Украинское национальное движение. УССР. 1920–1930-е годы - Андрей Марчуков

Н. Скрыпник был настоящим большевиком, членом РСДРП с 1897 г., в левых украинских партиях не состоял. Однако в его работе наиболее полно проявились оба фактора, отвечающие за выработку своего рода «украиноцентризма» (фактор государственности и национальный фактор), причем находились они друг с другом в органическом единстве. Но фактор национальный, то есть интересы украинского народа и его национального развития, которое Скрыпник считал одним из условий победы пролетарской революции на Украине, занимал все же центральное место. Нарком чрезвычайно интересовался национальным вопросом, но как сам говорил, подходил к нему «не только академично и во всяком случае не абстрактно», а рассматривал «его применительно для освободительной борьбы пролетариата»[1039]. Путь Украины к социализму он не мыслил без неограниченного национального строительства и развития национального самосознания[1040]. Главную задачу культработников он видел в том, чтобы «массы каждой национальности как можно шире развили свое национальное сознание»[1041]. Понятно, что речь шла прежде всего об украинской национальности.

Для всесторонней разработки национального вопроса и методов его практического разрешения при Украинском институте марксизма им была создана кафедра национального вопроса. Благодаря стараниям наркома она приобрела положение центральной инстанции подобного рода, в которой готовились специалисты по национальному вопросу для всех национальных республик СССР[1042]. В вузах, техникумах, партшколах был введен предмет «Национальный вопрос и ленинизм». Изучение национальной проблемы и ее интерпретации Скрыпником было обязательно и для старших школьников[1043]. Решение национального вопроса на Украине, по Н. Скрыпнику, заключалось в ликвидации явления, которое он называл «укапизмом». «Укапизм» он считал боязнью потери Украиной своей национальной и государственной самостоятельности, которая и двигала всеми украински ориентированными группами, в том числе в КП(б)У[1044]. Скрыпник старался ликвидировать почву, питающую «укапизм», – то есть создавать «Украину». Это строительство велось по трем направлениям: по пути превращения «этнографического элемента» в национальный коллектив через его украинизацию и развитие украинского самосознания; по пути создания, развития и закрепления украинских символических ценностей – языка, культуры (пусть даже «пролетарской» и «социалистической»); по пути строительства и укрепления украинской государственности.

Как видим, работа наркома ничем не отличалась от той, которая стояла перед украинским движением. И действительно, у проводимого Н. Скрыпником курса было немало точек соприкосновения с тем, о чем думали и что делали украинские националисты. Расхождение было идеологическим: Скрыпник считал себя большевиком и все свои поступки соизмерял с партийными решениями и интересами коммунистической революции. Самоопределение украинской нации он видел только в рамках советской государственности и в границах СССР.

Советский Союз он считал не «единой неделимой» Россией и не «конгломератом» национальных государств. «Мы не исходим из точки зрения ни единого государства, поглощающего объединяющиеся единицы, – говорил он от лица «товарищей украинцев», отстаивающих свое видение будущего Союза, – ни конфедерации, где союз не имеет своей воли» (стиль оригинала). Каким же представлялся ему этот союз? СССР – «единое суверенное государство, выступающее как единое целое», но такое, где «объединяющиеся республики остаются внутренне независимыми… передавая определенную долю своей суверенности Союзу Соц. Республик для экономической и политической борьбы вовне»[1045]. Отстаивая эту точку зрения, Скрыпник старался сохранить за республикой как можно больше суверенных прав. Этим была продиктована его борьба за создание двухпалатного ЦИК СССР, который бы гарантировал права республиканских органов власти в случае несогласия союзных органов с их решениями, его стремление закрепить за УССР широкие бюджетные права[1046]. Еще в бытность наркомом юстиции УССР Скрыпник отстаивал права Украины и других республик на собственное гражданство и юрисдикцию над своей территорией. В частности, на Всесоюзном совещании наркомов юстиции, проходившем в Харькове в декабре 1923 г., ему удалось отстоять право республик на собственные кодексы, тогда как Союзу отходила выработка общих положений советского строительства[1047]. Видное место в отстаивании полномочий республик занимала борьба за право распоряжаться экономикой. Например, в 1931 г. на заседании Комиссии национального вопроса при ВУАН нарком говорил, что в условиях социалистической реконструкции необходимо соединить экономику и национальную проблему, вывести последнюю из узкого круга этнографии и кооперации, придать развитию промышленности и сельского хозяйства украинское содержание, то есть развивать хозяйство УССР как специфическое украинское хозяйство[1048].

