Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

вашей службе. Но обо всех тонкостях мы поговорим дополнительно, если вы примете мое предложение.

— Да! Господи, спасибо тебе! И вам спасибо, герр патермейстер! — Ева-Лотта прижимала руки к груди и выглядела такой счастливой, что у Стаса от души отлегло. — Уехать отсюда! Никакого старосты, никакой тетки Берты и Ганса! Еще и жалованье! Герр патермейстер, да я днем и ночью работать буду! Я все по хозяйству умею, могу огородом заниматься, травы растить… Я все-все-все!‥

Она запнулась, глядя на клирика сияющими глазами, и у того что-то дрогнуло в лице, Моргенштерн смутился и отвел взгляд.

— Что ж, тогда самое время объявить вашим односельчанам результаты расследования, — проговорил он. — Лицензия у меня с собой, в нее только нужно вписать ваше имя и статус, орденский знак тоже получите сейчас, потом наш кузнец его доделает, а я заверю. Что еще? Ах да, вещи! Вам следует собраться…

— Герр патермейстер! — из-за угла дома выглянул Уве. — Там люди принесли чего-то. Белье, котелки… Глянуть бы хозяйке!

— Да мне теперь и не нужно ничего! — торопливо заверила Ева-Лотта. — Как я все это повезу? Мне бы только сундучок с инструментом да на первое время узелок… Я быстро соберусь, герр патермейстер! Травы вот еще…

— Не торопитесь, — твердо сказал Моргенштерн. — Разумеется, вам понадобится повозка. Добрые жители Дюневальда изрядно вам задолжали, пусть раскошеливаются на прощанье. Капитан, оставьте пару людей, пусть помогут фройляйн выносить и укладывать вещи. Не хватит одной повозки — найдем еще.

— Но как же… — Ева-Лотта растерянно переводила взгляд с патермейстера на остальных и снова возвращалась к Моргенштерну, словно он ее притягивал. — Нельзя же забрать у кого-то повозку, да еще с лошадью…

— Почему нельзя? — удивился капитан, усмехнувшись в усы. — Очень даже можно и нужно! Не хватало, чтобы орденская служительница из дома как бедная невеста уезжала, в одном платьюшке. Все заберем! Ну, разве что мебель не потащим, у нас она получше будет. И не сомневайтесь, фройляйн, вещи вам пригодятся. Все равно ведь разворуют, если оставите! А так будет вам и обстановка, и приданое. Уве, Йохан, все, на что фройляйн ведьма пальчиком покажет, собирать и укладывать. Да так, чтобы в дороге не побилось!

На дальнейшее Стас смотрел с наслаждением. Прав капитан, иные моменты в инквизиторской работе вполне заменяют театр. И хорошо, что трагедия в данном представлении сменила жанр. Известие, что Ева-Лотта уезжает с патермейстером, произвело в Дюневальде незабываемый эффект!

— Это что же получается, ведьма всех ежиком пугала? — Староста почесал в затылке, глядя на Еву-Лотту, словно впервые в жизни ее увидел. — А так разве по закону можно?

— Это как же так вы ее увезете?! — заголосила — ну кто бы сомневался?! — трактирщица. — А кто огороды заговаривать будет? Михеля мне кто вылечит? У моей козы лишай, надо мазь ей сделать!

— А вот об этом, фрау, вам следовало подумать раньше, — сказал патермейстер с огромным, как показалось Стасу, удовольствием.

У него даже щеки слегка порозовели, и он перестал каждые несколько минут морщиться, болезненно потирая виски. Похоже, работать детектором лжи утомительно. Но теперь понятно, почему Моргенштерн сходу поверил в историю Стаса! Надо же, какое любопытное свойство. Интересно, оно всем клирикам выдается по умолчанию или только истинным? Им же тогда в расследовании преступлений цены нет!

— Да перестань, Берта, — попытался остановить трактирщицу староста. — Может, оно и к лучшему? Одни хлопоты с этой ведьмой, обойдемся без нее.

— Кто обойдется, ты обойдешься?! — вызверилась на него тетка. — А у меня в подвале плесень пойдет, если ее кажный месяц не морить! Что же это делается, люди? Наша это ведьма, значит, у нас и жить должна! Как это можно — без ведьмы остаться?! Конечно, эта дурочка рада, в город ее заберут, знак наденут… Думаешь, золотой талер в куче навоза нашла? Тьфу! — Она повернулась к Еве-Лотте и смачно сплюнула ей под ноги. Плевок не долетел и половины расстояния, но Ева-Лотта инстинктивно шагнула назад, и трактирщица выдохнула, глядя ей в лицо: — Смотри, курвина дочь, пожалеешь еще! Как надоешь герру патермейстеру, придется перед всеми его рейтарами юбку задирать! Думаешь, для чего тебя в капитул забирают, дуреха?! Травки растить да зубы дергать? Ха!

В тишине, наступившей вдруг на площади, кто-то громко икнул. Слова прозвучали хлестко, как пощечина, и мерзко, словно комья жидкой грязи, прилетевшие прямо в лицо.

Ева-Лотта сцепила руки на переднике, глядя на трактирщицу в упор. Глаза девчонки на побледневшем лице показались неестественно темными, и Стас, ахнув про себя, шагнул к ней, еще не зная, что сделает, но не успел — Моргенштерн вскинул руку и стремительно осенил Еву-Лотту крестным знамением, но каким-то странным, после четвертой намеченной точки оно закончилось описанным в воздухе кругом.

Ведьма вздрогнула и посмотрела на клирика то ли изумленно, то ли испуганно.

— Сохраняйте спокойствие, фройляйн, — уронил Моргенштерн с таким же застывшим и снова побледневшим лицом, как у самой Евы-Лотты, на миг они показались Стасу чуть ли не близнецами, только у клирика глаза отливали явственным серебром. — Слова этих людей не стоят того, что вы собирались сделать — что бы это ни было.

«Кэрри… — мелькнуло у Стаса в мыслях. — Все-таки довели девчонку сволочи! А он… что-то понял и успел?! Вроде блока или барьера?!»

Инквизитор повернулся к фон Гейзелю, демонстративно минуя взглядом багрового старосту, ловящую воздух ртом трактирщицу и замершую толпу.

— Неуважение к Ордену зашло слишком далеко, — отчеканил он бесстрастно и громко. — Если местная власть не справляется с поддержанием порядка, наша обязанность — преподать этим людям урок. Старосте деревни и трактирщице Блюменхорст назначаю по двадцать розог — старосту высечь прилюдно, женщину из соображений приличия наказать без свидетелей. Долговые расписки на имя фрау Эммы Курц изъять в счет компенсации за украденные инструменты. Доклад о данном деле и участии в нем означенных лиц, а также юноши по имени Ганс, будет подан в канцелярию маркграфини Ластенгольф. Как и реляция о ненадлежащем исполнении долга местным священником и покойным патермейстером Вольфом. Трактирщицу Блюменхорст оштрафовать за публичное оскорбление чести Ордена, в качестве штрафа изъять у нее повозку с упряжной лошадью в пользу фройляйн Евы-Лотты, по приемной матери — Курц. Имущество фройляйн Курц упаковать и погрузить, дом заколотить и оставить под личным надзором старосты. Вам ясно, любезный?!