Московские легенды. По заветной дороге российской истории - Владимир Муравьев

В 1930-е годы по планам реконструкции снесли церкви Спаса Преображения в Пушкарях на Сретенке, Преподобного Сергия в Большом Сергиевском переулке, на местах той и другой построили школьные здания. Была снесена Сухарева башня, замыкавшая перспективу Сретенки. Потери значительные, но они не уничтожили общего, сложившегося до революции, облика и духовной атмосферы Сретенки. Доказательство тому — приведенные выше высказывания Юрия Нагибина, В. А. Резвина, Н. М. Молевой, к которым могли бы присоединиться и многие другие москвичи.

Настоящая трагедия началась в 1980-е годы, когда архитекторы «Моспроекта-2», занимающегося Центром Москвы, разработали проект реконструкции Сретенки и ринулись его осуществлять. Обвинение улице проектанты сформулировали стандартное: «Эта миниатюрная улица длиной не более километра и в наши дни играет важную роль в транспортной и торговой схемах столицы. Однако она стала слишком тесной» («Советская культура», 18 октября 1986 г.). Каким образом решают проблему «тесноты» улиц «специалисты» (так они себя называют) Института Генплана Москвы, известно.

Современный московский поэт Владимир Салимон точно формулирует эти методы и результаты:

Когда Самотечная площадь,когда проходные дворына Сретенке и на Покровкепровалятся в тартарары!

Но были уже восьмидесятые годы, и пускать на Сретенку бульдозеры, как это сделал с арбатскими переулками Хрущев, реконструкторы опасались. Тогда появился архитектор Б. Тхор, человек с бегающими глазами и сбивчивой речью. Он представил «гуманистический» социальный проект реконструкции Сретенки, в котором якобы учитывались интересы ее жителей, рост семей, необходимость в коммунальных услугах и прочее. Его проект поддержали и жители Сретенки, и общественность Москвы, поверив обещаниям. Реконструкция началась, Тхор перешел на другой объект. Вскоре выяснилось, что его проект был не чем иным, как ловкой провокацией. Жителей Сретенки начали жестко и систематически выживать из их домов. Сложившуюся ситуацию описал корреспондент «Комсомольской правды», описал с еле сдерживаемым справедливым негодованием:

«Простой лозунг „Центр Москвы — для богатых!“, похоже, снова поднят над Московской городской думой. Несколько раз бешеную атаку на еще оставшихся в центре коренных москвичей удалось отбить. Но теперь столичные власти, похоже, предприняли наступление по всем правилам стратегии и бестактности. Что нужно им в центре? Супердома и дорогие многоэтажные комплексы, приносящие натуральные деньги. Что мешает стройке и бизнесу? Жители. Ну никак они, подлые, не желают уезжать из своих квартир».

Эта статья была написана и напечатана в 1997 году в связи с принятием Московской думой разработанного и лоббируемого депутатом М. Москвиным-Тархановым законопроекта «О проведении градостроительной политики в зонах жилой застройки», разрешающего мэрии и инвесторам, без согласия жителей, сносить, расселять, возводить что угодно, а если жители будут чинить «препятствия лицам, осуществляющим градостроительный проект», то «такие граждане несут ответственность в соответствии с действующим законодательством».

Этот законопроект был создан для того, чтобы не возиться с «подлыми» долго, как пришлось повозиться со сретенцами, поверившими в «гуманизм» реконструкции и пытавшимися защитить свои права человека. Они были сокрушены, и «Комсомолка» ссылается на их судьбу: «Один район центра уже и без этого законопроекта попробовал на себе железную волю триумвирата „Власть — инвестор — строитель“ — Сретенские переулки. Да, там построили великолепные дома, да, вбили миллионы долларов в новые коммуникации. И на все это „отселенные“ жители района могут посмотреть. За отдельную плату. Если доберутся из какого-нибудь Бутова-Забугорного. Н у, а что будет с бедными и полубедными?..» (По проекту жители должны купить квартиры в новых домах. — В. М.)

Такая реконструкция, кроме того, что обездоливает и унижает москвичей, наносит непоправимый урон городу, губит его. Еще в первоначальном проекте реконструкции Сретенки отмечалось: «Неожиданно возникла и социальная проблема: когда жильцов переселяют в районы массовой застройки, а в старые реставрированные дома вселяются различные конторы, это омертвляет город». Разрушают традиционный московский облик и постройки «элитных» офисных и жилых домов, построенных во вкусе богатых заказчиков, архитектуру которых сами архитекторы между собой с бодрым цинизмом называют «Санта-Барбара». Современная Сретенка уже в значительной степени пострадала от того и от другого.

