Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

– Нет, – возразил Серж. – Все эти женщины тоже работают наравне с мужчинами. Они просто отпросились с работы, или взяли себе выходной день, чтобы что-то купить. – И жестко глядя на одного Поля, он продолжал: – После войны в стране тяжелое положение. Мужчина не в состоянии один содержать семью. Здесь не Франция. У нас погибли на войне миллионы мужчин, а значит, миллионы девушек остались без женихов, а миллионы женщин без мужей. И эти одинокие женщины должны тяжело работать, чтобы содержать своих детей.

Поль сразу вспомнил тех женщин, утративших женский облик, менявших трамвайные рельсы на жестоком морозе. Французы смотрели теперь на Сержа сочувствующе, понимая, что говоря правду, он уклоняется от каких-то кремлевских инструкций. Но Поль нисколько не сочувствовал этому человеку. Ведь Серж был в числе привилегированных, и ему, так же как и его жене, не приходилось стоять по этим очередям. И Поль, не отводя глаз от пристального взгляда Сержа, сказал своим прежним вызывающим тоном:

– А теперь покажите общие отделы, где продают по карточкам.

– Извольте, – сказал Серж тоже вызывающим и в то же время каким-то безнадежным тоном, – и быстро пошел вперед по галерее.

Французы последовали за ним. Каспар тихо сказал Полю:

– Серж находится при исполнении своих партийных обязанностей. Вы слишком бесцеремонны с ним. Разве не видите, он нервничает?

Поль так же тихо ответил:

– Ничего. Пусть понервничает.

Они дошли до центра универмага. Здесь, посреди мозаичной площадки был фонтан, украшенный бронзовой скульптурой. Вероятно, в Бэль Эпок это было весьма респектабельное здание. Но теперь здесь толпились нищенски одетые люди. От фонтана они свернули в параллельную галерею. Большинство магазинов на двух этажах были закрыты железными шторами, некоторые были просто заколочены досками. Зато очереди к открытым магазинам здесь были больше и шумней. Как ни странно, люди в этих очередях выглядели довольно прилично. На некоторых женщинах были, хотя и потертые, но вполне современные пальто и даже дамские меховые шапочки.

– Это тоже привиллегированные люди? – спросил Поль.

Серж ответил:

– Это москвичи, живущие поблизости ГУМа. При карточной системе каждый человек закреплен к ближайшему магазину по месту жительства. А в комерческих отделах большинство покупателей – приезжие из других городов.

– Что продают здесь? – и Поль указал на ближайшую очередь.

Вместо Сержа ответил Эжен Максимил:

– Вероятно, мыло. Видите? Несут.

Женщины, вытиснувшиеся из магазина, держали в руках бруски мыла без обертки, у каждой два больших бруска коричневого хозяйственного мыла и маленький брусок розового туалетного мыла. Это была, вероятно, порция на человека. Женщины тут же стали укладывать бруски в свои большие сумки из плетеной соломы. У большинства покупателей были такие же соломенные сумки. Внезапно сверху раздались пронзительные женские крики. Поль посмотрел вверх и увидел интересное зрелище: в тесной очереди, стоящей у перил прохода второго этажа, дрались две женщины. Драка была, очевидно, за место в очереди. Худая молодая женщина выталкивала из очереди пожилую седую женщину. Волосы женщин растрепались под съехавшими с голов платками. Обе они громко выкрикивали какие-то ругательства. Седая женщина была ниже своей противницы, зато намного толще. Худая женщина, ухватив седую за волосы, трясла ее и толкала к перилам. Седая держала за воротник худую женщину и другой рукой била ее по лицу. Так они дрались, не меняя позы, потому что в этой тесной толпе невозможно было двигаться. Поль побежал к лестнице с красивыми перилами, ведущей на второй этаж.

– Товарищ Дожер! – услышал он оклик Эжена Максимила, но даже не оглянулся: ему надо было посмотреть, что продавали в этой очереди, за что так отчаянно дрались эти женщины. Взбежав на проход второго этажа, Поль перегнулся через перила. Его высокий рост позволял увидеть через головы людей начало очереди. Люди, выбиравшиеся через толпу из магазина, держали над головами резиновые сапоги и галоши. Поль, не задерживаясь, сбежал по лестнице обратно вниз, где навстречу ему шел откровенно встревоженный Серж. Подойдя к делегации, Поль сообщил:

– Это очередь за резиновыми галошами.

