Светлая в академии Растона: любовь или долг (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

Осторожно свесила ноги, на цыпочках прошла, взяла плед и двинулась в сторону дивана, у которого вновь замерла.

Красивый… Лицо расслаблено и спокойно, на лбу и вокруг глаз — неглубокие морщинки, на щеках — едва заметная щетинка. Суарес накрыла куратора пледом и, не удержавшись, провела пальчиками по едва заметным черным волоскам на щеке. Улыбнулась. Необычно приятное ощущение.

— Тебе идет моя рубашка, — не открывая глаз, заметил темный маг.

Вздрогнув, Суарес с проворством лани метнулась к кровати и шмыгнула под одеяло. Испуганными глазами уставилась на мужчину.

— Спасибо за плед, — улыбнулся он, натягивая его повыше.

— Вам еще и подушка пригодится, — девушка со злостью швырнула ему подушку и, попав в лицо мужчине, который явно не ожидал такого подарка судьбы, рассмеялась.

— Вам не занимать доброты и заботы о ближнем, госпожа Суарес, — подкладывая под голову подушку, заметил мужчина. — Добрых снов, Леа.

— Добрых снов, Этан, — после очень долгого молчания, будучи уверенно, что темный маг уже спит, едва прошептала она.

Сон все равно не шел. Она крутилась, словно волчок. По-всякому было удобно, но ни в одной позе она не находила утешения или успокоения. Картины утреннего нападения так и стояли перед глазами. Эти ужасные твари, автоматные очереди, крики курсантов, тела, лежавшие на полянке… Она села в кровати и потерла глаза.

— Ну же, Суарес. Что на этот раз не дает покоя твоей маленькой симпатичной головке?

— Какой чуткий сон, — буркнула она, надеясь, что сможет побыть с этими мыслями наедине. Хотя, если быть откровенной, хотела ли она остаться наедине с терзавшими ее сомнениями? Нет. Она хотела, чтобы кто-то их развеял окончательно. — Это я во всем виновата. В том, что курсанты погибли.

— Правда? А мне казалось, что виновата выпивка и игра в карты, вместо надлежащего выполнения обязанностей по патрулированию. Если бы молокососы смотрели в разлом, а не бокал и не на грудь девиц с факультета переводчиц, которых там вообще быть не должно было, ничего этого бы не случилось. На случай попытки проникновения есть четкие инструкции. Произошедшее — результат чудовищной халатности и пренебрежительного отношения к своим обязанностям. Если на чьей совести и висят все эти трупы, так на совести Редингтона и Маклейна. Полегчало?

— Не уверена… возможно…

— Светлая, оставь угрызения совести для подружек и дружков. Ты стала участницей очень опасных событий. Ты учишься быть шпионом. Так вот, первое и самое главное правило — никаких угрызений совести. Только анализ и выводы. Ты могла изменить ситуацию?

— Ну, если бы я… — «вовремя лишилась невинности», — подумала она, но вслух произнести не решилась.

— Правильный ответ — нет, не могла. Не в этой ситуации. Так что проанализировали, отложили и живем дальше. Ясно?

— Ясно. А…

— Суарес, ты хочешь, чтобы я лег рядом? Раз тебе не спится?

— Нет. Спится. Все. Сон как раз пришел, — буркнула она, натягивая одеяло повыше и примиряясь к мысли, что ее вины в произошедшем действительно нет. Такая мысль нравилась. И на душе стало спокойней, и сон действительно пришел…

Утро наступило неожиданно быстро. Несмотря на то, что заснула сразу, спала тревожно. Ей все время мерещилась опасность. Казалось даже, что Блэквел, дождавшись, пока светлая уснет, лег рядом. Повернула голову, чтобы проверить. Вторая подушка действительно здесь, примята, еще хранит едва уловимое тепло. Плед, которым она укрывала куратора — в ногах. Самого мужчины нет. И как это понимать?

Ответ на вопросы зашел в комнату с сырой головой и голым торсом, по которому стекали крупные капли воды. Суарес невольно залюбовалась, глядя, как одна, огибая рельефную грудь, скатывается по прессу и скрывается в дорожке волос, ведущих к… Она невольно покраснела. Во всяком случае, щеки обожгло…

Мужчина с любопытством следил за поведением своего птенчика и, улыбнувшись, поинтересовался:

— Довольна?

