Шесть дней Кондора. Тень Кондора. Последние дни Кондора (сборник) - Джеймс Грейди

– Хорошо, что здесь достаточно света и можно обойтись без вспышки. Такие мелочи всегда кстати. – Чу улыбнулся, но они не обратили внимания на его шутку. Он мотнул головой в сторону двери.

– Выведи нашего Кондора на улицу. Я сейчас догоню.

Шейла вывела Малькольма через боковое крыльцо. Для этого им пришлось миновать кухню.

Они наполовину перешли улицу, когда из дома послышался еще один хлопок. Малькольм вздрогнул, как от попадания пули, и повернулся к Шейле.

– О господи, – проговорил он.

Шейла схватила его за руки и встряхнула, как маленького. Потом бесцеремонно толкнула дальше, прочь от дома.

– А ты чего ждал? – прошипела она. – Ты что, думал, мы здесь… мы в игры играем? Только не говори, что не догадывался, кто такой Чу, с того дня на ферме! Ты не мог не понимать, что он не обычный агент, что он послан сюда не за информацией! Как думаешь, найдется такое правительство, которое тратило бы людей вроде Чу на простое вынюхивание секретов? Ты знаешь, не можешь не догадываться, что он убийца, палач, целая маленькая армия. Ты знал, что он сделает. Может, ты сам себе в этом не признавался, но в глубине души знал. И не отворачивайся от этого. Все равно не получится.

Малькольм смотрел на нее. Ее глаза блестели в темноте. Возможно, это свет из окон отражался в ее слезах.

– Я просто… просто… Я надеялся… – Он тряхнул головой. Было слышно, как Чу ходит по дому. Очевидно, скоро китаец к ним выйдет. – Что будет с…

– Что будет с нами? – закончила за него Шейла. – Бог мой, да не будь ты таким наивным! Это ты тоже прекрасно знаешь. И я знаю. Все кончено. Что бы там ни было, все кончено, все позади.

– Шейла, я…

– Что – ты? Что бы ты хотел, чтобы я сделала? Бросила свою работу, все, во что я верю, свое прошлое, свою страну, свой народ? Ради тебя? Ты, я знаю, тоже со мной не пойдешь. Начнем с того, что Чу тебе не позволит, это не входит в его планы. И как ты думаешь, он разрешит мне остаться? А твои шефы позволят мне остаться без того, чтобы я продала им свою душу, всю свою жизнь?

Мы с тобой пешки. Маленькие, незначительные пешки. Думаешь, Чу сохранил тебе жизнь из… из благодарности? Или из благородства? Если бы ты живой не служил нашим целям, он застрелил бы тебя не задумываясь и без труда. И я не смогла бы ему помешать. Не смогла бы, не смогла бы! Ох, Малькольм, – продолжала Шейла, немного успокоившись, – неужели ты не видишь, что у нас нет выбора? – Она обняла его, притянув к себе. – Иногда… – Ее голос звучал немного неразборчиво, потому что она уткнулась лицом в его куртку. – Иногда ты будешь думать обо мне, и появится мысль, что все мои действия были частью моего задания, что ты всего лишь еще один человек с авиабазы. Это неправда, но сомнения никуда не денутся. Может, так тебе станет легче. Брось, Малькольм, забудь то, что между нами было. Это убьет или тебя самого, или то хорошее, что в тебе есть, подменив это чем-то другим. В любом случае ты проиграешь, а значит, погибнешь. Ты станешь либо слишком человечным, либо недостаточно человечным, чтобы выжить.

Шейла высвободилась из его объятий. У него не хватало сил удержать ее. Они так и стояли, глядя друг на друга, пока к ним не подошел Чу.

– Как мило, – заметил он. – Насколько я понимаю, товарищ Шейла уже сообщила вам, что мы расстаемся. Вот сейчас это и произойдет.

В голове снова мелькнула мысль убить Чу, но он не стал ее развивать. Он знал, что Чу читает его мысли. Китаец улыбнулся.

– Машин на ходу в городке не осталось. Телефоны не работают. Ближайшая отсюда ферма принадлежит братцам-гомосекам, но я бы на вашем месте не стал вламываться к ним в разгар ночи, да еще и с неправдоподобной историей. Глухой старик на том конце улицы вряд ли вам поможет: как вы все ему объясните? Я бы предложил вам вернуться в Шелби и уже оттуда позвонить начальству. Было бы ужасно интересно посмотреть, как они станут улаживать весь этот бардак, однако, к сожалению, нам пора. Само собой, ваш джип мы тоже лишили хода.

Знаю, я вам несимпатичен, но уверен, вы окажете мне одну небольшую любезность – если не ради меня, то хотя бы ради моего товарища. Исключительно для уверенности в том, что мы в безопасности, не могли бы вы не связываться со своим начальством… скажем, еще час или два? Разумеется, если вы найдете способ сделать это в означенный срок.

Чу сделал шаг вперед и дотронулся до щеки Малькольма.

– До свидания, Малькольм. Было очень интересно с вами познакомиться. Надеюсь, мы больше не увидимся… ну, вы меня понимаете.

