Невеста с миллионами - Адольф Мютцельбург

— Пойдемте со мной! Пора! — сказал он.

— Моя просьба исполнена? — спросил Ричард, вскакивая с места. — Священнику разрешили сопровождать меня?

— Разрешили, — ответил офицер с непроницаемым лицом.

— Ну что ж, я готов! — сказал Ричард, огромным усилием воли заставляя себя сохранять самообладание, и уверенными шагами вышел из комнаты. Руки ему связали за спиной.

Во дворе гостиницы его уже ожидала дюжина солдат с карабинами. Йеррес тоже был там. Он выглядел землисто-бледным, дрожал всем телом и как сумасшедший вращал глазами во все стороны.

— Я не виноват! — вопил он. — Клянусь всеми святыми, я невиновен!

Священник сразу же подошел к Ричарду и протянул ему руку. В его взгляде, в его рукопожатии молодой человек уловил надежду на благополучный исход. А может быть, это ему показалось? Ричард передал святому отцу письмо к мистеру Эверетту.

— Если не понадобится, уничтожьте! — прошептал он.

— Не теряйте надежды! — так же, едва шевеля губами, ответил тот.

Было пять часов — самое жаркое время дня. Поэтому процессию сопровождали лишь немногие любопытные, а когда офицер ледяным тоном заявил им, что на место казни их не пустят, большинство зевак отстало.

За печальной процессией следовал и Вули с выражением мрачного торжества на лице.

Священник шел рядом с Ричардом. Руки у него были молитвенно сложены, а глаза обращены к небесам. Лишь только последние дома Провиденса остались позади, Ричард услышал негромкий вопрос, заданный по-французски:

— Вы умеете плавать?

— Да, — прошептал он в ответ.

— И под водой?

— Да.

— Тогда вы спасены. Ружья солдат не заряжены — для вас! Вы падаете в воду и плывете пятьдесят шагов в направлении кустарника — под водой, разумеется. Там вы найдете того, кто вас ждет.

Ричарду было еще неясно, как следует истолковать эти слова, но сердце у него забилось чаще. Он понял, спасение все-таки возможно, а он-то до последней минуты сомневался. Юноша попытался сохранить спокойствие, и ему это удалось.

Вскоре после того, как процессия миновала городскую черту, характер местности, по которой ей предстояло двигаться дальше, заметно изменился: почва стала глинистая, со множеством ручейков и небольших речек, которые медленно несли свои воды в огромную Миссисипи, окрашивая ее в желтоватый цвет. В сезон дождей глина, тянувшаяся на много миль, превращалась в почти непреодолимое препятствие. В разгар лета, когда происходили описываемые события, она делалась, наоборот, твердой, словно камень, и при каждом шаге человека или лошади в воздух вздымались тучи мелкой пыли. Но уже в нескольких дюймах от поверхности глина вновь становилась мягкой, и если нога уходила более или менее глубоко в землю, образовавшееся углубление немедленно наполнялось мутной водой. Этого Ричард еще не знал, между тем как именно на этом явлении, нередко встречающемся в низинах, и строился весь план его спасения.

Наконец офицер приказал остановиться. Солдаты и оба осужденных находились на открытом, голом пространстве, которое с запада ограничивалось одной из упоминавшихся выше речек. Приговоренным велели встать вблизи речки, спиной к ней; берег был всего лишь на какой-то фут выше поверхности воды. Слева от них, на расстоянии приблизительно двенадцати шагов, уже начинался лес.

Йеррес, который на протяжении всего пути следования до места экзекуции то скулил, как зверь, то принимался проклинать все на свете, теперь окончательно сник. К нему подошел священник, Йеррес расхохотался ему в лицо как безумный и попытался было его ударить. Но руки у него были связаны за спиной, и он напрасно напрягал мышцы, пытаясь освободить их.

— Так вырыть могилу нет никакой возможности? — вполголоса спросил офицера священник.

— Никакой, — ответил офицер. — Это была бы просто яма с водой. Лучше поставить обоих у реки.

— Ну что ж, — обратился священник к Ричарду, — вручите свою душу Господу и уповайте на Его милосердие. Есть у вас еще желания?

— Я прошу, чтобы мне развязали руки, чтобы я в последний раз мог сложить их для молитвы, как привык с детства, — ответил юноша.

Голос его дрожал. Может быть, он не дрожал бы, если бы Ричард был уверен в том, что смерть неминуема. Но эта томительная неизвестность, это многократное чередование отчаяния и надежды, эта мысль, когда не знаешь, изрешетят тебя в следующую минуту пули или ты будешь спасен, — все это способно вселить безотчетный страх даже в самое мужественное сердце.

Священник вопросительно взглянул на офицера.

— Пусть будет так! — согласился тот. — Но только смотрите за ним в оба! — добавил он и сам перерезал веревку, стягивавшую руки юноши. — Начнем с этого человека! — сказал он потом, указывая на Ричарда. — Первое отделение, вперед! Оружие проверено? Все в порядке, сержант?

— Так точно, господин лейтенант!

Йеррес выпучил глаза и уставился на Ричарда, у которого было так скверно на душе, что хотелось кричать во всю силу легких. Он еще раз огляделся. Невдалеке он заметил двоих мужчин — это были полковник и Ральф Петтоу. Значит, Ральф явился посмотреть, как он умрет, явился, чтобы убедиться в его смерти.

Офицер тоже обратил внимание на этих двоих.

— Ну, готово! — крикнул он поспешнее, чем привык это делать. — Вот ваше место, сэр! — Он взял Ричарда за руку и поставил на узком берегу речки. — Вручите вашу душу Господу!

Потом он зачитал приговор, который держал в руке. Полковник и Ральф Петтоу не спеша приближались. Произнеся последнее слово, офицер отступил в сторону.

— Приготовиться! Целься! Пли!

Ричард навзничь упал в воду. Впоследствии он никогда с уверенностью не мог сказать, что ощутил в тот момент. Все, что происходило с ним и в нем, он вспоминал словно в бреду. Не знал он также, ранен или нет. Эхо шести выстрелов, прогремевших в двенадцати шагах от него, швырнуло его в речку — так, по крайней мере, ему казалось, ибо он действовал бессознательно и машинально следовал указаниям, которые получил прежде и которые запечатлелись в его голове. Но едва он почувствовал, как вода над ним сомкнулась, у него появилась уверенность, что он цел и невредим. Ему не хватило воздуха, и пришлось вынырнуть на поверхность. Вопреки желанию у него из груди вырвался крик. Осознав, что допустил промах, Ричард поспешно погрузился с головой в мутную воду и поплыл прочь, временами касаясь илистого дна речки. Кто возьмется описать, что думал и чувствовал Ричард, оставаясь под водой, когда впоследствии все это вставало в его памяти как кошмарный сон!..

Наконец недостаток воздуха снова заставил его высунуть голову на поверхность. Его вновь охватило непреодолимое желание закричать, но на этот раз он сдержался. В тот же миг навстречу ему протянулась чья-то рука. Он разглядел ее сквозь завесу воды, струившейся со лба; ему почудилось, что эта рука протянулась к нему из-за облаков, как десница Божья, чтобы вытащить его на берег. Затем чьи-то сильные руки подняли его и усадили на лошадь. Он почувствовал, как к губам поднесли горлышко фляги, а в нос ударил резкий, живительный запах.