Генеральный директор ОАО «Центринвест» Б. В. Елагин, осуществляющий реализацию проекта реконструкции сретенских переулков, в 2007 году в интервью, опубликованном в «Вечерней Москве», заявляет, что в этой работе «важно было сохранить характер исторической застройки города, пусть иногда и в ущерб коммерческим интересам». Однако понемногу на Сретенке начинается и новая застройка, в которой присутствует исключительно «коммерческий интерес», но происходит это при бурном декларировании застройщиками своей любви и своего уважения к истории. Ярким примером этого процесса может служить реклама отдела элитного жилья одного из агентств недвижимости. Речь идет о жилом доме в Большом Сухаревском (легендарном Колосове) переулке.

«История Сретенских переулков богата именами и событиями… Приятно, удобно и очень престижно жить в таком районе, где каждое здание имеет свой неповторимый облик, и в то же время они вместе составляют уникальный архитектурный ансамбль, сохраняющий и бережно воссоздающий образ старой Москвы…

Правительство Москвы осуществляет сложный план сохранения и реставрации этого района. Здесь современность привносится в историческое окружение… Реконструируются старые дома, практически нет нового строительства. Редким исключением является возведение современного дома по Большому Сухаревскому переулку 11. Деликатно и умно решена архитекторами трудная задача не нарушить хрупкую связь времен, преемственность московской истории.

По мере реконструкции этот район становится все более-престижным местом Москвы. Покупка жилья такого уровня в наше нестабильное время — еще и дальновидная инвестиция. Это видно по тому, как задолго до сдачи дома, без шумной рекламы раскупаются квартиры бизнесменами, госслужащими, менеджерами солидных фирм — людьми информированными, знающими не только цену жилью такого уровня, но и способными оценить престиж этого места. Если уж жить в столице, то в той Москве, в которой ощущается дыхание истории».

Далее для справки сообщается, что пятикомнатные квартиры в доме уже выкуплены. Так решается «социальная направленность проекта». Какое «дыхание истории» Колосова переулка окажется наиболее близко новым насельникам, какие лозунги напишут они на своем жилье?

Но пока еще остались островки настоящей Сретенки, еще есть надежда, что они могут стать опорными точками ее возрождения. Пройдем по этим островкам, островкам исторической памяти.

Петр Васильевич Сытин был прав, когда в своей самой известной книге «Из истории московских улиц» утверждал, что «описывать биографию сретенских домов — дело трудное», потому что материалов на эту тему собрано исследователями-историками очень мало. Но со следующим его утверждением, что это дело «неблагодарное», согласиться ни в коем случае нельзя. Со временем в истории Сретенки понемногу появляются все новые и новые имена, уточняются адреса, выявляются памятники культуры, истории и даже архитектуры, и уже ясно, что впереди еще много интересных находок. А теперь от общего взгляда на Сретенку перейдем к частностям, к отдельным постройкам.

Новая Сретенская слобода (а потом и улица) начиналась сразу за стеной Белого города, лишь немного отступив от нее. Когда Москве грозило нападение врага или, хуже того, он уже подходил под стену, все строения возле стены сжигали или разметывали, ради большего удобства обороны. В мирное же время дома и лавки чуть не лепились к стене, оставляя узкий проход вдоль нее.

Нынешняя нумерация домов на Сретенке в Земляном городе осталась с тех времен, когда еще не было бульвара, когда местные жители да и городское начальство еще надеялись, что затея с бульварами, как не раз бывало с другими правительственными проектами, забудется, а освободившееся от стены и вала место раздадут под обывательскую застройку.

В конце девяностых годов XVIII века на валах, которые следовало засадить деревьями, еще громоздились груды камня, полузанесенные землей и мусором, с весны прораставшие травой, куда, как вспоминают современники, окрестные обыватели выпускали скотину — коров и коз, а зимой, занесенные снегом, валы становились горками, с которых дети катались на салазках. В 1797 году Москву посетил Павел I и, обозрев состояние бульваров, остался недоволен. Специальным указом он повелел ускорить их планировку и посадку деревьев, а из оставшегося камня распорядился выстроить возле бывших ворот на въезде в Белый город «гостиничные дома».