Из универмага они выходили уже с другой стороны в узкий, запруженный пешеходами переулок. После жары и духоты морозный воздух на улице казался ошеломляюще чистым. Серж быстро повел их в сторону улицы Двадцать пятого октября, которую Поль уже видел из окна машины. Прохожие с интересом поглядывали на французов, непривычно для них одетых. Вероятно, современная французская одежда казалась им роскошной, и они смотрели на французских коммунистов как на капиталистических буржуев-миллионеров. Внезапно Поль увидел перед собой лежащего на обледенелом тротуаре мужчину. На нем была грязная военная шинель без знаков отличия и стоптанные грязные сапоги. Лицо его было иссиня красным. Он спал, поджав кулаки в обтрепанные рукава шинели. Поль остановился. Вместе с ним остановилась вся делегация. Серж с бесстрастным лицом пояснил:

– Пьяный. – И бесстрастным голосом, почти без знаков препинания, он стал пояснять дальше: – Вы не все представляете, что такое фронт, когда вокруг убивают, и ты должен убивать сам. И для солдат это длилось в течение трех лет. Они привыкли на фронте пить водку, и для многих эта привычка осталась. Поэтому сейчас у нас много пьяниц.

Прохожие не обращали внимания на пьяного, их заинтересованные взгляды останавливались только на французах. Очевидно, они привыкли к виду пьяниц, валяющихся на улице, а вот иностранцев видели редко. Поль, чувствуя как от мороза у него защипало нос, обратился к Сержу:

– Но через полчаса он замерзнет насмерть.

Серж уже раздраженным голосом сказал:

– Пьяные не так-то легко замерзают. Сейчас подойдет милиционер и отведет его куда следует. – И придав голосу бодрый оттенок, Серж обратился ко всей делегации: – Товарищи, пойдем дальше. У нас время ограничено. На площади нас ожидают машины.

Но Поль оставался стоять на месте, и вся делегация продолжала стоять рядом с ним. Поль сказал слегка повышенным тоном:

– Товарищ Серж, пойдите и приведите милиционера, а мы здесь пока побудем.

И Серж послушался, торопливо ушел куда-то в сторону. А прохожие вокруг стали тоже останавливаться, глядя на французов. Им было непонятно, почему иностранцев так заинтерсовал выляющийся пьяный. Товарищ Луни тихо заметил:

– По-моему, война тут не при чем. Я уже давно слышал о пристрастии русских к водке. В отношении пьянства они уступают только финнам.

Каспар, приблизившись к Полю, быстро проговорил:

– Товарищ Дожер, имейте в виду: за нами постояно следят.

– Вижу, – сказал Поль. – Все сразу понимают, что мы иностранцы.

– Я имею ввиду не это, – сказал тихо Каспар. – Неужели вы думаете, что официальная партийная делегация может ходить по улицам без особой охраны?

– А где эти охранники? – наивно спросил Поль.

– Я видел только двоих. Они к нам не приближаются, но незаметно следят издали. Одного из них я запомнил еще в музее. Сейчас он стоит у выхода из универмага. Не оглядывайтесь. А другого вы чуть не сбили с ног, когда сбегали по лестнице.

– Жалко, что не сбил, – сказал Поль.

Подошел Серж в сопровождении милиционера. Последний тут же начал поднимать пьяного на ноги. Поль стал ему помогать, поддерживая пьяного за подмышку. Но тот протяжно рыгнул, и Поль, в опасении, что пьяного сейчас вырвет, практично отступил. Делегация направилась дальше к улице Двадцать пятого октября, чем-то напоминавшую уютные улочки в окрестностях Сен-Дени, которая тут же вывела их опять на Красную площадь, где их ожидали знакомые три машины. Теперь уже никто из делегации не изъявил желания дойти до гостиницы пешком. Даже Поль.

Банкет состоялся в банкетном зале Кремля. Стол был накрыт человек на тридцать. Распорядители в официальных черных костюмах, вместо бабочек официальные черные галстуки, рассаживали гостей по заранее определенным местам. Предварительно было официальное представление присутствующих с рукопожатиями. Среди гостей были и дамы в вечерних, скромно декольтированных платьях и даже в бриллиантах. Можно было подумать, что это высший свет Парижа. За столом никто не пил и не ел: все ждали прихода Сталина. Когда он вошел в окружении своих приближенных, все поднялись с мест. Сталин сказал, а переводчик перевел:

– Садитесь, товарищи. – Когда все сели, он сказал: – Сперва о деле.

И Максимил, сидящий по правую руку Сталина, подал ему раскрытую папку. Сталин стал читать про себя русский текст соглашения, а переводчик по своему листу стал вслух читать текст по-французски. После этого Сталин подписал французскую копию в папке Максимила. Остальные подписи были уже поставлены во время утреннего заседания. Все зааплодировали. Сталин сказал: