Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев

ни на есть приподнятое. Заседание учёного совета проходило во дворце культуры, поэтому аудитории главного корпуса пустовали: сегодня не проводились ни семинаров, ни консультаций перед грядущими зачётами и экзаменами. Ну а читальный зал — не моя зона ответственности, у меня — тишина.

Я даже нашёл время позвонить Лии и пригласил её на наше первое официальное свидание. Та выслушала меня и ответила согласием. Жизнь с чистого листа начиналась просто замечательно.

Странный кисловатый запах я уловил на пятом этаже. Принюхался и спросил долговязого паренька с красной повязкой на руке:

— Ничего не чувствуешь?

Тот чихнул, потёр нос и сказал:

— Странно. Обычно у химиков всякой дрянью воняет. Тут-то откуда?

И действительно странно: химические лаборатории располагались в отдельном корпусе, даже если там с вентиляцией проблема приключилась, до нас бы не дотянуло.

— Иди проверь! — указал я в один конец коридора, а сам двинулся в противоположном направлении.

Дежурный по этажу потопал выполнять распоряжение, но сразу закашлялся, да у меня и самого в носу свербело всё сильнее, начало даже пощипывать глаза. И ещё появился странный привкус во рту — поначалу принял его за горечь желчи, но почти сразу прорезалась смутно знакомая кислинка. Тут старшекурсник вновь согнулся в приступе кашля, и события понеслись вскачь. Из вентиляционных отверстий под потолком повалили клубы жёлтого дыма, тот оказался тяжелее воздуха и принялся растекаться по полу, так что я медлить не стал, создал экран давления, стремясь отгородиться от непонятных испарений.

Точнее — не создал, а создать попытался.

Я не чувствовал сверхсилы. Больше — нет. И тогда лихорадочной вспышкой в голове промелькнуло узнавание странного привкуса. Не просто кислинка, но явственный намёк на лимон! Препарат для подавления сверхспособностей!

По затянутому дымом коридору разнёсся трезвон пожарной тревоги, и я кинулся было к выходу на лестницу, но сразу обернулся и рванул вслед за растворившимся в желтоватом мареве дежурным по этажу. Тот скорчился на полу и отчаянно кашлял, да у меня и самого лёгкие и глотка уже горели огнём, а из глаз беспрерывно текли слёзы.

И — ни одного окна поблизости, одни только запертые двери аудиторий!

Я рывком за ворот поднял парня, закинул его руку себе на шею и повёл к лестнице. Но — медленно, слишком медленно. Это нас и спасло.

Я попросту не был уверен, что сумею спуститься на первый этаж, и толкнулся в уборную, а там распахнул сначала одну раму, затем вторую.

— Дыши! — рявкнул я, взгромоздив студента на подоконник, следом высунулся на улицу и сам.

Странный дым не спешил вытекать наружу, его словно что-то удерживало внутри. Точнее — кто-то. Был уверен в этом на все сто и потому особо даже не удивился, когда через трезвон пожарной сигнализации донеслись частые выстрелы. Сначала начали палить из пистолетов и винтовок в здании, затем перестрелка разгорелась и на территории студгородка. Там в одиночные хлопки стали вклиниваться короткие пулемётные очереди, а ещё пространство так и пронзали отголоски сверхэнергетических помех.

Дело плохо!

Я обратился к своему ущербному ясновиденью, попытался через него дотянуться до способностей, но — впустую. Сумел лишь обуздать сверхчувства, вновь начал улавливать близость других операторов. И если присутствие одних ощущалось гладкой речной галькой, то другие, как и прежде, обдирали восприятие шершавыми боками булыжников.

Дежурный по этажу — гладкий. Где-то внизу — шершавые.

Это те, кто ещё не утратил сверхспособности? Но как?!

Впрочем, уже не важно. Главное, что стрельба в здании не только не смолкала, но и приближалась. Стало ясно, что на лестницу выходить нельзя, но и в туалете у распахнутого окна тоже не отсидеться: очень уж перемещения тех — других напоминали зачистку здания. А у меня из оружия — складной нож! Несерьёзно!

Я парой хлёстких пощёчин привёл в чувство старшекурсника, убедился, что тот не сползёт с подоконника на пол, и выудил у него из кармана носовой платок, смочил его и собственный под краном.

— Прикрой лицо! — А когда парень последовал моему примеру, потянул его от окна. — Идём!

Дышалось через влажную ткань несравненно легче, но и так, пока пробирались до входа в служебный коридор, лёгкие беспрестанно рвал резкий кашель. К счастью, за отпертой выданным на время дежурства мастер-ключом дверью дыма стало меньше, и дурнота понемногу начала отступать. Увы, ненадолго. Только начали спускаться по служебной лестнице, и неприятный запах вновь усилился, желтоватая пелена быстро поднялась до пояса, а на втором этаже в неё и вовсе пришлось окунуться с головой.

Я ещё ничего, а студент обмяк. Ну и как тут обстановку контролировать, когда эдакую тяжесть на собственном горбу тянешь? Дерьмо!

Как бы то ни было, до служебного входа я добрался. Ясновиденье не уловило никаких исходящих оттуда помех, никого там и не оказалось. Никого — из живых.

Мои давнишние напарники Николай и Валентин оказались застрелены, незнакомый парнишка в городской форме корпуса — точно кто-то из нового пополнения учебного взвода комендатуры — валялся на полу с прожжённой дырой в груди. Не иначе, поймал плазменный луч.

Я не стал останавливаться; чавкая подошвами по залитому кровью полу, подобрался ко входной двери и обомлел: её ручки стянули цепью с навесным замком. А ручки — в запястье толщиной, да и стальные звенья — в палец, тут без инструментов ловить нечего!

Навалилась паника, но опомнился, поволок студента обратно. Рядом с телом бойца остановился проверить кобуру — та оказалась пуста, тогда забрал у Николая ключи от караулки и стал пробираться через жёлтую муть к служебному коридору.

Быстрее! Быстрее! Быстрее! Из последних сил!

Кто-то приближался, кто-то из неутративших сверхспособности, а как далеко они — не разобрать. И двое — их двое!

Дверь караулки оказалась не заперта, я свалил потерявшего сознание студента на диванчик, а сам добрёл в дыму до оружейного шкафа и принялся дрожащими руками вставлять ключ в замочную скважину. Быстрее! Быстрее! Операторы совсем рядом!

Распахнул дверцу, вытянул из креплений укороченную трёхлинейку, откинул и потянул на себя рукоять затвора и начал шарить внутри в поисках снаряжённых обойм. Глаза опухли и слезились, сквозь желтоватую пелену ничего уже почти не видел, под руку попалась бумажная пачка, выпала, распахнулась, со звоном раскатились по полу патроны. Ухватил один, вогнал в патронник и понял: время!

Рукоять от себя и вбок, шаг к двери, выстрел в упор!

Грохнуло в небольшой комнатушке так, что по ушам словно ладонями хлопнули, изо всех звуков остался один только звон, а возникший на пороге оператор в противогазе получил пулю в голову и завалился навзничь прямо