Круги в пустоте - Виталий Каплан

- А потом? - настороженно спросил Митька.

- А потом будет видно. Если все получится, как я рассчитываю - продам где-нибудь. Больших денег за него не дадут, но и не надо.

- То есть как это?! - встрепенулся Митька. - Как это продать? Мы его что, для этого спасали? Вам солнцем голову не напекло?

- Очень просто, - пожал плечами кассар, игнорируя Митькину дерзость. - Он теперь раб, а рабов продают и покупают, это испокон веку ведется. А насчет "спасали", я с самого начала был против, это ты скандалить начал. За что, кстати, тебя стоило бы крепко наказать.

- Ну ни фига себе, - только и нашелся Митька. - Вы, значит, его спасли, жизнью своей рисковали, и все это так, семечки? Использовал и выбросил, да? У нас, в нашем мире, между прочим, - вспомнил он вдруг, - сказка одна есть. Там ручной лис говорит мальчику - ты как бы в ответе за тех, кого приручил. Мы по внеклассному чтению проходили... А, - махнул он рукой, - чего вам объяснять... Все равно ничего про нас не поймете.

- Почему же, все понятно, - иронически прищурясь, кивнул Харт-ла-Гир. - Только если Хьясси у нас выходит лисом, то мальчиком-укротителем получаешься ты. Спас его на свою голову, и сразу твоя жизнь омрачилась.

- Это еще почему? - не понял Митька.

- А потому, - наставительно произнес кассар, - что теперь Хьясси будет постоянно при нас, и он ничего ни о чем не должен знать. Для него я обычный кассар, ты - обычный раб. И впредь обращаться с тобой мне придется как положено, как от веку заведено. И с ним, и с тобой одинаково. Иначе сразу чего-нибудь заподозрит, а судя по его речи, он весьма неглуп. Отныне говорить вот так, как сейчас, мы сможем лишь когда его не будет рядом. Следи за своим языком, Митика, - он выразительно кивнул в сторону разросшихся неподалеку кустов лиу-тай-зви.

Митька поежился. О таких последствиях он как-то не подумал.

- И это может затянуться надолго, - добавил Харт-ла-Гир. - Во всяком случае, пока мы не доберемся до безопасного места, где ничто уже не будет угрожать твоей жизни. Там отпадет нужда в подобных вещах, - он провел пальцами по рабскому ошейнику. - Отдохнешь от всего этого.

- А как же клеймо? - деловито уточнил Митька. - Вы недавно про какую-то травку говорили?

- Угу, травка такая есть, - рассмеялся кассар. - Хотя, конечно, лиу-йар-мингу сильная трава, но и она побеждается сильнейшим - соком корней лиу-гуан-тмаа. Натрем тебе спину, дня через два и следов не останется. Правда, поначалу будет больно. Ну да ты привычный... наш Круг тебе в чем-то пошел на пользу.

- Ну ладно, ошейник там, клеймо - это все понятно, - помолчав, вздохнул Митька. - Но ведь это же не главное. А главное... Я что, и в самом деле не вернусь никогда домой?

Теперь кассар надолго молчал. Разглядывал облачка у горизонта, вертел в пальцах меч - хмуро, рассеянно, словно легкую тросточку. Потом, не оборачиваясь, произнес:

- По-всякому может сложиться. Я не хочу тебе давать излишнюю надежду, Митика, чтобы в случае чего ты не впал в мертвящее отчаяние. Но если все пройдет наилучшим образом, ты вернешься. Может, через полгода, может, через год. Поверь на слово, это зависит от очень многих обстоятельств. Здесь решаем не мы с тобой, и даже не Высокие Господа - они ведь тоже подвластны судьбе. Во всяком случае, если мы доберемся до замка Айн-Лиуси, эти полгода-год будешь в безопасности, тебе придется лишь надеяться и ждать. Если же не доберемся... Я ведь не раз уже объяснял - на тебя охотятся. Скорее всего, если поймают - сразу же и убьют. Но может статься и так, что останешься жить... Только это будет не жизнь, и уже точно никогда и никуда не вернешься.