— У вас кончились полотенца? — Леа отвернулась, скрывая стыд за язвительностью. Хотя да. Она осталась довольна. И тем, как сложен господин куратор, и тем теплом, что приятно разлилось внутри нее, подарив ногам слабость, а рукам необъяснимо приятную дрожь.

— Я ими не пользуюсь. Моя мама их не любила. Привычка передалась и мне.

Мама… с каких пор они перешли на обсуждение столь личных вопросов?

— Завтрак?

— Спасибо. Я переоденусь и пойду в столовую. Правда, моя форма осталась… а где моя форма?

— В твоей комнате, — многозначительно улыбнулся мужчина.

— Тогда, мне следует вернуться в нее, как можно скорее.

— Твоя комната, светлая, отныне — здесь, — он подошел к кровати и навис над девушкой, разглядывая пристально и бесцеремонно. Вид проснувшейся, румяной и такой теплой после сна Леа разжигал его кровь. От мужчины пахнуло хвоей, напоминающей о доме… — и вещи твои уже доставили.

Последние слова произнес шепотом, прислушиваясь к сбившемуся дыханию девушки и с любопытством отмечая, как пульсирует венка на ее шее. Насколько быстро колотится сердце загнанного воробушка. Темный маг склонился ниже, пощекотав влажными волосами подбородок Суарес и легонько коснулся языком пляшущей артерии на шее. Светлая прикусила губу, чтобы бесстыдно не застонать. Она корила себя за то, что тело требовало продолжения и совершенно не сопротивлялось происходящему. Хотя должно было. Слабость разлилась по ней обжигающей волной наслаждения. Но, вопреки ожиданиям, мужчина тут же отстранился и лукаво улыбнулся:

— Завтрак?

— Что? — девушка пришла в себя не сразу. — Завтрак… да. Конечно. Если мои вещи здесь, я переоденусь и пойду в столовую. Уже утро. Я ведь могу быть свободна?

— Мы не будем завтракать в академии, — отрезал он, протягивая светлой руку и помогая выбраться из постели. — Возьму корзинку и пойдем. Рейна собрала что-то. Я не смотрел. Доверяю ее вкусу.

— Пойдем? Да куда же мы пойдем? Я ведь не одета…

— Ты одета… по случаю, — усмехнулся мужчина, утягивая Суарес за собой.

— Если мы на пляж нудистов — я туда точно не пойду. И силой не затащите. Я слышала про подобные извращения, не тянет, господин куратор.

— Кто? — нахмурился он.

— Господин ку… Этан, — добавила шепотом. — Отпустите меня, пожалуйста. Мне еще домашнее задание делать. По менуэту.

— Менуэту? — мужчина удивленно поднял брови и изобразил движение из танца. — Возможно, ты имела в виду, миньету?

Щеки моментально опалило жгучим стыдом, и она отвела взгляд.

— Смотри мне в глаза, — последовал жесткий приказ. — Сейчас, Суарес.

Она не могла.

— Я жду.

Робко подняла ресницы. Мужчина подошел вплотную, заправил прядку девушки за ушко, коснулся кончиками шершавых пальцев мочки, провел ими вниз, до ключицы. Суарес не удержалась и закрыла глаза, невольно подавшись вперед, повинуясь ласке. Почувствовала тепло возле своих губ…

— Мне нравится, — выдохнул мужчина прямо в губы светлой. Они горели огнем, ожидая ласки, ожидая поцелуя, того, что заставляет забыть обо всем на свете. Того, от которого теряешь счет времени, а голова идет кругом. Который пьянит сильнее любого алкоголя мира, но… не дождалась. Открыла глаза. Темный маг уже отошел. Взял с кресла корзинку, одеяло и снова протянул ей руку.

— Что ж. Идем? — бодро и с лукавой улыбкой.

— Вы пойдете так? Не наденете… рубашку хотя бы?

— Ту, что на тебе? — лукаво заблестели глаза. Леа робко улыбнулась и подала руку.

Они переместились настолько неожиданно, что у девушки дух захватило. Секунду назад стояли посреди теплой комнаты, а теперь — на краю мира… Такое впечатление произвело это удивительное место. Под ногами — мягкая трава, а впереди сотни километров моря, уходящего за линию горизонта. Но стояли они не на берегу, а на краю высокого обрыва. Прохладный утренний ветер трепал распущенные волосы, то и дело швыряя в лицо, а шум волн, яростно бьющихся о камни у подножия скалы, вместе с беспокойным криком чаек и альбатросов заставлял сердце волнительно биться.