Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики - Мартин Гринберг

— Хороший вопрос. В кино лучшим методом является серебряная пуля.

— Поскольку мы не в том положении, чтобы добывать серебро, — заметил Сыщик, — я бы предложил сконцентрироваться на Владе. — Он повернулся к Фехтовальщику. — Из того, что вы рассказали мне о словах Ларри, я сделал вывод, что он пытался донести до вас некую мысль. Я думаю, он не оборвал свою речь на полуслове, а сумел высказаться до конца. Если бы я мог попросить у вас этот великолепный нож, возможно, мне удалось бы соорудить соответствующее оружие, используя деревья, растущие внизу.

— Что бы вы ни собирались делать, лучше сделать это быстро, — сказал Человек Джунглей. — Я чую приближающихся цыган…

Его перебил тихий смех.

— Посмотрю, не смогу ли я опять увести их в сторону, пока вы заканчиваете приготовления. — Голос темного человека растаял, и, хотя Фехтовальщик пристально следил за ним, ему не удалось заметить его исчезновения.

Фехтовальщик не пытался сделать вид, что понимает силы природы, которые оказывают поддержку двум воюющим сторонам. Но при этом ему казалось, что у одной из сторон арсенал сил заведомо меньший, чем у другой. Он был убежден, что у тех, кто выступает за то, чтобы сохранить мир таким, каким они его знали, должно быть больше сторонников, которые, как он страстно надеялся, непременно объявятся в самом ближайшем будущем.

Не успел Сыщик вернуться с ножом в одной руке и другим оружием, которое он успел сделать, как снизу послышались звуки приближающихся цыган. Фехтовальщик встал.

— Амигос, я полагаю, мы должны встретить их здесь. Во всяком случае, у нас есть преимущество высокого места… — Он заметил, что у Человека Джунглей вздрагивают ноздри. — Что-то еще?

— Люди и животные. Приближаются по открытой местности сзади нас, там, внизу. Я не в состоянии определить, являются ли они нашими друзьями или новыми врагами, но…

— Si. Мы знаем, что люди, наступающие спереди, — враги. Так что мы теряем? Вперед!

Они начали спускаться по заднему склону уступа, отступая перед наступающим фронтом людей Влада — мужчин с яркими повязками на головах, с ножами, зажатыми в руках и зубах, которые лавиной карабкались на уступ. Первые из них, взобравшись на площадку, увидели, что их жертвы отступают. Фехтовальщик вытащил шпагу, Сыщик проверил барабан пистолета, Человек Джунглей припал к земле наподобие пантеры. В этот момент к ним присоединился темный человек в широкополой шляпе, и они встали спинами друг к другу, образовав круг и готовясь к обороне от людей, наступавших со всех сторон.

С открытой равнины позади них вдруг раздался звенящий крик, отдавшийся эхом в топоте копыт, а затем в салюте ружейных залпов. Фехтовальщик, обернувшись, увидел другого Человека в Маске, который вел за собой отряд американских ковбоев.

В этот миг на них набросились цыгане. Оба клинка Фехтовальщика, длинный и короткий, засверкали в лунном свете, когда он с нарастающим отчаянием отбивался от тех, кто нападал на него. Кто-то прыгнул ему на плечи, повалив наземь. Краем глаза он заметил блеск ножа и попытался увернуться от удара. В этот миг раздался щелчок бича, и он увидел, как конец длинного бычьего кнута захлестывает запястье, державшее нож. Одетый в черное человек на другом конце кнута с силой дернул свое оружие, и цыган опрокинулся на спину.

Внезапно все кончилось. Цыгане бросились врассыпную, их преследовали всадники. Фехтовальщик приготовился было с облегчением перевести дух, но тут увидел, что прямо на него смотрят злобные красные глаза Влада.

— Итак, настал момент, — зашипел он. — Два вождя. У тебя нет способа победить меня, Фехтовальщик. На этот раз исход предрешен. Уже сейчас, в первичном мире мои инкарнации становятся все более героическими в своей трактовке. Существ моего плана больше не рассматривают как порождение зла, а скорее как благородных бессмертных, к которым первичные люди тянутся все с большим доверием. Я поступлю с тобой, как поступал с турецкими захватчиками на моей родине. Один удар…

Фехтовальщик отпрыгнул назад, отбросив свою шпагу и нащупав другое оружие, заткнутое за пояс. Но прежде, чем он успел воспользоваться им, в глаза ему бросился блеск бурой шерсти, желтые глаза и белые клыки, сверкнувшие со злобной радостью. «Ларри! — крикнул Фехтовальщик. — Нет!»

Прогремел выстрел. Фехтовальщик видел, какими неэффективными оказались предыдущие выстрелы для этого существа. Но этот выстрел отбросил оборотня назад, заставив его корчиться на земле, зажимая мохнатой лапой рану в правом плече.

Человек в Маске на белом коне держал дымящийся пистолет, направленный на дергающуюся в конвульсиях фигуру, на тот случай, если оборотень все же попробует подняться и вновь атаковать Фехтовальщика.

— Я заключаю, — сказал ему Сыщик, — что ваше оружие заряжено серебряными пулями.

Влад вновь набросился на Фехтовальщика, но тому уже удалось выдернуть деревянное оружие, похожее на шпагу, которое соорудил для него Сыщик. Точным выпадом он вонзил его в сердце соперника. Шпага сломалась в его руке, но большая ее часть застряла в гнусном создании, чей облик начал меняться на глазах. Раздался вопль, в котором, казалось, воплотились столетия зла, а затем на лице Влада проступило умиротворение…

В следующее мгновение на месте поверженного врага не осталось ничего, кроме ветхого скелета в лохмотьях, распростершегося на земле перед новым порталом, возникшим ниоткуда и втянувшим в себя Фехтовальщика.

Он лежал на кровати в своей гасиенде, портал, переливаясь, растаял позади него прежде, чем он успел увидеть его. «Странный сон, — пробормотал он, снимая маску и вытирая пот с лица тыльной стороной руки. — Что могло вызвать такой кошмар?..»

Его голос оборвался на полуслове, когда он посмотрел на другую руку и, разжав ее, уронил на пол сломанную рукоятку деревянной шпаги.

Однажды я слышал, как Роджер Желязны делал доклад на конференции. Его речь была гладкой и безупречной, она оставила у меня впечатление, что он был человеком зажатым, формальным и, возможно, довольно застенчивым.

И только в 1993 году, когда он был почетным гостем на конференции в Линчбурге, штат Вирджиния, я узнал его лучше. К тому времени я прочитал все его книги, вплоть до «Бессмертного» и «Мастера снов». Мы оба опубликовали наши первые рассказы в одном и том же году (1962 год, Amazing/Fantastic, редактор Голдсмит). Кроме того, я имел удовольствие прочитать книгу Джейн Линдсколд о творчестве Желязны до того, как познакомился с ним.

К тому времени в Роджере Желязны уже не было никакой зажатости и формализма. Акробатически вспрыгивая на стол, чтобы сделать доклад («Мне кажется, что, когда я достигаю таких высот, мой голос распространяется лучше, — говорил он с усмешкой. — Я делаю это исключительно для акустики»), он угощал нас всевозможными откровениями о писательской карьере.