Владыки Мегамира - Юрий Никитин

– Бонапартик, – понял Петр. – Из какого племени?

– Из великого племени Симона Петлюры!

Их лица оставались бесстрастными. Полищук перевел холодный взгляд на Касю:

– Где повстречали?

– Я ничего не скажу, – ответила она гордо.

Полищук посмотрел на Петра, тот нехотя вылез, а на столе, где лежал Семен, взял широкие клещи. Кася вскрикнула в ужасе и негодовании: стальные захваты сомкнулись на горле раненого. Ее как ветром выдуло из-за стола, но ближайший полч перехватил, она отчаянно забилась в страшных звериных лапах. Петр чуть свел рукояти, лицо Семена начало синеть. Генетики поспешно отвернулись, кто-то выбежал, громко бацнув дверью. Еще двое сгорбились, руки дрожали, из пальцев сыпались инструменты. Кася кричала, Хоша на плечах Влада подпрыгивал, верещал.

– Мы встретили его в квадрате эн-гэ-шестьдесят семь, – сказала она поспешно, затем лишь наткнулась на предостерегающий взгляд Влада.

Полищук повернулся к Петру, сказал неверяще:

– Там пустые земли… судя по нашим данным. Или где-то в соседних районах исчезали люди?

Петр оставил Семена, с облегчением швырнул клещи в угол и, не глядя на Семена, прошел мимо к панели управления составным компьютером. Семен вывернул голову, смотрел в спину генетика так, словно выбирал место для удара копьем. На экране замелькали цифры, графики, чертежи, вспыхнула и застыла таблица.

Полищук сказал с хмурым одобрением:

– У тебя все под рукой!

– Группа Енисеева, – прочел Петр напряженным голосом. – Неужто того самого… первопроходца? Легендарный выход за Полигон, новый путь развития… Но Енисеев погиб со всей группой, это записано во всех учебниках!

– Погибли все?

– Так подтвердили эксперты, – отрезал Петр, он уже не смотрел на экран. – Аварийная группа обнаружила глубокую воронку, лохмотья от комбинезонов, остатки разрушенной аппаратуры… Они работали и на военное ведомство, вспомните, в какое время! – экспериментировали с разными… гм… взрывчаткой. Ими командовал некий Морозов, не то военный генерал, не то генерал из ГРУ…

Полищук покосился на варвара:

– Даю голову на отрез, погибли не все.

Генетики все чаще оставляли работу, прислушивались. На сумрачных лицах появлялся живейший интерес.

Петр изумленно покрутил головой:

– Если спаслась хоть одна пара, то это… самое первое племя аборигенов! Они пробыли в Мегамире дольше всех.

– Могло не уцелеть и пары, – перебил Полищук, он внимательно рассматривал Влада, в запавших глазах мелькнуло нечто похожее на сочувствие. – Достаточно было спастись Журавлевой, в девичестве – Александре Фетисовой, отважной десантнице. Она была на четвертом месяце, помню из школьного учебника… Представляю, на что пришлось пойти, чтобы сохранить род… Промискуитет, инцестофилия, браки с родителями… Удивительно, как сохранили язык!

– У них должна быть отличная память, – буркнул Петр. – Хорошо бы прогнать по тестам.

Полищук не сводил с Влада внимательного взгляда:

– Потом. Важнее его сотрудничество. Добровольное или нет.

Петр с неудовольствием взял щипцы снова. Влад надменно изрек:

– Можешь убить меня или его, раб. Кто родился, все равно умрет.

Петр в затруднении оглянулся на Полищука. Голос варвара звучал с обрекающей убежденностью. Он имел в виду, что говорил. Полищук поерзал, взгляд упал на Касю. Глаза вспыхнули, он оскалил зубы, кивнул на нее Петру.

ГЛАВА 47

Кася отшатнулась, кровь отхлынула от лица. Петр, перекосив лицо в лютой гримасе, сомкнул зубья на нежной шее девушки. Она гордо выпрямилась, прямо взглянула в глаза Полищука. Тот поморщился, быстро сказал Владу, отведя от нее глаза:

– Ты смелый и отважный воин. Готов на смерть, готов отправить на гибель друга. Семена, например. Даже раненого. Но женщина – не воин. Ее доверили тебе. Она слабая, беспомощная, тени своей боится. Ты отвечаешь за нее! Все, что с нею случится, лежит на тебе.

– Зря тратишь слова, – бросил Влад холодно, хотя сердце трепетало в страхе: Полищук готов пытать, не в пример Петру, тот лишь корчит страшное лицо. – Женщина не из моего племени. Я за нее не отвечаю.

– Но ты отвечаешь за поход! Если ты мужчина, то отвечаешь за все.

– Зря тратишь слова.

Петр пытался сжать клещи, но руки ему не повиновались. Покраснел, глаза бегали по лицам сумрачных коллег, ища помощи. Кто-то исчез, вернулся с двумя джамперами. Они сразу дернули Касю за руки, выламывая суставы. Кася закричала, забилась, запрокидывая к своду белое, залитое слезами лицо.

Влад рванулся, наклейки затрещали. Ближайший генетик спешно выбрызнул из тюба клейкую пасту, кисти охватило жгучим холодом, приморозило крепче. Сзади ударили, Влад на миг увидел тяжелое лезвие. В голове гудело, по лицу текла горячая струйка крови. Он тряхнул головой, кровь затекла в глазную впадину, начала скапливаться, вздуваясь пузырем.

Петр с облегчением убрал клещи с шеи девушки, рукоятью двинул Влада в глаз. Влад согнулся от дикой режущей боли, почти парализованный, но глаз внезапно очистился – кровяной сгусток прилип к древку. Сквозь тонкую розовую пленку увидел отвращение на лицах генетиков. Джамперы растянули Касю за руки, почти выдрав их из суставов. Она кусала губы, глаз не видно за толстыми линзами шершаво-соленых слез, от них шел запах горького страха. Джамперы с неохотой остановились, смотрели на Полищука. Тот привстал, всмотрелся в перекошенное болью лицо варвара.

– Ну как? – спросил он торопливо. – Будешь с нами сотрудничать?

Он вздрагивал, Влад увидел в глубоко запавших глазах искры безумия. Генетик дышал тяжело, часто облизывал губы. Влад выдавил с усилием, словно тащил огромную глыбу:

– Буду.

– Вот и хорошо, – сказал Полищук поспешно. В лаборатории послышался общий вздох облегчения. Петр с проклятием отшвырнул клещи.

– Но за это я убью тебя!

Он сказал с такой убежденностью, что в пещере словно повеяло смертью. Генетики застыли, почти со страхом глядя на залитого кровью, прикованного к столу человека.

Полищук натужно засмеялся:

– Когда еще у нашей козы хвост отрастет! Но я ценю храбрость. Сам такой: буду лягаться и царапаться, даже когда меня поволокут в ад… А теперь, пани Кася, пора наверх с вашей рацией. Не предлагаю воспользоваться нашей, как сумел этот герой, боюсь, все же кто-то заметит подмену!

Касю увели, Влад уронил голову на руки. Клей уже застыл, вморозив кисти в монолит камня, сросся с каменной глыбой стола. Он пытался восстановить равновесие духа и мысли, как учили с детства, всячески пытался вообразить себя почтенным старцем, мол, сидит на ласковом солнышке, а вокруг и вверх-вниз с веселым визгом носятся внуки и правнуки… однако перед глазами всякий раз вставал каменный пол, залитый кровью, посреди кровавой лужи лежит он – Влад, сын Кремня, затылок раздавлен мощными щипцами.