Чу опустил руку, повернулся и зашагал по дороге прочь. Шейла бросила на Малькольма еще один короткий взгляд и пошла следом за Чу. Малькольм же остался стоять посередине единственной улицы Уайтлэша и смотреть на то, как они медленно уходят из его жизни.

Ему понадобился час для того, чтобы дойти пешком от тихого городка до еще более тихой, хотя и ярко освещенной пусковой позиции. Вообще-то она находилась не так и далеко, но Малькольм шел медленно. Время от времени он пинал ногой комок земли и слушал, как тот, подпрыгивая, катится в темноту. Раз он наступил на какой-то кактус, но по весне колючки недостаточно отвердели, чтобы уколоть или хотя бы оцарапать его кожаные башмаки.

Еще три часа Малькольм просто смотрел на шахту. Контактные линзы жгли его глаза, ноги затекли от долгого стояния, но он не садился. Он ни о чем не думал, просто смотрел на бетонную площадку и яркие огни по ту сторону колючей изгороди. За полчаса до рассвета, когда небо на горизонте только-только начало светлеть, Малькольм шагнул вперед и обеими руками взялся за проволоку. Несколько минут он тряс ее изо всех сил, потом опустился на колени и принялся швырять камешки через ограду. В колпак вентиляционной шахты он так и не попал, но один из камней докатился до подножия столба с телевизионной камерой. Малькольм бросил еще три камня, повернулся к шахте спиной и сел, прислонившись к столбу ограды.

– Господи, только не это! – воскликнул дежурный офицер на пульте охраны, когда на табло у цифры, обозначавшей стартовую позицию, загорелся красный огонек. Через секунду взревела сирена. Офицер хлопнул по кнопке «тревога» и сорвал телефонную трубку. Не прошло и полминуты, как его соединили с командиром авиабазы.

– Вы, конечно, не поверите, сэр, но…

Первые два вертолета подошли на бреющем с юга. К этому времени почти рассвело. Они заложили вираж вокруг стартовой позиции, оглядывая окрестности. Пилот первого вертолета толкнул второго пилота в плечо, увидев Малькольма – тот сидел и, задрав голову, смотрел на приближающиеся машины. Махать пилотам у Малькольма не было ни сил, ни желания.

– Ну, этот, по крайней мере, жив, – фыркнул второй пилот.

Глава 19

– Послушай, Китти, давай-ка поразмыслим, чей же это был сон! Это вопрос серьезный, милая, так что перестань, пожалуйста, лизать лапу! Тебя ведь умыли сегодня! Понимаешь, Китти, сон этот приснился либо мне, либо Черному Королю. Конечно, он мне снился – но ведь и я ему снилась! Так чей это был сон? Неужели Черного Короля, Китти?

– Есть кое-что, чего я не понимаю до конца, – признался Кевин пожилому джентльмену, когда они сидели в его кабинете два дня спустя. – Запись объясняет, как они засекли Паркинса, когда тот проследил Крумина до Уайтлэша, как Крумин и его сосед Кинкейд его застрелили, объясняет, что они делали там и все такое. Но я не понимаю смысла всей этой операции.

Нурич и те трое, что засветились, помогая ему пересечь страну… Наш информатор в Берлине – кстати, если верить другим источникам, он исчез; я уверен, что он провалился… Ну, женщину, я думаю, мы обменяем на Каммингса: он для них не представляет особой ценности, она для нас – тоже. Если вам удастся убедить Комитет сорока надавить на ФБР, чтобы те не настаивали на судебном процессе, об обоих Пуласки никто не узнает, а сами они о своих грешках никому не расскажут. Остается еще секретарь русской делегации в ООН, которого обхаживало ЦРУ, – если русские намеренно сливали через него информацию, теперь они знают, что мы ему не доверяем. То есть мы, конечно, будем делать вид, что ничего не изменилось, но смысла в этом нет ни для одной из сторон. И все это они потеряли, тогда как никто не мешал им тихо и мирно прекратить операцию «Гамаюн».

Стратегическая ценность операции практически равна нулю. Господи! Террористы в Монтане! Да они и сами бы перестали валять там дурака и без нашей помощи. Их даже, наверное, пришлось бы защищать от охоты на ведьм, которая неизбежно последовала бы после. Ну, возможно, Крумину и удалось нарыть там какую-то ценную для них информацию, но этого можно было достичь и по-другому, проще. Иное дело, если бы они узнали какие-то секретные данные по нашим ракетам или если бы их устройство сработало как надо. Наши спецы согласны со словами Крумина: эта штуковина совершенно бесполезна. И к чему тогда была вся чехарда?

– Кевин, мой мальчик, – вполголоса ответил пожилой джентльмен, – точного ответа я не знаю, но могу высказать личное предположение. Есть одна вещь в нашей работе, которую я стараюсь не забывать. Это замечание лорда Рэдклиффа из его доклада шестьдесят второго года, касающегося работы британских спецслужб. Он писал: «Самые важные государственные тайны часто оказываются эфемерными». Мне кажется, эта фраза подходит для данного случая. Ценность «Гамаюна» преходящая, можно сказать, эфемерная. Если проект и обладал какой-то реальной ценностью, это осталось в далеком прошлом. Но его значимость во внутренних советских делах – вопрос совсем другой, и, сдается мне, ключ к «Гамаюну» надо искать именно там.