В отличие от Х. Раковского, для которого отстаивание прав республик было борьбой за революционные принципы и приближение мировой революции, борьбой против растущей бюрократизации безотносительно к национальным проблемам, для Н. Скрыпника упрочение республиканского организма было средством, одним из способов решения национального вопроса и «освобождения» украинцев от «колониальных» пережитков. Для их быстрейшего преодоления он считал желательным объединение всех украинских земель в одной республике. Поскольку значительная часть таковых находилась за рубежами Советского Союза – в составе Польши, Румынии и Чехословакии – и была недоступна, то свою энергию Н. Скрыпник и украинское руководство направили на сопредельные с УССР районы РСФСР.

О национально-территориальном размежевании 1925 г. уже шла речь. Вот тут ярко и проявился подход Н. Скрыпника к национальному вопросу с позиций активного участника и руководителя процесса нациостроительства. Вопрос о восточнославянском пограничье, о национальной (и даже этнической) принадлежности его населения не так очевиден даже сейчас, тем более он не был таковым в середине 1920-х гг. Тем не менее, основываясь на бытовой речи, каких-то этнографических особенностях (вслед за поколениями националистов, рисовавших Соборную Украину), Н. Скрыпник посчитал украинскими ряд территорий Воронежской, Курской, Ростовской губерний, Кубань. В частности, в 1928 г., перед реорганизацией Центрально-Черноземного района, Н. Скрыпник написал статью «О границах УССР», в которой добивался пересмотра существовавших границ как мешающих свободному развитию украинской национальности[1049]. С цифрами в руках руководство УССР готовилось к территориальному размежеванию. Мотивировки были следующими: Украина не может сохранять «пережитки дореволюционных национальных отношений и не может быть заключена в границах Малороссийских губерний плюс Новороссия»[1050]. Второй причиной была «забота» о местном украинском населении, подвергающемся «русификации». Печать УССР чутко реагировала на любые случаи «дискриминации»[1051], подсчитывая число украинских школ в России и сравнивая их с количеством русских школ на Украине.

Этот вопрос Скрыпник поднимал и позже. Например, в ноябре 1932 г., несмотря на сопротивление ряда его коллег в руководстве республики, он вновь выступил со статьей о положении украинцев «за границей» – в Центрально-Черноземной области РСФСР и Казахстане, назвав украинский вопрос приоритетным заданием для руководства этих регионов. «Если в ЦЧО не обращают преимущественного внимания на разрешение украинского национального вопроса, на культурное и экономическое поднятие украинцев в ЦЧО (заметим, не всего вверенного населения этой области, а именно представителей одной этнической группы. – А. М.), то это свидетельствует о наличии там российско-великодержавного шовинизма»[1052], – бросал обвинения Скрыпник. Вообще, подобный шантаж, равно как и уместное или неуместное политизирование любых вопросов ради победы над оппонентами, был свойствен наркому. «Все, что отстаивали противники его фантазий и самодурства, – писал С. Ефремов, не раз имевший возможность сталкиваться со Скрыпником по работе (например, на совещаниях по вопросам правописания), – он сразу переводил на “политическую почву”(!) и этим… затыкал противникам рот»[1053]. Действительно, кому хотелось прослыть, скажем, великодержавным шовинистом?

Свою точку зрения на присоединение территорий РСФСР Скрыпник не изменил и после того, как в декабре 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) высказалось о нецелесообразности нового территориального передела. Делая доклад в Институте Маркса-Ленина он подтвердил, что никогда не отказывался от требований присоединить к УССР часть ЦЧО, Таганрог, Кубань, поскольку считал выполнение этих задач обязанностью советской власти перед международным коммунистическим движением[1054].