона в комнату вошла Жулен.

– Нет, госпожа, – выглянул из-за спины Таниэля Дэль.

– А девчонка? – с усмешкой спросила Жулен.

– Охраняет Бо.

Дэль стоял прямо, высоко подняв голову. Он больше не дрожал. Он даже не был теперь Дэлем. Молодое лицо покрылось морщинами. Мнимый монах вытащил из кармана перчатки Избранного и надел.

Жулен шагнула к Таниэлю и приподняла пальцем его голову, чтобы заглянуть в глаза. Он почувствовал себя беспомощным. Мертвым.

– У меня было предчувствие, что вы отыщете меня здесь, – сказала она. – Хорошо, что я оставила Жекеля. Каков был его план? – Она обернулась к Избранному.

– Застрелить как можно больше наших, чтобы помешать вам призвать Кресимира.

– Это могло бы сработать, – согласилась Жулен. – Требуется могущественная магия, чтобы провести Кресимира через Ничто, разделяющее миры.

Таниэль почувствовал, что им овладела чужая воля. Он пытался выхватить пистолет. По крайней мере, он мог убить мнимого монаха. Но пальцы не хотели ему повиноваться. Он был побежден и понимал это.

– Зачем? – Таниэль тяжело вздохнул, пытаясь подобрать слова.

– Зачем я хочу призвать Кресимира? – Жулен закатила глаза.

– Нет. Зачем вам понадобились эти уловки? Он легко мог выждать момент и убить нас всех. Почему он не убил меня сразу?

Жулен пожала плечами:

– Если вашему отцу удастся выжить в огненной бездне, вы мне пригодитесь как рычаг, которым можно на него надавить. Он не очень сообразителен, но ужасно упрям.

Таниэль попытался смириться с тем, что она говорила.

– Лучше убейте меня прямо сейчас, – попросил он.

Она коснулась его шеи длинными ногтями:

– Обязательно убью, когда мне будет нужно.

Она подняла руку. Таниэль зажмурился. Потом снова открыл глаза и тут же получил пощечину. Ее ногти оцарапали ему лицо.

– Это за то, что вы сбросили меня с утеса.

Она повернулась, чтобы уйти.

Таниэль пошевелил пальцами. Они двигались. Прекрасно, но что он может сделать?

– Собираетесь призвать Кресимира? – окликнул он Жулен.

– Уже призвала, – рассмеялась она. – А сейчас я собираюсь посмотреть, как он спускается. Хотите пойти со мной? В прошлый раз, когда он коснулся земли, обрушилась половина горы. Я могла бы защитить вас своей магией.

Жекель с обеспокоенным выражением лица юркнул вслед за Жулен. Таниэль растерянно моргнул. Он положил пальцы на пистолет и направился за ними.

Балкон был заполнен людьми. Два десятка Избранных, если не больше. Они подняли глаза к небу. Таниэль стоял на вершине величественного здания – или так близко к вершине, как только возможно. Он пробрался между Избранными, огляделся по сторонам и едва сдержал истеричный смешок, когда понял, что это и есть амфитеатр рядом с озером. Таниэль смотрел с высоты прямо на него.

– Наслаждайтесь зрелищем, – прошептал ему в ухо чей-то голос.

Это был Жекель. Мнимый монах с усмешкой смотрел на Таниэля.

– Вы внушаете мне отвращение, – сказал Жекель. – Вы и вам подобные. Кресимир уничтожит пороховых магов раз и навсегда, проклятый Отмеченный.