Кровавый завет - Брайан Макклеллан

Отраженный эхом голос звучал пугающе.

– Здесь совсем нет окон?

– Идемте, – позвал Дэль и указал на лестницу. – Чтобы увидеть амфитеатр, мы должны подняться очень высоко. Солнцестояние уже скоро.

Олем помог Тамасу выбраться из канавы. Фельдмаршал расправил мундир, отряхнул колени, поддернул ремень.

– Мою шпагу, – потребовал он.

Они заковыляли к карете, где Тамас остановился, повернулся спиной к особняку и склонился над телом Сабона.

– Мне очень жаль, друг мой, – сказал он. – Из-за моей самонадеянности мы попали в ловушку. А теперь я сам отправляюсь в другую. Прости меня.

– Сэр.

Олем передал ему шпагу и кисет с патронами. Их было достаточно, чтобы перестрелять целую роту.

– Пули? – спросил Тамас.

Олем похлопал рукой по нагрудному карману своего мундира.

Тамас нацепил шпагу и повернулся к особняку. Он шел медленно, с остановками, опираясь одной рукой на трость, а другой – на плечо Олема. Пусть враги считают его слабым. Он таким и был, но пусть думают, что он еще слабее, чем на самом деле. При каждом шаге Тамас ожидал услышать хлопок духового ружья или увидеть радужную вспышку магии. Они достигли парадной двери.

– Все еще живы, – отметил Тамас.

Олем внимательно посмотрел на него:

– Не стоит обольщаться.

Створка двойных дверей открылась. У входа стоял Страж с духовым ружьем в руке. Олем помог Тамасу войти. Фельдмаршал задержался в дверях, чтобы глаза привыкли к более тусклому свету. Он насчитал четырех Стражей и трех церковных охранников, направивших на него духовые ружья.

Вестибюль выглядел скромно, белый мрамор покрывал каждый его дюйм, встроенные скамьи располагались вдоль стен. Мраморный бюст Черлемунда стоял на постаменте в центре зала, лишний раз свидетельствуя о самовлюбленности хозяина. Скромность прихожей не стоило принимать за чистую монету. Тамас заметил за ней хорошо освещенные комнаты, все в позолоте и бархате, с ярким убранством и дорогими картинами.

– Оставьте дверь открытой, чтобы мои люди видели, что я в безопасности, – сказал Тамас ближайшему Стражу.

Тот лишь усмехнулся.

Из боковой комнаты вышел Черлемунд и первым делом распорядился:

– Взять его!

Кто-то захлопнул дверь позади Тамаса. Фельдмаршал потянулся к шпаге, но Страж схватил его запястье. Другой ткнул Олема в живот прикладом ружья. Олем охнул и упал на колени. Тамас осел, лишившись поддержки; боль в ноге вспыхнула с новой силой, несмотря на пороховой транс.

– Это и есть ваша честность? – прорычал Тамас.

– Нет, это ваша глупость, – рассмеялся в ответ Черлемунд. – Кроме того, я не лгал. Вам не причинят никакого вреда в моем доме. Но я не могу обещать то же самое, когда вас отвезут к Южному пику.

– К Южному пику?

– Да. – Черлемунд разгладил складки на своем дуэльном костюме.

– При чем здесь Южный пик? – Олем поднялся с колен.

– Заткните пасть этому псу! – приказал Черлемунд.

Страж ударил Олема по лицу прикладом. Тот упал на пол, кровь ручьем потекла по лбу.

Тамас сжал кулаки, борясь с желанием немедленно поджечь порох. Но нужно было дождаться, когда появится и Никслаус.

– Молите бога, чтобы с ним ничего не случилось.

– Я тоже хотел бы знать, при чем здесь Южный пик, ваша святость. – Никслаус вошел в комнату, утирая пот со лба. Его мундир кезанской армии помялся и испачкался от долгого сидения в магическом ящике. – Тамас не поедет к Южному пику. Он отправится со мной в Кез.

– Уже нет. – Черлемунд повернулся к Никслаусу. – Сегодня призовут Кресимира. И единственная надежда предотвратить полное разрушение Адро состоит в том, чтобы отдать ему эту грязную свинью.

– Я не разделяю этих суеверий, ваша святость. – Никслаус подтянул перчатки Избранного. – К тому же я служу не церкви, а своему королю. И он хочет видеть голову Тамаса на плахе.

– Вам нечего будет завоевывать. От Адро просто ничего не останется, если мы не умилостивим Кресимира! – огрызнулся Черлемунд.

Никслаус сжал кулаки:

– Вы не выберетесь из этой страны без меня.

– А вы – без меня.

Олем, лежавший возле ног фельдмаршала, шевельнулся. Опираясь на трость, Тамас наклонился и подставил ему плечо, помогая подняться:

– Ты можешь стоять?

Лоб Олема был глубоко рассечен. Он вытер кровь с лица и осторожно потрогал висок:

– Отправьте их в бездну, сэр.

