Пересекая границы - Оксана Панкеева

Саэта размяла и растерла онемевшие руки, подобрала с пола одежду ведьмы и нашла в ее кармане свой пистолет.

Взвела курок и осторожно вышла на улицу. Кантор по-прежнему лежал там же, у крыльца, и не подавал признаков жизни.

– Кантор… – всхлипнула Саэта и подняла пистолет. – Прости.

Она целилась долго, хотя промахнуться было практически невозможно. Долго стояла с пистолетом в руках, уговаривая себя стрелять, вспоминая инструкции, напоминая себе, что он сам ее об этом просил, объясняя себе, что он действительно сошел с ума и никаких сомнений в этом быть не может… А в голове билась одна-единственная мысль: «А если нет? А если он опять очнется, умоется снегом и, как ни в чем не бывало, попросит водки?»

Она стояла и целилась, пока не заболели руки. А потом бросила пистолет в снег, села на крыльцо и заплакала.

Ольге снится сон.

Она спускается по каменным ступеням в подземелье. Она ступает босиком по холодным и влажным плитам, и ей холодно и страшно. На ней длинное белое платье и белая фата невесты. Вокруг нее – серый потрескавшийся камень, покрытый зеленоватым мхом. Она движется по темному коридору, уходящему вглубь, и вокруг нее шуршат крыльями летучие мыши, невидимые в темноте. Она не боится ни летучих мышей, ни попискивающих по углам крыс, но ей почему-то страшно. Страх немотивированный и совершенно не поддающийся логическому объяснению. Она просто знает, что делает что-то страшное. В конце коридора мерцает свет. Она знает, что туда идти не следует, что там еще страшнее, но продолжает идти, словно кто-то ведет ее на веревочке. Это до боли напоминает много раз высмеянный Васькой Любушкиным классический сюжет фильма ужасов: «Как там страшно! Наверное, там опасно! Давайте туда пойдем!» Она идет по коридору, наполненному звуками, тоже вызывающими ассоциации со скверным ужастиком, но ей по– настоящему страшно. Свет в конце коридора приближается, в коридоре становится все светлее, она начинает видеть стоящие в нишах скелеты и вытянувшихся в почетном карауле мертвецов разной степени разложения. Они стоят неподвижно, и она проходит мимо них, обмирая от ужаса и отвращения.

Коридор заканчивается, и она выходит в небольшое помещение, освещенное несколькими факелами и жаровнями на высоких треножниках. В центре вычерченной на полу фигуры стоит незнакомый мужик в черной мантии мага с жуткими рисунками. Ольга чувствует, что тут явно какое-то грандиозное западло и надо рвать отсюда когти, пока не поздно, но продолжает идти вперед. Видимо, все-таки поздно. Она становится рядом с мужиком в мантии, тот разводит руками и что-то произносит. Тянущая ее невидимая веревка обрывается, и Ольга останавливается. Теперь она просто не может сойти с места. Она стоит столбом, чувствуя себя полной дурой в своей белой фате и рассматривает рисунки на мантии. Судя по всему, это и есть тот самый некромант, который удавился бы от зависти из-за ее футболки. Интересно, что ему от нее надо? Хочет наехать и угрозами и вымогательством эту футболку у нее отобрать? Он ходит между жаровнями, бросает в них какой-то порошок, делает пассы и произносит заклинания.

– Выбирай себе жениха! – говорит он, наконец, ударяя в пол посохом, и из стен пещеры начинают появляться бесплотные, но четко видимые мужские фигуры. Их много, и все они красавцы, как на подбор. Воины и барды, принцы и воры, маги и просто красивые ребята без всякого класса, проходят мимо нее один за одним в каком-то жутком хороводе, каждый смотрит на нее влюбленными глазами и говорит: «Выбери меня». Она стоит, растерявшись от такого изобилия и не зная, как выбрать из такой массы потенциальных женихов.

– А если я никого не выберу? – говорит она, вспоминая, что тут же какое-то западло, и надо как-то выкручиваться.

– Тогда тебе достанется тот, кто окажется напротив с третьим ударом посоха, – спокойно поясняет некромант. Значит, лучше все-таки выбрать. А то попадется какой-нибудь засранец…

Хотя выбор такой, что вряд ли какой-то засранец смог бы сюда затесаться. Они идут мимо нее, она смотрит на них и некоторых даже узнает – тех, кого видела раньше на портретах. Вот герой Полистарр, великий воин, погибший в битве триста лет назад. А вот принц Интар, погиб пять лет назад от рук заговорщиков. Хрупкий изящный маг, похожий на эльфа… имя забыла, основатель школы пяти стихий, умер семьсот лет назад неизвестно от чего, не то от старости, не то поколдовал неудачно… Симпатичный индус с большими печальными глазами, мистик Шанкар, соратник Элмара, погиб в битве с драконом три года назад… Да ведь они все мертвые, вдруг понимает Ольга, они все умерли, они не настоящие!

– Выбирай! – снова гремит под сводами пещеры голос некроманта, и снова посох ударяет в пол. Ольге страшно, она боится этих мертвых героев, но еще больше боится, что ей попадется кто-то совсем незнакомый, и судорожно вертится, всматриваясь в этот хоровод покойников, пытаясь выбрать кого-то из знакомых, чтобы хотя бы было не так страшно. Мертвые красавцы проходят мимо нее, и каждый просит: «выбери меня!»

Она останавливается, наконец, на черноглазом мистике и делает шаг к нему, но он вдруг чуть заметно качает головой, как бы предостерегая ее, и вместо традиционного «выбери меня» произносит:

– Выбери парня с драконом.

И проходит мимо, глядя на нее и грустно улыбаясь.

Некромант в третий раз поднимает посох, готовясь ударить в пол. Ольга в панике бегает глазами по хороводу женихов, пытаясь понять, кто же тут с драконом и где у него этот дракон, в кармане, что ли… И натыкается взглядом на еще одно знакомое лицо. И тут до нее доходит.

– Этот! – кричит она, указывая на него. – Я выбираю его.

Он точно такой, как на портрете, даже лучше. У него шикарная улыбка и пронзительно-черные глаза с этакой лихой чертовщинкой. На нем кожаный жилет на голое тело, открывающий взору гладкий литой торс и цветного дракона на плече, ту знаменитую татуировку, из-за которой он получил свое прозвище. Он божественно красив. И он смотрит на нее. И молчит. Не просит его выбрать. Просто улыбается.

– Подойдите ко мне и возьмитесь за руки.

Он берет ее за руку, и она не может удержать крик ужаса. Красавец-бард превращается в жуткое подобие человека, на которое страшно даже смотреть, не то, что за руку держать. Но вырваться она уже не может, и только смотрит на него, не в силах отвести глаз. У него нет лица, вместо лица сплошное кровавое месиво, с одной стороны разорван рот, с другой – жуткий ожог, с которого свисают лохмотья кожи и плоти. Его тело покрыто ранами и ожогами, вместо правой руки – окровавленный обрубок. Глаза заплыли и не открываются.

Некромант стоит перед ними и проводит какой-то обряд, смысл которого доходит до Ольги с трудом. Кажется, это действительно что-то вроде венчания. Ольга стоит, как приклеенная, не в силах двинуться с места. Ее жених, по-видимому, тоже. Он как-то не высказывает энтузиазма по поводу неожиданной свадьбы и даже глаз по-прежнему не открывает.