Навечно в грёзах (СИ) - "Eva 4444"

Не дав ей возможности ответить, спешно вышел из залы, яростно хлопнул дверью. Довольно! Теперь, и правда, всё кончено! И будь я проклят, если снова попытаюсь вернуть её! Она сделала свой выбор, и я его принимаю! Залпом выпил оставшееся в бутылке спиртное и гневно швырнул её о стену. Стеклянная бутыль звонко разлетелась в дребезги, а несколько мелких острых осколков отскочили и впились мне в руку и скулу.

Позже, когда я дрожащими от гнева руками вынимал осколки, я уже знал, куда направлюсь за новой жизнью… жизнью без Амайи.

Уже на третий мой стук она с улыбкой отворила тяжёлую дверь и, увидев, в каком я состоянии, помрачнела. Смотрит с удивлением и не решается спросить, откуда порезы на лице.

Подошёл к ней вплотную и заправил за ухо прядь светлых курчавых волос, упавших на её нахмуренное лицо. Офелия в недоумении замерла.

Нежно провёл шершавым пальцем по пухлым губам, а, когда они слегка приоткрылись, впился в них жарким поцелуем. Ошарашенная девушка всё-таки ответила на мой требовательный поцелуй, а я едва сдержался, чтобы не накинуться на неё в порыве страсти или отчаяния. Не знаю.

Опомнился, уже когда мои руки самым наглым образом шарили у неё под майкой, сжимали тонкую талию, наслаждаясь гладкостью кожи. Усилием воли взял над собой контроль и остановился. Девушка, смущённая моим напором, вытерла влажные губы тыльной стороной ладони и судорожно пыталась понять, что бы это могло значить.

— Можно мне войти?

Всполошённая Офелия мимолётно оглянулась назад и, помолчав пару секунд, явно обдумывая последствия приглашения, всё же впустила. Как только скрипучая дверь за моей спиной захлопнулась, я вновь страстно поцеловал Офелию и, подхватив девушку на руки, направился вглубь дома, в спальню.

Пора мне начать новую жизнь. Пора ощутить на собственной шкуре: каково это, когда дикое притяжение, страсть, а может, и любовь взаимны. И Офелия мне в этом поможет. Пора мне находиться рядом с той, которая это действительно оценит. И пусть пока между мной и Офелией всего лишь взаимная симпатия и нет любви, но разве не с этого начинаются все отношения? Разве этого мало?

Мы занимались безудержным сексом до самого вечера. Эта неугомонная девчонка напрочь вымотала меня. Кто ж знал, что в ней столько огня и неисчерпаемой энергии? И я уж точно никак не мог предположить, насколько хорошо мне будет в её постели. Наверное, это от того, что впервые за долгое время ощутил, каково это: когда не только берут, но и отдают со всей страстью, на которую только способны. Без остатка. Безвозмездно. Офелия была просто умопомрачительна, а я не так вынослив, как хотелось бы. Однако этот чудодейственный секс сотворил с моим сознанием что-то невообразимое. Злость, дикая ярость и удушающее отчаяние куда-то испарились, и остался лишь я. Уставший, голодный и счастливый от осознания, что, оказывается, она есть… жизнь без Амайи. Она есть, и она охрененная!

Когда в комнате уже окончательно стемнело и стало немного прохладно, Офелия, тряхнув растрёпанной копной волос, с грацией кошки потянулась, поднялась с кровати и принялась искать разбросанные нами вещи. А, найдя их, ошарашила своим безапелляционным ультиматумом:

— Разберись в своих чувствах к Амайе, Кирион.

Разобрался уже…

— Между нами всё кончено. Причём давно.

Девушка ехидно ухмыльнулась и, так и оставшись голой, уселась на мягкий пуф перед туалетным столиком с огромным зеркалом. Вооружившись гребнем, Офелия принялась безмятежно расчёсывать спутавшиеся волосы.

— Я знаю, Кирион. Как и то, что в её сердце уже давно поселился другой. Осталось дождаться, пока и ты это поймёшь. А как разберёшься, приходи. — Лукаво улыбнулась и глянула через зеркало в сторону моего неприкрытого простынёй паха. — Повторим. Мне понравилось.

Я уж приду! Обязательно приду! А, может, просто-напросто и уходить не стану. Ведь отныне я свободен!

Я свободен от любви,

От вражды и от молвы,

От предсказанной судьбы

И от земных оков,

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

От зла и от добра.

