Золотые поля - Фиона Макинтош

Мак перешел к сути вопроса:

— Дело вот в чем, Джек. Если они пронюхают, что кто-то из британцев был в нетрезвом виде, то их уже не удастся урезонить. Черт побери, парень, они просто разорвут тебя в клочки.

— Вы серьезно? — Джек переводил взгляд с одного на другого.

— Абсолютно, — подтвердил Джонс. — Вам грозит опасность.

— Но я не…

— Неважно, Джек, — мягко прервал его Мак. — Им надо на кого-то свалить вину. Они станут обвинять того, кто оперировал подъемником. Не могу передать тебе, насколько агрессивно настроены рабочие. Время поджимает.

— Что вы предлагаете?

Джонс пронзил его пристальным взглядом.

— Вы покинете Поля, причем незамедлительно.

— Покину? А потом?

— Я отвезу вас в Бангалор. Оттуда мы организуем ваш отъезд на родину.

— Подождите! Покинуть Индию? Нет, я…

— Мистер Брайант, компания вас не просит, она вам приказывает. Это обговорено в контракте. «Если» и «но» исключаются. Компания имеет право — особенно в обстоятельствах, когда под угрозу поставлена ваша безопасность, — отправить вас из Индии в страну происхождения.

Мак пересел поближе к Джеку, положил руку ему на плечо и сказал:

— Мистер Джонс прав. У всех нас в контрактах есть такой пункт. При малейшем намеке на проблему нас отсылают домой.

Джек покачал головой и начал:

— Индийские рабочие…

На этот раз его прервал Мак:

— Времена меняются, Индия тоже. Они больше не бессловесные крестьяне, с которыми мы имели дело десять лет назад. Движение за независимость и освобождение от власти Британии набирает силу. Слышал о человеке по имени Ганди?

Джек покачал головой. Мысль о необходимости покидать Поля привела его в такое смятение, что о политике не думалось.

— На данный момент индийцы воспользуются любой возможностью отомстить британцам. Две катастрофы за такое короткое время способны стать катализатором серьезного бунта. Я не утверждаю, что если мы устраним тебя, то этим обязательно остановим неминуемое, но…

Джонс оборвал его речь:

— Компании ни к чему ваша кровь, мистер Брайант. Это понятно? Фирма не желает больше нести за вас какую бы то ни было ответственность. Она удостоверится, что вы возвратились в Британию, и в дальнейшем не будет нуждаться в ваших услугах… нигде. А сейчас у вас есть десять минут на сборы. Время истекает.

Мир Джека опрокинулся. Все было всерьез. Сегодня вечером его уже здесь не будет. Они убеждены, что своей халатностью он погубил семнадцать человек. Голос в голове с интонациями Стэна Баррелла подтвердил это. Канакаммал уговаривала его не ходить на работу. Она так же, как в глубине души и он, знала, что слишком многое обрушилось на него в тот день. Джек тогда залил все это чересчур большим количеством спиртного. Погибли семнадцать человек, за которых он отвечал, потому что Брайант не уследил за счетчиком глубины. Этот прибор — ось существования человека, оперирующего подъемником! Надо было послушаться Элизабет.

Когда он заговорил, это был голос человека, находящегося в глубоком отчаянии:

— Моя жена…

— Только вы, мистер Брайант. — Джонс покачал головой. — За вашей женой вы можете прислать кого-нибудь позже. Ей ничего не грозит. Она индианка. — Может, он и хотел сдержать ухмылку, но Джек все равно ее заметил.

Мак, должно быть, тоже.

— Давай, Джек, — заявил он. — Надо торопиться. Возьми необходимую одежду, бритву… побросай в чемодан, что тебе понадобится прежде всего, и вперед, в Бангалор. У тебя там есть знакомые?

С трудом соображая, Джек потер лицо и ответил:

— Да-да. Генри Берри. Он правительственный служащий.

— Отлично. Значит, он может посадить тебя на корабль. — Мак подтолкнул Джека в направлении спальни, в дверях которой Канакаммал слушала разговор.

— Элизабет!.. — начал Брайант.

— Тебе надо ехать, — сказала она. — Твоя безопасность — самое главное. Мистер Маккензи хочет тебя защитить. Сегодня люди не станут прислушиваться к доводам рассудка. — Она принялась упаковывать пожитки Джека в кожаный портплед.

Маккензи неловко стоял рядом.

— Остальное мы пришлем, обещаю. Сейчас возьми только то, что понадобится в дороге.

Не прошло и нескольких минут, как Канакаммал упаковала его вещи.

— Поехали со мной, — глухо произнес Джек, не вкладывая смысла в эти слова.

Оба знали, что это невозможно.

— Я не могу, — ответила она.

— Тогда я вернусь за тобой, когда все утихнет.

Канакаммал потупилась и кивнула.

Мак поднял портплед, схватил Джека за руку.

— Пошли.

Тут Джонс поднял тревогу:

— Я слышу, они рядом. Поторопитесь!

Невнятные, но громкие и возмущенные голоса и вправду приближались, как волна, стекающая с холма.

— Джек! — начала Канакаммал.

Им так многое оставалось сказать друг другу.

Он вырвался из хватки Мака, крепко обнял жену и шепнул:

— Я не хотел. Честное слово. — У него в глазах стояли слезы.

— Знаю, — ответила она и нежно его поцеловала. — Наан вууни насикиран.

Джек не нуждался в переводе.

— Я тоже тебя люблю, Канакаммал. — К собственному изумлению, он произнес это от всего сердца.

Боль пронзила его, как кинжал, потому что Брайант понял, что они, скорее всего, больше никогда не увидятся.

Канакаммал тоже это знала.

— Тогда расстояние ничего не изменит, — сказала она по-английски, и ее лицо озарилось такой чистой, ласковой улыбкой, что сердце Джека, в котором царили холод и страх, согрелось.

На холме замелькали фонари — толпа приближалась.

Джонс уже ждал в машине и крикнул оттуда:

— Мистер Брайант, еще секунда — и я не смогу вас защитить!

— В машину, Джек, — приказал Мак и заговорил с Канакаммал: — Мне очень жаль. Мы пришлем вам весточку.

Рассеянно прижимая руку к животу, она кивнула сперва ему, потом Джеку.

Потом они исчезли. Джонс дал полный газ. Машина с выключенными фарами скрылась во мраке, таком же непроглядном, какой царил у Джека в сердце.

Несколько минут спустя Брайант, все еще оглушенный и словно онемевший, заметил, что приближается Ургаум.

Он подался вперед, постучал Мака по плечу и сказал:

— Мне надо сообщить Неду Синклеру, что я уезжаю.

Джонс не сбавил ходу.

— Мак, прошу тебя, ты должен позволить мне попрощаться. Нед… — настаивал Джек.

Джонс оглянулся и начал:

— Эдвард Синклер… — Фраза осталась незавершенной, потому что Мак бросил на него выразительный угрожающий взгляд и мягко произнес:

— Синклеров нет дома, Джек.

От внимания Брайанта не ускользнуло, какую вспышку напряжения вызвало упоминание имени Неда. Случилось что-то очень плохое — он это знал.

— Тогда я поговорю с Уокерами! — Джек схватился за ручку, распахнул дверцу, вывалился наружу и покатился по пыли.

Машина ехала не слишком быстро, так что к тому моменту, когда Джонс резко затормозил, Брайант уже вскочил и бежал к дому Уокеров, в котором, несмотря на неурочный час, горели все огни.

Стуча в дверь, он оглянулся. Мак медленно приближался по гравийной подъездной дорожке. Свет из окна упал на его лицо, и Джек увидел, какое страдальческое выражение застыло на нем. Джонс остановился у ворот и переключил двигатель на холостой ход. Странное молчание окутывало дом, в котором, казалось, все бодрствовали.

Джек опять принялся стучать и не успел закончить, как дверь отворили.

— Сабу!

— Мистер Брайант, сэр. Сейчас не самое удачное время для визита.

Джек нахмурился.

— Нед здесь?

Из дальней комнаты вышел Гарольд. Джеку показалось, что он постарел на десять лет.

— Доктор Уокер! — обратился к нему Брайант.

Следом за отцом показался Руперт на костылях.

— Джек! — Доктор Уокер покачал головой. — Прошу вас, уходите.

— Что происходит? Что-то случилось, а мне не говорят. Беда с ребенком? Айрис…

— Это не с Айрис, Джек, — ответил Руперт.

В дом вошел Мак. Он смотрел на Уокера, словно извиняясь.

— На Топ-Риф произошла авария, — сообщил Брайант, не желая, чтобы Мак делал это за него. — Похоже на то, что сегодня я должен уехать из Полей. Вас еще не вызывали на шахту, доктор Уокер?

Гарольд отрицательно покачал головой и хрипло произнес:

— Для докторов там работы почти нет, зато морг будет забит.

Джеку так сдавило горло, что он почти утратил способность глотать.

— Погибли семнадцать человек, — просто произнес он. — Ответственность возлагают на меня, хотя…

— Честно говоря, Джек, мне все равно, — прервал его Уокер. — Сегодня у меня есть заботы поважнее.

Джек почувствовал на плече руку Мака, нахмурился, высвободился.

— Руперт, в чем дело?

Тот взглянул на Мака.

— Почему ему не сообщили?