Тамас выпрямился и еще сильнее оперся обеими руками на трость. Почуяв опасность, Никслаус повернулся к нему и подозрительно прищурился.

Фельдмаршал понял, что Избранный открыл третий глаз.

– Он может использовать свою магию!

Никслаус вскинул руки, его пальцы замельтешили в воздухе.

Тамас поджег порох и сконцентрировался на кисете с пулями, который Олем подбросил к потолку. Кисет разорвался на клочки, медленно осевшие на пол. Вслед ними рухнули охранники, их духовые ружья загрохотали по мрамору, кровь забрызгала стены. Но Никслаус успел установить защитный барьер: пули налетели на невидимую преграду, воздух перед ним вспыхнул.

– Бегите! – крикнул Никслаус, продолжая отчаянно перебирать пальцами.

Черлемунд оторопело посмотрел на Тамаса, затем повернулся и побежал.

– Не дай ему уйти, – распорядился Тамас.

Он не мог отвести взгляд от Никслауса. Одна ошибка, и фельдмаршал будет мертв. Он должен заставить руки Никслауса работать непрерывно. Тамас удерживал пули в воздухе, стараясь расходовать порох небольшими порциями. Он раскрутил десяток свинцовых шариков и направил в Никслауса. Пальцы Избранного проворно затанцевали. Третьим глазом Тамас различал цветные вспышки там, где пули попадали в невидимый щит. Тамас поджег следующую порцию и швырнул пули в Никслауса с еще большей силой.

Олем вскочил на ноги и промчался мимо Никслауса со шпагой в руке. Но тут же остановился: в комнату ворвались пятеро охранников. Они взглянули на безмолвное сражение Никслауса с Тамасом и повернулись к Олему.

Тамас сжимал рукоять трости. Он все ближе подбирался к Никслаусу, защита Избранного слабела. Он едва успевал отклонять пули, а Тамас не позволял ему установить более мощный магический барьер. Фельдмаршал бросил быстрый взгляд на Олема. Солдат сразил одного врага, но их все равно оставалось слишком много. Олем отступал, почти поравнявшись с Никслаусом.

У Тамаса заканчивался порох. Черлемунд убегал все дальше.

Никслаус на мгновение отвлекся и потер нос рукой в перчатке, позволив Тамасу направить пригоршню пуль в противников Олема. Свинец угодил кому в глаз, кому в рот, все четверо попадали на пол. Олем рванулся вперед, перепрыгнул через поверженных охранников и помчался за Черлемундом.

Никслаус снова потер нос.

– Аллергия? – усмехнулся Тамас.

Избранный попятился. Тамас ковылял за ним следом, стуча тростью по мраморному полу.

Никслаус стиснул зубы. Его пальцы мелькали с бешеной скоростью. По лбу ручьем стекал пот. Тамас направил в него новую порцию пуль, но они также отскочили от магической защиты. У Тамаса заканчивался порох. Он резко вдохнул пороховой дым, заставивший кровь быстрее течь по венам и углубляя транс.

Никслаус вскинул руки в жесте отчаяния и испустил хриплый крик.

Неожиданно Тамас запнулся, утратил на секунду концентрацию и со стоном упал на пол. Он растерянно взглянул на сломанную трость, затем на Никслауса. Избранный подошел ближе к упавшему фельдмаршалу и раздвинул пальцы, как будто собирался вцепиться в него. Сорочка герцога взмокла от пота, волосы растрепались. Он посмотрел на Тамаса сверху вниз и прошипел:

– Глупый старик!

– Вы победили, – произнес Тамас, но тут же поджег еще одну щепотку пороха.

Вскрикнув, Никслаус схватился за левую руку, отскочил и врезался в постамент с бюстом Черлемунда. Бюст повалился с грохотом на пол рядом с Никслаусом, расколов мраморную плитку.

Превозмогая боль, Тамас поднялся на четвереньки. Затем, опираясь на обломок трости, встал на здоровую ногу. Он снова поджег порох и атаковал Никслауса. Герцог вскрикнул еще раз: пуля прошила его правую ладонь, разрывая тайные символы на перчатке Избранного. Никслаус потрясенно уставился на пулевые отверстия в обеих своих ладонях. Белые перчатки пропитались кровью, под которой уже невозможно было различить оставшиеся руны.

– Теперь вы узнаете, на что это похоже, когда вас лишают силы! – зловеще произнес Тамас.

Он вытащил шпагу из ножен и опустился на колени рядом с Никслаусом. Схватил руку Избранного и стащил с нее перчатку. Никслаус завизжал от ужаса.

– Какие тонкие пальцы, – усмехнулся Тамас.

39

Адамат остановил нанятую лошадь у парадных ворот поместья Черлемунда. Лошадь вскинула голову. Адамат утер пот со лба и похлопал животное по боку, взмыленному от долгого галопа. Он разглядел вдали крышу особняка и фургоны, подъезжающие к нему.