В моей душе нет больше места для тебя!

Я бы мог с тобою быть,

Я бы мог про всё забыть,

Я бы мог тебя любить,

Но это лишь игра.

В шуме ветра за спиной

Я забуду голос твой

И о той любви земной,

Что нас сжигала в прах,

И я сходил с ума,

В моей душе нет больше места для тебя!

(Валерий Кипелов — Я свободен)

========== Глава 31. Айлин. Амайя ==========

Комментарий к Глава 31. Айлин. Амайя Фото: https://vk.com/photo359996673_457245818

https://vk.com/photo359996673_457245817

Музыка:

https://drive.google.com/file/d/1QtGSsgIinS-l7GchYU1339f-bmxR1tvm/view?usp=sharing

https://drive.google.com/file/d/1Y6JCf4QmlGauhmesiXcFj7Z1zn3Te9Qf/view?usp=sharing

https://drive.google.com/file/d/1C0dceizStGui-0YuUOYzWik1RfVdf8Aq/view?usp=sharing

Отбечено

Четыре месяца спустя.

Айлин

(Erik Satie — Gnossiennes No. 1 Lent)

Как жаль, что сохранение мира зачастую требует немирных средств.

Беспринципные варвары — орки —снова подступили к Тартасу слишком близко. Настолько близко, что Вилан — мой любимый — во главе самого многочисленного войска за всю историю демонического государства прибыл на границу с Джаклардом. На этот раз с ним отправилась и я. Он, конечно, пытался отговорить меня. Но разве теперь такое возможно?

Впервые за долгое время я наконец-то могу покинуть дворец, что стал для меня добровольной тюрьмой. Теперь я могу не опасаться, что меня узнают на улицах Терказара. Малфаста больше нет. Как и нашего с ним договора о том, что я ради незапятнанной репутации наших детей до конца своих дней буду притворяться мёртвой. Заточение более, чем на век, пусть и в королевском замке, — это цена за то, что я каждый день могла находиться рядом с любимым. Непомерной ценой также являлась мучительная разлука с детьми. Непрекращающаяся даже во сне, тягостная, гнетущая, нарастающая тоска по ним. Когда я наконец решилась уйти от мужа, то наивно полагала, что самым тяжёлым будет первый шаг. Непростительное заблуждение. Чем больше утекало времени со дня переезда в Терказар, тем сильнее я задыхалась без запаха своих детей, без улыбки Бурхата и маленьких, обнимающих меня ручек моей малышки Амайи.

За пару месяцев глухой болезненной тоски по детям я превратилась в опустошённый сосуд, оболочку, под которой скрывался сплошной оголённый нерв. И как Вилан ни старался исцелить мою душу своей любовью, ему долго не удавалось вернуть меня к жизни. Конечно. Ведь два моих смысла жизни остались в Арнорде.

Поняв, что даже самая большая и единственная любовь на свете не заменит два родных сердечка, я снова… хм-м-м… в который уже раз СНОВА тайно вернулась в Аваллон и, покорно упав в ноги Малфасту, молила его принять меня обратно, сказать всем, что я не погибла, что чудом выжила в Тартасе.

В тот злосчастный день Малфаст безжалостно прогнал меня. И он имел на это право. Договор есть договор. Уже даже не будучи моим мужем, Малфаст всё равно умудрялся растоптать меня в мокрую лужицу, унизить и с надменной улыбкой наслаждаться моей агонией отчаянья и боли.

С моим окончательным уходом к Вилану Малфаст смог наконец вырвать меня из своего сердца. То же он советовал сделать и мне в отношении наших детей. Бывший муж понимал, что дети — это частичка меня. И это была его изощрённая месть. За то, что так и не смогла полюбить его, за то, что даже просто стерпеть не смогла, за то, что влюбилась во врага. Лучше бы убил. Так было бы намного гуманнее. И Малфаст прекрасно знал об этом. Именно поэтому сохранил мне жизнь и даже отпустил обратно к Вилану. Позже… уже намного позже, сгорая в нескончаемой тоске по детям, я поняла, что это и есть наказание от бывшего мужа: жить, дышать, существовать без детей и лишь по слухам и редким видениям узнавать, как всё больше теряет себя Бурхат, а Амайю стремительно порабощает наркотик. Всё это время я была словно связана по рукам и ногам, вынужденная лицезреть муки детей и не в состоянии им помочь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})