Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Джеймс Грейди

Внезапно рядом с ним возникло сразу несколько прохожих, на вид обычных американцев, закончивших работу и торопящихся домой в этот вечерний час.

Если группа захвата, которая охотится за тобой, получила приказ на ликвидацию, в некоторых случаях лучше не пытаться скрыться, а сделать так, чтобы твое убийство было связано с повышенным риском демаскировки. Зная это, седой мужчина в плаще с капюшоном, сунув руки в карманы, двинулся прочь от Адамс-билдинг. Нет, он не побежал. Он смешался с группой из восьми прохожих, пятеро из которых прятались от дождя под раскрытыми зонтами.

Это был хороший ход – если только эти прохожие не входили в группу захвата.

В 2010 году израильтяне, чтобы ликвидировать в номере дубайской гостиницы одного из членов руководства группировки «Хамас», использовали команду из двадцати девяти агентов.

Разумеется, задание у группы захвата могло быть самого разного свойства – от ликвидации до обычного наблюдения. Вполне возможно, что ее участникам могли приказать похитить его. Так или иначе, вполне возможно, что сейчас, идя по улице в районе Капитолийского холма, он находился среди тех, кто должен был это сделать. Однако ни от кого из окружающих его людей не исходили флюиды охотника. Все спокойно дошли до квартала ресторанов, который располагался на Пенсильвания-авеню, неподалеку от трех похожих на замки зданий палаты представителей. Мужчина вдруг почему-то вспомнил, как он когда-то ходил с приятелями в шестой класс школы. Ему даже показалось, что он почувствовал специфический запах металла и машинного масла, исходивший от велосипедов проезжавших мимо других ребят.

«Мы все – дети на велосипедах, – подумал он. – Стайка беззащитных птиц».

Прохожие обогнали его и, словно почувствовав исходившее от него напряжение, все как один свернули в сторону. Но он не бросился бегом следом за ними. Раньше, в молодости, ему приходилось много бегать, в том числе на длинные дистанции, – до тех пор, пока тело не воспротивилось этому из-за болей в коленях, травмированной спине и простреленном левом плече. Это произошло, когда он ненадолго приехал в Вашингтон. А прибыл он в американскую столицу как раз тогда, когда представители власти, управлявшие страной, владеющей одним из самых мощных в мире арсеналов ядерного оружия, спорили, допустимо ли заниматься оральным сексом в Белом доме. Именно во время той командировки в Вашингтон во время пробежки боль во всем теле заставила его принять решение: он никогда больше не будет бегать ради удовольствия и поддержания себя в форме. И ему пришлось примириться с этой мыслью, которую навязало ему беспощадное время.

Вспомнив об этом, он вспомнил и о другом. О том, например, что в Бейруте у быстро бегущего по улице человека было больше шансов выжить, если рядом оказывался ребенок. Местные снайперы предпочитали стрелять именно по детям – это помогало выманить из укрытий сразу нескольких взрослых, которые, не выдержав, пытались оказать сраженному пулей ребенку помощь. У него возникло желание броситься вперед, чтобы укрыться в какой-нибудь арке, но здесь, вблизи пересечения Третьей улицы и Индепенденс-авеню, никаких арок не было. Не было ни арки, ни велосипеда, ни густого черного дыма от подожженных на уличных баррикадах покрышек.

Соберись. Ты не в Бейруте. В этот зябкий, дождливый вечер ты находишься в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия.

Не забывай об этом.

Это вполне в твоих силах.

Разумеется.

У тебя на хвосте группа захвата.

В конце концов, должна же у тебя быть профессиональная гордость. Заставь их поработать, чтобы добиться своего, – какая бы задача перед ними ни стояла.

На Третьей улице, отходящей от загруженной транспортом Пенсильвания-авеню, движение одностороннее. Минуя Индепенденс-авеню, она устремляется прочь из города, в сторону окраины, создавая иллюзию возможности бегства. Проезжая часть у тротуаров с обеих сторон плотно забита припаркованными автомобилями – как со стороны здания Адамса, так и с противоположной, той, вдоль которой выстроились сплошной шеренгой таунхаусы. Во многих из них разместились общественные приемные конгрессменов и штаб-квартиры их комитетов политической поддержки. Это удобно: пешая прогулка длиной в два квартала и продолжительностью всего четыре минуты – и член палаты представителей, только что находившийся на рабочем месте, оказывается в помещении, откуда он на совершенно законных основаниях может пользоваться телефоном для сбора денег на предвыборную кампанию. Любая машина…

Разумеется, ты имеешь в виду белую машину группы захвата.

