Тигриный лог (СИ) - Юлия Чеснокова

— Класс! — задрал голову к потолку Ви, распахнув рот от восторга.

— Воду таскать явно не надо будет, — пошутил Шуга. — Можно высовывать руку с тарелкой, и готово!

Я ждала, когда доест Лео, чтобы подойти к нему и извиниться, что обозвалась днем. В результате, его освобождение и на завтра тоже мне очень кстати, с моими-то регулами, мать их за ногу. Нет, к концу пребывания я точно застрадаю кастрационным комплексом!

— А ты и завтра привратник? — полюбопытствовала я заодно у Джей-Хоупа.

— Да, и, возможно, послезавтра. Вдруг погода не успокоится и помешает Хану спуститься вниз? — мы оба поняли, что речь идёт о "подняться вверх".

— То есть, у калитки живешь ты? — дошло до меня. — А где же Лео обитает?

— А он куда-то вниз уходит, к обрыву, не знаю, — пожал плечами парень. В этот момент Лео поднялся, отставив тарелку и, поскольку ходил достаточно быстро, то не оставил мне времени подумать. Я поднялась и поспешила за ним, нагнав его на пороге. Краем глаза я заметила пасмурное лицо Джина. Он опять думает не то о нас с Саб-Зиро!

— Лео, погоди, — но он успел перешагнуть границу трапезной, оказавшись на улице. Ветер выл, дождь лил, как из ведра и хуже, и я, чтобы не образовывать сквозняк, вышла за молодым человеком, закрыв за собой дверь. — Прости, что обозвалась! Я не хотела, я была расстроена из-за того, что ты не стал учить и меня, — он понимающе кивнул, непроницаемо терпя текущие по лицу капли. — Завтра я тоже свободна? — он подал знак, что "да". — Спасибо, это вовремя, потому что у меня тут женские проблемы… в общем, я опять хотела попросить тебя помочь мне помыться лишний раз, ты поможешь?

— Всё верно, — сам с собой в чем-то согласился Лео, не удивляясь моей просьбе. — Почти месяц же прошел, — он прищурился, убедившись в каком-то подсчете. Он что, уже ждал от меня этого прошения? Он что, поэтому и выпроводил меня с занятий?!

— Ты… ты хочешь сказать, что предугадывал мои ближайшие действия? — он промолчал, не реагируя. — Ты что, знаешь, когда у меня месячные, лучше, чем я? — Мои брови залезли под челку, натянув глаза до предела. Сверкнула молния, и я подпрыгнула от неожиданности, уже почти полностью промокшая. Лео не шелохнулся.

— У девочек же так. Разве нет? — почесал он шею, смущенно уточнив у меня. Да, именно, всё так, но…

— Ты-то откуда знаешь? Откуда ты знаешь что-либо о женской физиологии?

— Тебе лучше вернуться. Ты замерзнешь и простудишься, — указал мне Лео на покинутый нами домик позади меня.

— Не простужусь! У печки погреюсь. Ты можешь ответить мне? — Он замолк. — Ты же сказал, что много лет не видел женщин… ты соврал? Скажи честно, Хенсок уже пускал кого-то из девушек до меня? — Лео потряс головой, удивившись моему предположению. — Но ведь не в книжках же ты об этом узнал?! Ты не любитель книг, и я не верю, что ты лазил в них изучать женскую анатомию.

— У меня было много сестер, — быстро произнес Лео, как можно неразборчивее, проглотив эти слова, и, заволновавшись, развернулся и пошел вон. Что это? Он сказал что-то о том, что было до монастыря?! Сестры? Так… вот почему он среагировал внезапно и странно в роще хурмы? Но почему именно? Что с ними случилось? Почему он покинул их? Я побежала было следом, но опомнилась, что мне мыть посуду, убираться. Парни стали выходить по одному и по два из столовой. Перенеся мысленно допрос на следующий раз, я побрела обратно.

В ночь на 7-ое октября

Приостановив Чимина на выходе, я объявила ему, что завтра с утра не приду, и, выпустив всех остальных, застряла в проходе с Джином, оставшимся последним.

— Я хотел задержаться, — он стрельнул глазами назад. — Но там Хенсок сидит, и почему-то не уходит.

— Вот как… — я посторонилась, чтобы выпустить друга и вошла. Старик сидел всё там же, похлебывая самовольно налитый себе чай. Давненько я не общалась с ним, а он явно для этого здесь медлит. Я начала собирать посуду, не придавая значения его присутствию. Перенося стопками тарелки и чашки, я постепенно собрала их все, и не убранным держался лишь тот столик, за которым восседал настоятель. Я подошла к нему с подносом.

— Как у тебя дела, Хо? — отвлекся он от своих дум, косо на меня посмотрев.

— Спасибо, всё нормально…

— Ты не узнал, что тебе было нужно? — я покачала головой. — А я узнал, — он расплылся, убив меня наповал этим заявлением. Глотнув воздуха, я положила поднос на стол и плюхнулась напротив него.

— Что?! Как?!

— Да, бедный мальчик пришёл ко мне сам, покаялся, что совершил проступок — уходил в ночь Распахнутых врат и сказал, что, наверное, не заслуживает оставаться тут. Но я его простил и оставил, потому что он набрался храбрости признать вину. Он был честен.

— И кто же это?! — подскочила я, опять села.

— А я не скажу, — присосался к чашке вредный старикашка. Я стукнула кулаком по столешнице и, осознавая, что это всё значит, притихла, пригорюнившись.

— Так… я должна уйти теперь? — Мне стало страшно. Я не готова! Нет, только не сейчас. Я не хочу уходить!

— Нет, зачем же? Ты же ещё не узнала, что хотела.

— Но вы… послушайте, что вы творите? Зачем это всё? Я что, действительно, нужна вам, чтобы выпроводить отсюда Лео? Или соблазнить кого-то?

— Кто тебе сказал такое? — подался назад Хенсок, презрительно обдав мои подозрения скукожившейся гримасой.

— Зачем говорить? Вы ведете себя, как сводник. Думаете, это незаметно? — пошла на откровенность я.

— Ты сейчас очень похожа на свою бабушку, — тепло улыбнулся дедушка.

— Да откуда вам знать!.. Минуточку, — я замерла, успокоившись. — Вы знаете мою бабушку?

— Пришлось быть знакомым, — вернулся он к чаю. У меня не нашлось слов. Бабушка никогда не говорила о знакомствах с монахами. Я никогда не слышала от неё ни слова о Тигрином логе. А она была очень разговорчивой. Почему-то я сразу поняла, что речь идёт о матери моей матери, которая жила тут, а не о матери отца, которая жила в другой провинции.

— И… давно вы её знаете?

— Уже лет сорок, — Хенсок предался воспоминаниям, положив ладони на колени. — Когда я получил свой первый тан, я вышел на волю, так сказать и, разумеется, первым делом оказался в поселке внизу. Она встретилась мне в первый же день. Фактически, она была первой, кого я увидел вне стен монастыря. Никогда не забуду ту встречу. Знаешь, в молодости так много всего происходит, но в итоге, когда мы оборачиваемся, то понимаем, что значимых моментов было от силы десяток, — по его интонации, цвету потеплевших глаз, я стала догадываться о большем.

— Вы… были влюблены в мою бабушку?

— Был… и она в меня тоже, — Хенсок особым весельем, с печатью грусти, сдобрил свой рассказ. — Но я поставил долг превыше личной жизни. Я был лучшим учеником тогдашнего мастера. Мне все пророчили, что я должен стать учителем, а потом и настоятелем…