Королевство Хатуту - Дмитрий Романовский

– Мсье Дожер, мы все представляем здесь коммунистическую партию Франции и должны соблюдать соответствующее достоинство. Я это говорю к тому, что если вы захотите пригласить в свой номер постороннее лицо, имейте ввиду: номера, отводящиеся иностранцам, по всей вероятности, прослушиваются.

Сергей Павлович Годлевский, или просто товарищ Серж, вежливо предложил членам делегации спуститься в вестибюль. Лифты в гостинице были современными. У подъезда для делегации были поданы три большие машины, старомодные, но сверкающие, будто только что выпущенные с завода. У машин стояли милиционеры для охраны от любопытных прохожих. И делегация поехала в Кремль на встречу с лидерами советской коммунистической партии. Поль непрестанно вертел головой, глядя то в одно окно, то в другое. Город ему нравился, и понравилась Красная площадь перед Кремлем с разноцветным экзотическим собором, и сам Кремль с красными звездами на башнях. У ворот большой кремлевской башни стояли военные охранники. Серж показал им документы, о чем-то переговорил, и все три машины въехали в обширный двор Кремля. Здесь был белый собор с высокой колокольней и старинные здания. Машины подъехали к кремлевскому дворцу. В красивом вестибюле делегаты сняли пальто и шапки. Поль сунул свои меховые рукавицы не в карман пальто, а в рукав, чтобы не своровали. Еще в Париже ему было сказано, что в России каждый второй – вор. Конечно, Кремль надежно охранялся. Но почему бы в Кремле не быть ворам? По крайней мере, здесь есть что воровать. Они поднялись по красивой лестнице, прошли анфиладу зал. Комната, куда их привели, была роскошной. Они собрались у большого овального стола, но никто не садился. Из противоположной двери вышли лидеры советской коммунистической партиии. Среди них был Иосиф Сталин. Поль не сразу узнал его: рябое отечное лицо на официальных фотографиях тщательно ретушировалось. Тот первый мужчина, с плохим французским, который первым приветствовал их на вокзале, представил их всех девятерых. Советских лидеров вместе с этим первым мужчиной и со Сталиным было тоже девять. Серж и еще один мужчина, как оказалось, переводчик, стояли тактично сбоку. Начались рукопожатия. Первым пожал руку Эжену Максимилу сам Сталин. Затем Сталин пожал руку мадам Туанасье, а затем всем остальным, Полю в последнюю очередь. Лицо Сталина выражало официальное благодушие, но когда он пожимал руку Полю, глаза советского вождя сощурились, четко прорезались морщинки от глаз к вискам, будто Сталин собирался улыбнуться, но так и не улыбнулся. Поль подумал при этом, что Сталин, вероятно, видел в порножурнале снимок Поля, спящего голым на палубе со стоящим хуем. Сразу за Сталиным стали пожимать руки делегатам остальные советские лидеры. Каждому по девять рукопожатий. Кроме Сталина все улыбались. Это были явно те улыбки, о которых предупреждал Жак. После этого все уселись за овальный стол, и началось заседание. Переводчик сидел между советскими и французскими лидерами и переводил почти синхронно. Казалось, он наперед угадывал, что скажет тот или иной член заседания. Первым вопросом было отношение французской коммунистической партии к плану Маршалла. Оказалось, что среди французских делегатов был экономист. Это был мсье Луни, невзрачный мужчина с длинным худым лицом, на которого Поль до сих пор не обращал внимания. Мсье Луни раскрыл свою папку, стал говорить о соотношении валют, приводил цифры, ему задавали вопросы, он отвечал. Поль от нечего делать стал рассматривать советских лидеров. Тот первый мужчина, который приветствовал их на вокзале, сидел рядом со Сталиным. А дальше сидел совсем лысый мужчина. Революцию в России делал тоже лысый мужчина, но тот был с бородкой и усами, да к тому же еще и умер, когда Полю не было и года. Этот же лысый был гладко выбрит и в старомодном пенснэ, какие до войны носили школьные учительницы. А лицо этого лысого было настолько противным, что остальные советские лидеры по сравнению с ним казались весьма благообразными, даже рябой Сталин с короткой шеей и отечными щеками. Все советские лидеры были маленького роста и толстые. Только один из них был худощавым. Фамилию его Поль не помнил, как не помнил фамилии остальных лидеров, хотя в парижском комитете ему показывали их портреты и по нескольку раз называли их фамилии. Полю запомнились только две фамилии, потому что они смешно звучали: Микоян и Каганович. Но каким лицам принадлежали эти фамилии, Поль не помнил, и поэтому не знал, есть ли среди присутствующих эти лица. Потом стали говорить о событиях во Вьетнаме. Сталин обратился к Эжену:

– Как вы относитесь к борьбе колониальных стран за их независимость?

– Лично я стою полностью за деколонизацию.

Как ни быстрым был ответ Эжена, переводчик почти синхронно перевел. И Поль стал уже путаться, какой голос был Сталина, какой Эжена и какой переводчика. Сталин сказал:

– Ваш левый блок в Национальной ассамблее парламента имеет большинство. Морис Торез в своем последнем выступлении в парламенте как-то ускользнул от вьетнамского вопроса.

Эжен пояснил:

– Левый блок опирается на широкие массы французов низкого уровня благосостояния. И эти массы полагают, что если Франция потеряет колонии, их уровень благосостояния станет еще ниже.

Сталин сказал:

– Это можно объяснить недостаточной работой пропагандистов среди масс. Парижсие коммунисты имеют свой печатный орган. Но Париж это еще не вся Франция. Как обстоит в этом отношении дело в других областях Франции?

Тут заговорил Каспар. Оказалось, он заведует отделом пропаганды в парижском комитете.

– В таких городах как Марсель и Гавр мы имеем свои печатные органы.

Сталин перебил Каспара:

– Я имел ввиду провинциальные районы. Например, западные, такие как Прованс. Основное население – сельское. Их уровень благосостояния никак не зависит от колониальной политики. Даже наоборот: колонии – их конкуренты.

Каспар признался:

– Сельское население трудно поддается пропаганде. В Провансе, например, наша партийная ячейка просто не имеет средств для собственного печатного органа.

– Мы можем оказать вам материальную помощь, – сказал Сталин, – разумеется с условием, что ваши провинциальные товарищи активно развернут свою деятельность.

Сталин говорил, заглядывая в бумаги, лежащие перед ним. Такие же бумаги лежали и перед другими лидерами, как французскими, так и советскими. Когда разговор зашел об Алжире, заговорила мадам Туанасье. Она была специалистом по делам колоний. Сталин ей также задавал вопросы, и она обстоятельно отвечала. Поль ждал, заговорят ли о Полинезии, но мелкие острова, разбросанные по Океании, очевидно, не интересовали великие державы. Заседание длилось более часа. В конце решено было завтра собраться в то же время для обсуждения совместных действий коммунистических партий Франции и Советского Союза. Серж и еще двое мужчин повели французов осматривать достопримечательности Кремля. Полю понравилась Грановитая палата – очень старинное здание с тяжелыми сводами и разрисованными, как в дешевых парижских кафе, стенами. Здесь было что-то от Ближнего востока, но Серж объяснил, что это влияние вполне европейской византийской культуры. Затем французов вывели на Красную площадь, где они осмотрели Собор Василия Блаженного и лобное место – круглое каменное возвышение, на котором в прошлые века казнили преступников, как на Гревской площади и на площади Революции в Париже. После этого французов повели в мавзолей Ленина. Тут Поль и вспомнил фамилию лысого, который делал революцию в России: Ленин. Бальзамированный труп Ленина не был похож на египетскую мумию. Лицо трупа было, вероятно, подкрашено, официальный костюм его выглядел совсем новым, и все это освещалось слабой, но торжественной подсветкой. Тем не менее, все это выглядело очень противно, и Поль вспомнил, что на этой неделе Марго предстоит препарировать трупы. Прямо на Красной площади против Кремля был большой универмаг. Называется ГУМ. Полю хотелось туда зайти, но товарищ Серж торопливо заметил, что у них укомплектованная программа. Неподалеку от мавзолея их ожидали знакомые Полю три машины, на которых делегатов должны были отвезти в гостиницу на обед, а заодно проехаться по некоторым достопримечательным улицам Москвы. Мадам Туанасье неожиданно сказала:

– Гостиница близко. Нам бы хотелось пройтись пешком по московским улицам.

Товарищ Серж с любезной улыбкой возразил:

– Вы сегодня с дороги, и некоторые, возможно, устали. Кроме того, сегодня в Москве сильный мороз, а вы еще не привыкли к нашему климату.

Тут Поль подал свой рыкающий голос:

– Мы тепло одеты и совсем не устали. После дороги в поезде нам нужно пройтись по воздуху.

Произошла небольшая заминка, во время которой Серж быстро переговорил по русски с двумя сопровождающими их мужчинами, вероятно, охранниками, – это были сравнительно молодые прилично одетые люди, слегка говорившие по-французски.