…любая машина, припаркованная рядом с Адамс-билдинг на Эй-стрит, в квартале от Индепенденс-авеню, будет вынуждена повернуть направо: других вариантов просто нет. Стартовав с того места, которое они выбрали для парковки, преследователи не могли, сорвавшись с места, помчаться по Третьей улице против движения, следуя тем маршрутом, по которому он всегда возвращался домой пешком. А значит…

Значит, скорее всего, группе захвата были известны возможные направления его движения. Выходит, они знали о его привычках – по крайней мере в общих чертах. Что ж, это неудивительно. Их информировали, что он не пойдет мимо них по Эй-стрит. Увидев, что он вышел на улицу и движется пешком в сторону Индепенденс-авеню, они выбрали вариант действий, предусмотренный для такого случая. Вероятнее всего, белый автомобиль свернет направо и вольется в общий поток машин – так, словно те, кто в нем сидит, никого не преследуют.

Затем они объедут вокруг квартала. Даже с учетом пробок и дождливой погоды они почти наверняка успеют оказаться на пересечении Пенсильвания-авеню и Третьей улицы вовремя, чтобы успеть увидеть, свернул ли он в сторону баров и ресторанов на Пенсильвания-авеню или, как обычно, пошел дальше в сторону Индепенденс. Весьма вероятно, что, пока он будет идти по тротуару рядом с потоком автомобилей, медленно продвигающихся от центра в сторону окраины, белая машина будет осторожно двигаться позади него таким образом, чтобы сидящие в ней не теряли его из виду, и так до самого дома.

Он ни разу не оглянулся, чтобы у преследователей не было оснований предполагать, что их заметили.

Вместо этого он внимательно разглядывал вывески ресторанов и сетевых кафе, в которых в это время дня сотрудники аппарата Конгресса пили пиво, а лоббисты – шампанское. Разглядывая освещенный желтыми лампочками дорожный знак, предписывающий всем грузовикам свернуть с Пенсильвания-авеню, которая проходила между комплексом помещений палаты представителей и известным всему миру зданием Конгресса США, он нарочно изо всех сил вывернул шею.

Он увидел полицейского, который стоял под дождем рядом с патрульной машиной, припаркованной у знака объезда. Если бы вдруг какой-то заблудившийся идиот водитель, везущий в кузове опасные химические вещества, или террорист-самоубийца, взявший грузовик в аренду и начинивший его взрывчаткой, способной снести два городских квартала, проигнорировал знак, блюститель порядка должен был бы прострелить нарушителю колеса и остановить его, чтобы взрыв не уничтожил одну из важнейших частей механизма, управляющего Америкой.

Посмотрев за спину полицейскому, седовласый мужчина не без труда различил за деревьями, на расстоянии двух кварталов белый купол знаменитого строения, поблескивающий под струями дождя.

До и какое-то время после Уотергейтского скандала ФБР негласно содержало на Пенсильвания-авеню целое законспирированное отделение. Оно разместилось в одном из зданий, сдававшихся в аренду. Именно на него упал взгляд седовласого мужчины, когда он отвел глаза от обители американских законодателей. Тайный офис ФБР располагался в бетонном доме с невыразительным фасадом и подземным гаражом, двери которого всегда были закрыты. Мужчина узнал о нем тогда, когда все это только начиналось. Впоследствии о том, что серое трехэтажное здание принадлежит Федеральному бюро расследований, на Капитолийском холме сплетничали все кому не лень, включая законодателей и работников аппарата Конгресса. Если бы у кого-нибудь из них хватило духу и полномочий, чтобы поинтересоваться у ФБР, что именно находится в этом строении, представители ведомства ответили бы, что там располагается «бюро переводов».

Повинуясь сигналу светофора, он остановился на углу квартала, в котором находилось здание, где он теперь работал. Его взгляд был устремлен на Индепенденс-авеню. Легкий поворот накрытой капюшоном головы позволял ему боковым зрением контролировать поток транспорта, чтобы вовремя заметить появление в нем белого автомобиля.

На табло светофора продолжали пульсировать оранжевая надпись «СТОЙТЕ» и перечеркнутая косой белой чертой фигурка пешехода. Устройство отсчитывало секунды.

…30…29…28…