- Не понимаю, - честно признался Митька. - Ну кому я тут нужен, что вы все вокруг меня с ума посходили. Я что, особенный?

- Да не в тебе самом дело, - нехотя отозвался Харт-ла-Гир. - Так уж все хитро сплелось... Может, когда-нибудь и узнаешь, но разъяснять тебе сейчас я просто не вправе.

Митька потрясенно молчал. Никаких слов уже не было, только острая радость, молнией вспыхнувшая в слепой ночи. Значит, все-таки возможно! Значит, не зря! Ведь тогда, на крошечную секунду, а он все-таки поверил. И просил: "Ну пожалуйста, ну вытащи меня отсюда домой". И вот, нате вам. Неужели Он все-таки на самом деле есть?

- И кстати, насчет нашего маленького единянина, - глухо заговорил кассар. - Имей в виду, что те, кто охотится за твоей жизнью - как раз из них. Именно им, единянам, очень важно погубить тебя. Пойми, это ход... в очень сложной игре. Сильный ход, который переломит все. Может, в душе они тебя и пожалеют, но что такое жизнь какого-то мальчишки, вдобавок из чужого Круга, по сравнению с "великим планом спасения"? Так, мелочь. Ты, Митика, не бойся злых людей, с ними-то еще можно справиться. Ты добрых бойся. Эх, вижу, не понимаешь, ну и ладно. Может, когда-нибудь поймешь. А Хьясси... надо следить, чтобы он не сбежал к этим своим единоверцам. Иначе пойдет молва... и очень скоро дойдет до кого не следует.

- Но все-таки, - Митька не желал сдаваться, - зачем продавать-то? Ну жалко же его. Что вы чушь несете насчет денег? Много, мало... Сами ведь понимаете, что чушь... А что, нельзя его просто оставить в этом самом замке Айн-Лиуси? Там же безопасное место.

Кассар долго глядел на него. Странным, немигающим взглядом.

- Ну уж нет, Митика, - наконец вздохнул он, - я не столь бессердечен. Я его лучше продам по дешевке. И еще я молю Высоких Господ, чтобы ты никогда не понял меня. Ладно, поговорили, - сердито докончил он. - Вставай! Бери меч. Как стоишь, бестолочь? Шире ноги, шире, на левую тяжесть... да согни же ты ее! И лезвие ниже, вот так поверни...

Послушный Хьясси вернулся лишь на закате, притащил огромный веник стеблей травы лиу-кеуру-мьяни. Робко уставился на кассара.

- Вот, господин. Я собрал... Мало, наверное?

Харт-ла-Гир прищурился.

- Собрал-то ты неплохо, мальчик, но кое-что подзабыл. Ибо ведешь ты себя неприлично и дерзко, что не подобает рабу. Стоишь прямо, смотришь хозяину в глаза. Вот так, правильно, ниже голову, еще ниже. Сейчас я не буду тебя наказывать, но впредь смотри. И нечего прохлаждаться! Почисти Уголька, займись костром, разложи траву вон там. И горе тебе, если к завтрашнему утру она не высохнет. А ты чего расселся? - сурово гаркнул он на Митьку. - Ну-ка живо ему помогай. Эх, давно я тебя не порол, ибо разленился ты ужасающе.

Пришлось суетиться с Хьясси на пару, ломать сухие ветки для растопки, чистить Уголька скребницей. Но суровость кассара все равно не могла заглушить звенящей в груди радости. Значит, не навсегда! Значит, скоро домой! И даже если не очень скоро, то все равно...

Потом была пустыня. Такая, как рисуют на картинках в учебнике географии - ярко-желтая плоскость до самого горизонта, чахлые колючие кустики не поймешь чего, вертлявые зеленые ящерицы сновали туда-сюда, ехидно глядели на него.