Благородный Дом. Роман о Гонконге. - Джеймс Клавелл

— Ничего о Бартлетте и мисс Кейси?

— Нет, сэр. Роузмонт и Лэнган запросили более точное досье. Похоже, есть некая связь между Бартлеттом и Банастасио: мы ещё не уверены, в чем она заключается. И он, и мисс Чолок в прошлом месяце были в Москве.

— А! — Сэр Джеффри снова наполнил чашечки. — Что вы предприняли насчет этого бедолаги Воранского?

— Я отослал труп обратно на судно, сэр. — Кросс вкратце рассказал о своей встрече с Роузмонтом и Лэнганом и о фотографиях.

— Какая удача! Наши заокеанские друзья становятся все умнее и умнее, — прокомментировал губернатор. — Вам лучше бы найти этих убийц до того, как это сделает КГБ — или ЦРУ, а?

— Мои люди стерегут подступы к дому. Как только убийцы появятся, их схватят. Мы, конечно, изолируем их от внешнего мира. Я увеличил количество наших агентов, приставленных к «Иванову». Больше никто не проскользнет через сеть, обещаю. Никто.

— Хорошо. По словам комиссара полиции, он приказал уголовному розыску тоже держать ухо востро. — Сэр Джеффри задумался. — Я пошлю записку секретарю насчет вашего отказа подчиниться директиве один-четыре «а». Американский офицер связи в Лондоне, конечно же, будет очень расстроен, но как вы могли подчиниться, в таких-то обстоятельствах?

— Если позволите, сэр, может, попросить его не упоминать о том, что папок у нас ещё нет. Эта информация тоже может попасть не в те руки. Чем позже все выйдет наружу, тем лучше.

— Да, согласен. — Губернатор отпил шерри из своей чашечки. — Мудрая вещь невмешательство, верно?

— Да, сэр.

Сэр Джеффри посмотрел на часы.

— Я позвоню ему через несколько минут, поймаю перед ланчем. Хорошо. Но есть одна проблема, которую я не могу отставить в сторону. Это «Иванов». Сегодня я услышал от нашего неофициального посредника, что Пекин с большой обеспокоенностью относится к присутствию этого судна.

Неофициальным представителем КНР в Гонконге выступал на тот момент назначенец из коммунистической иерархии, один из заместителей председателя Банка Китая, центрального китайского банка, через который проходила вся иностранная валюта и все миллиарды американских долларов, заработанных на поставках потребительских товаров и почти всего продовольствия и воды для Гонконга. Соединенное королевство всегда считало Гонконг своей территорией, колонией британской короны. За всю историю Гонконга, начиная с 1841 года, Великобритания никогда не допускала присутствия в колонии какого-либо официального представителя Китая. Никогда.

— Он мне просто всю душу вытряс с этим «Ивановым», — продолжал сэр Джеффри. — Хотел засвидетельствовать крайнее неудовольствие Пекина присутствием здесь советского шпионского судна. Он даже предположил, что я сочту благоразумным выдворить этот корабль… В конце концов, сказал он, мы слышали, что один из шпионов КГБ, выдававший себя за моряка, был убит на вашей территории. Я поблагодарил его за проявленный интерес и пообещал, что доложу об этом своему начальству — в должное время. — Сэр Джеффри отхлебнул шерри. — Любопытно, его, похоже, ничуть не раздражало присутствие здесь ядерного авианосца.

— Странно! — тоже удивился Кросс.

— Не указывает ли это на ещё один сдвиг в политике, отчетливое и значительное изменение внешнего курса, желание жить в мире со Штатами? Не могу поверить. Все говорит о патологической ненависти Китая к США.

Губернатор вздохнул и снова наполнил чашечки.

— Если о существовании «Севрина» станет известно, если просочится, что под нас здесь сделан такой подкоп… Боже Всемогущий, они просто забьются в истерике, и будет от чего!

— Мы найдем предателей, сэр, не беспокойтесь. Мы найдем их!

— Найдем ли? Хотел бы я знать.

Сэр Джеффри сел у окна и засмотрелся на окруженный высокой белой стеной английский сад, ухоженные лужайки, кусты, цветочные клумбы, прекрасный закат. В дальнем конце сада среди клумб бродила его жена и срезала цветы, а за ней следовал мрачный садовник-китаец, на лице которого было написано неодобрение. Какое-то время сэр Джеффри наблюдал за супругой. Они были женаты уже тридцать лет, трое их детей успели обзавестись своими семьями, и они жили в мире и согласии.

— Всегда эти предатели, — грустно проговорил он. — Советы — большие мастера их использовать. Мерзавцам из «Севрина» так легко подстрекать, подмешать то тут, то там немного яду. Так просто посеять тревогу в Китае, в бедном Китае, который и без того ненавидит иностранцев! Ох, как просто раскачать нашу лодку! Но что хуже всего: кто шпион у нас? Шпион в полиции? Чтобы иметь доступ к важной информации, он должен быть, по крайней мере, старшим инспектором.

— Понятия не имею. Если бы я знал, то он давно бы уже был нейтрализован.

