Правда истории или мифология? Пограничные войска НКВД в начале Великой Отечественной - Владимир Иванович Городинский

Армянского, Азербайджанского, Казахского, Среднеазиатского, Туркменского и Забайкальского округов, а также военнослужащих западных пограничных округов, вышедших из окружения. «Итого — более 15 тыс. боевого ядра на 15 дивизий. В июле — августе 1941 года, — с пафосом завершает свой монолог мой оппонент, — пограничные дивизии НКВД стали хребтом нашего отпора врагу». Давайте разберемся, где здесь правда, а где вымысел.

Прежде всего следует отметить, что 29 июня было принято решение о формировании не 15 дивизий НКВД за счет пограничных кадров, а 15 стрелковых дивизий за счет всех войск НКВД для передачи их в состав Красной армии. Главному управлению пограничных войск поручалось сформировать не двенадцать, а шесть стрелковых дивизий (243, 244, 246, 247, 249, 250-ю). К этому следует добавить, что Забайкальский пограничный округ в этом деле никакого участия не принимал. В окружении в тот момент находились лишь некоторые части Белорусского пограничного округа, а число пограничников, явившихся боевым ядром для формирования 6 стрелковых дивизий, составило не 15, а всего лишь 9 тысяч военнослужащих. К слову сказать, в двух томах Пограничной энциклопедии почему-то фигурируют две разные цифры: в первом томе, изданном в 2008 году, — 7,5 тыс. человек, а во втором, увидевшем свет в 2009 году, — 13 тыс. военнослужащих. Чтобы убедиться в том, что цифра, приведенная мною, более точная, рекомендую ознакомиться с Приказанием заместителя наркома внутренних дел СССР генерал-лейтенанта И. И. Масленникова № 36 от 28 июня 1941 года (Приложение № 7). Но самое главное (и об этом мои оппоненты скромно умолчали) заключается в том, что решение Сталина о формировании за счет личного состава войск НКВД указанных стрелковых дивизий состоялось лишь после того, как стало известно о захвате немецкими войсками столицы Белорусской ССР г. Минска. А в самом начале войны в соответствии с планом мобилизационного развертывания НКВД приступил к формированию не общевойсковых дивизий для Красной армии, а крупных соединений войск НКВД СССР, таких как 1-й мотомеханизированный корпус оперативных войск НКВД и двенадцать мотострелковых дивизий войск НКВД. Шесть дивизий (29, 30, 31, 32, 33 и 34-ю) поручалось сформировать Главному управлению пограничных войск НКВД СССР. Думается, всем понятно, что вышеперечисленные соединения войск НКВД предназначались явно не для ведения оборонительных сражений на фронте.

Наибольший резонанс среди моих оппонентов вызвала гипотеза о том, что пограничники, как и вся Красная армия, готовились не к обороне, а к внезапным наступательным действиям против Германии. Н. Н. Берсенев пишет, «что весь пафос статьи, сводится к выводу о том, что Гитлер в июне 1941 года просто опередил Сталина, который готовился напасть первым. От этого утверждения меньше чем полшага до того, чтобы признать СССР главным виновником Второй мировой войны со всеми вытекающими из этого последствиями». Не знаю, то ли мои оппоненты невнимательно читали мою статью, то ли сознательно «наводят тень на плетень». Мое утверждение о наличии у советского командования планов наступательных действий против Германии никак не повлияло на определение «главного виновника Второй мировой войны», так как она началась в сентябре 1939 года, а я ведь в своей статье вел речь о лете 1941 года. Чувствуете разницу?

Учитывая то, что этому вопросу в моей книге посвящена отдельная глава, думаю, нет необходимости вновь приводить аргументы, подтверждающие этот очевидный факт. Напомню лишь, что на с. 608 второго тома нового 12-томного издания «Великая Отечественная война 1941–1945 годов», увидевшего свет в 2012 году, наконец-то признано, что «при разработке последнего предвоенного варианта плана стратегического развертывания Красной армии на западном театре военных действий Генеральный штаб предусматривал нанесение упреждающего удара по противнику, который сосредотачивал силы у границ Советского государства». Обращаю внимание читателей на то, что в вышеприведенной цитате речь идет не о проекте плана нанесения упреждающего удара по противнику, а о вполне реальном плане, одобренном на самом высоком уровне.

Подобные «ляпы», по всей видимости, стали результатом невежественного отношения Н. Н. Берсенева к науке как сфере человеческой деятельности. Комментируя мою мысль о том, что введение в научный оборот такого понятия, как Герой Советского Союза — воспитанник погранвойск, не вполне правомерно, он заявил дословно следующее: «При чем тут наука? На какие такие вопросы бытия может пагубным образом повлиять эта категория?». Чуть ниже, сокрушаясь по поводу того, что его оппонента волнует тенденция искусственной героизации пограничных войск в ущерб объективному и самокритичному взгляду на события той поры, он с пафосом заявляет «у нас искусственная дегероизация сегодня зашла так далеко, что никакая героизация не будет лишней». Судя по этим высказываниям, Н. Н. Берсенев в своей жизни руководствуется известным принципом «Цель оправдывает средства». Отсюда такое пренебрежительное отношение и к науке и неразборчивость в средствах при ведении научного спора. А ведь начальник Центрального музея пограничной службы ФСБ России должен знать, что, согласно всем существующим энциклопедическим словарям, определение термина музей (от греч. museion — «храм муз») звучит так: «научно-исследовательское и научно-просветительское учреждение (А не культурно-развлекательное, каким стал в последние годы Центральный музей погранслужбы. — Прим. автора), осуществляющее комплектование, хранение, изучение и популяризацию памятников естественной истории, материальной и духовной культуры». А учитывая то, что Пограничный музей относится к категории военно-исторических музеев, то также надо бы знать чиновнику такого уровня, что «военно-историческая наука — это совокупность научных знаний о реальных (А не придуманых. — Прим. автора) военно-исторических явлениях, событиях прошлого, как нашей страны, так и других стран и народов».

Продолжая свою мысль о неправомерности такого термина, используемого пограничными историками, как «Герой Советского Союза — воспитанник пограничных войск», позволю привести определение термина «воспитанник» из «Словаря военных терминов». Оно звучит так: «Воспитанник — 1) подросток, принятый на воспитание в воинскую часть, как правило, в военное время; 2) юноша, обучающийся в суворовском, нахимовском, военно-музыкальном училище; 3) воспитанник музыкантский — юноша допризывного возраста, зачисленный в военный оркестр». Трудно не заметить, что это определение относится к молодым людям, достигшим максимум 17-летнего возраста. Но ни одного пограничника — Героя Советского Союза в таком возрасте я не знаю. К этому следует добавить, что многие бывшие пограничники (в основном командиры и политработники) до зачисления их на службу в войсках ОГПУ-НКВД проходили ее в частях Красной армии, а, став Героями Советского Союза в годы войны, абсолютное большинство из них и дальше продолжили там службу. Так какие же они воспитанники пограничных войск?

Чтобы поставить точку в этом споре, приведу результаты анализа, сделанного мною на основе официального списка Героев Советского Союза по родам войск, размещенного в интернете. Судя по нему, из 161 военнослужащего, находящегося до 22 июня 1941 года в составе пограничных войск, только 20 человек (12,4 %) в момент совершения подвига проходили