— Что вы собираетесь предпринять в отношении генерала Жэня и его тайных агентов-националистов?

— Я не намерен их трогать: они уже много месяцев на крючке. Гораздо лучше оставить известных тебе агентов там, где они есть, нежели потом разыскивать новых, которых пришлют им на смену.

— Согласен, их, конечно, всех заменят. Их и наших. Грустно, как это грустно! Мы этим занимаемся, и они этим занимаются. Так грустно и так глупо: наш мир — райское место… Мог бы быть райским местом.

В окне эркера загудела пчела. Сэр Джеффри отвел в сторону занавеси, и она вылетела в сад.

— Министр просил меня позаботиться о безопасности наших парламентариев, приехавших с визитом, принять оптимальные и продуманные меры. И сделать это надо абсолютно незаметно. Я имею в виду нашу торговую делегацию, которая возвращается завтра из Китая.

— Хорошо, сэр. Я понял.

— Похоже, один или двое из них могут в будущем стать членами кабинета министров, если лейбористская партия придет к власти. Неплохо бы произвести на них благоприятное впечатление.

— Вы считаете, что в следующий раз у них будет шанс? У лейбористов?

— Такого рода вопросы я оставляю без комментариев, Роджер. — В невыразительном голосе губернатора звучал укор. — Я не имею отношения к партийной политике. Я представляю здесь Её Величество Королеву. Но мне лично действительно хотелось бы, чтобы некоторые из этих экстремистов ушли на покой и оставили бы в покое наше государственное устройство. Очевидно ведь, что социалистическая философия левого крыла по большей части чужда английскому образу жизни. — Голос сэра Джеффри зазвучал жестче. — И слепому ясно, что некоторые из них оказывают помощь противнику, по доброй воле — или позволяя водить себя за нос. Раз уж мы коснулись этого предмета, есть ли среди наших гостей люди неблагонадежные?

— Смотря, что вы имеете в виду, сэр. Двое — тред-юнионисты левого крыла, «заднескамеечники»[140] и пламенные ораторы — Робин Грей и Локин Дональд Мак-Лин. Мак-Лин открыто бравирует своими связями с Британской компартией. Он стоит одним из первых в нашем списке неблагонадежных элементов. Остальные социалисты — умеренные. Консерваторы тоже умеренные — средний класс, все прошли службу в армии. Один придерживается проимперских взглядов — представитель либеральной партии, Хью Гутри.

— А пламенные ораторы? Они служили?

— Мак-Лин был шахтером. По крайней мере, на шахте работал его отец. Свою коммунистическую карьеру он сделал как руководитель профсоюзной ячейки на угольных копях Шотландии. Робин Грей — армеец, пехотный капитан.

Сэр Джеффри поднял на него глаза:

— Трудно представить армейского капитана, даже отставного, в роли пламенного оратора и тред-юниониста, верно?

— Да, сэр. — Кросс с удовольствием отпил шерри, испытывая ещё большее удовольствие от того, что знал. — И то также, что он может быть родственником тайбаня.

— Что?!

— Пенелопа Данросс приходится сестрой Робину Грею.

— Господи боже мой! — уставился на него изумленный сэр Джеффри. — Вы уверены?

— Да, сэр.

— Но почему, почему Иэн не говорил об этом прежде?

— Не знаю, сэр. Может, стыдится этого родства. Мистер Грей, несомненно, полная противоположность миссис Данросс.

— Но… Господи Иисусе, вы уверены?

— Да, сэр. На самом деле эту связь обнаружил Брайан Квок. Совершенно случайно. Для получения визы в КНР членам парламента нужно было представить обычную информацию о себе: дата рождения, род занятий, ближайшие родственники и так далее. Брайан производил обычную проверку, чтобы убедиться, что с визами все в порядке и никаких проблем на границе не будет. Он случайно обратил внимание, что в графе «Ближайшие родственники» мистер Грей указал: «Сестра Пенелопа Грей, Эвисъярд-Касл, Эршир». Брайан вспомнил, что это адрес шотландского поместья Данроссов. — Кросс вынул серебряную сигаретницу. — Вы не будете возражать, если я закурю, сэр?

— Нет, пожалуйста.

— Благодарю вас. Это было около месяца тому назад. Я посчитал информацию достаточно важной и предложил Брайану проверить её. Потребовалось сравнительно немного времени, чтобы установить, что миссис Данросс действительно сестра Робина Грея, его ближайшая родственница. Насколько нам известно, миссис Данросс рассорилась с братом сразу после войны. Капитан Грей был в плену в Чанги: его схватили в Сингапуре в сорок втором году. Домой он вернулся в конце сорок пятого. Кстати, их родители погибли во время налета на Лондон в сорок третьем. В то время она уже была замужем за Данроссом: они поженились в сорок третьем году, сэр, почти сразу после того, как его сбили, — она служила в женском вспомогательном корпусе ВВС. Мы знаем, что брат и сестра встречались, когда Грея освободили. Насколько можно судить теперь, больше встреч не было. Это, конечно, совсем не наше дело, но ссора, должно быть…