Негатив. Эскалация - Павел Николаевич Корнев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вроде бы ерундовая прибавка, но нет — выход резонанса, а вместе с ним и мой внутренний потенциал увеличились более чем вдвое, до без малого девятнадцати мегаджоулей. Увы, потенциал, который я был способен удерживать постоянно, рос куда медленней, но работал и в этом направлении.
Работал, работал и работал. Устал почище раба на галерах.
Лии приходилось ничуть не легче — столько она всего на себя взвалила: йога, плаванье, сават, развитие сверхспособностей, ещё и сессия началась. Когда заикнулся о ней Герасиму, тот поначалу и слушать ничего не стал, только руками всплеснул.
— Нет, так не пойдёт! Я — творческая личность! Мне нравится придумывать что-то новое! Превратить тебя в смертоносного москита — интересно, а возиться со стандартным оператором — банально и скучно. Они все одинаковые! Пусть читает учебники, там всё написано!
— Это не стандартный оператор, — заявил я в ответ, хоть и сомневался, не совершаю ли ошибку. — Это нестабильный пирокинетик с отработанной техникой синергии.
У Герасима блеснули глаза.
— Насколько нестабильный и как хорошо отработана техника?
В итоге Лию он не только посмотрел, но и стал с ней практиковаться, более того — набрал целую группу пирокинетиков, преимущественно с военной кафедры. Чем именно они занимаются, я не вникал — своих забот хватало. «Выдыхал» шаровые молнии и бил двойными разрядами, пытаясь соединить электричество и необработанную сверхсилу. Ещё, несмотря на презрительное фырканье Герасима отрабатывал продвинутую технику заземления, не подгонял даже под себя, а создавал с нуля комбинацию воздействий для лишения пуль кинетической энергии и уклонения от атак других операторов.
— Москиту не нужна защита! — объявил чокнутый теоретик, наотрез отказавшись мне в этих упражнениях помогать. — Москит либо бьёт первым, либо погибает! Камикадзе! А у скорпиона хоть и есть хитиновый панцирь, его ничего не стоит растоптать! Толку с этой защиты — ноль без палочки!
Значением незнакомого слова я интересоваться не стал, как и настаивать на своей просьбе, всецело положился на содействие Миши Поповича. Тот прорабатывать схему взялся, разумеется, не просто так, но и обременительными условия сотрудничества не стали.
В субботу третьего июня к себе вызвал заместитель коменданта, поставил перед нелёгким выбором.
— Вот что, Линь: либо завтра приглядываешь за порядком на турнире по сверхболу, либо в понедельник заступаешь старшим у дежурных по этажам главного корпуса.
Я едва не присвистнул. Выбор — закачаешься! В первом случае придётся осаживать разгорячённых спортивных болельщиков, во втором — брать на себя ответственность за привлекаемых к поддержанию общественного порядка старшекурсников. Клизма или касторка — что предпочесть? Такое всё замечательное!
Но на самом деле никакого выбора у меня не было, и с тяжёлым вздохом я произнёс:
— На воскресенье планы, в понедельник отработаю.
Роман Маркович ободряюще улыбнулся.
— Да ты не куксись! На пятое число заседание учёного совета запланировано, занятий не будет. Поэтому и предложил.
— О! — воспрянул я духом. — Другое дело!
Главный корпус, понятное дело, совсем уж пустым всё равно не будет, но и обычного столпотворения ожидать не стоит. Риск мало-мальски серьёзных происшествий сие обстоятельство снижает кардинально. И опять же — это когда ещё будет? В понедельник! А завтра — воскресенье. На воскресенье у меня были большие планы.
С утра взяли напрокат два велосипеда и покатили с Лией за город. Не на водохранилище, куда ездили на трамвае все последние выходные, а на северо-восток. Решили выбраться на Чёрный омут, благо расстояние до него было не столь уж и велико. Километров десять в одну сторону — пешком далековато, а вот на велосипеде в самый раз. Особенно для двух операторов, которые вполне способны повлиять на силу тяжести, дабы не отбить зады при скачках на сосновых корневищах.
Но вот это нас и подвело. Не уменьшение силы тяжести, разумеется, но доступность озерца для операторов. Воскресенье же!
Шум голосов и музыку мы услышали ещё из-за деревьев, выехали на берег и обнаружили, что там на расстеленных поверх травы покрывалах расположилось сразу несколько многолюдных компаний. Горели костерки, девицы с визгом сигали с плота в воду, играл граммофон, в тени деревьев стояли два легковых автомобиля.
— Ну что, — тяжело вздохнула Лия, — окунёмся и обратно?
Выехали мы спозаранку и добрались до жары, но и так упрели, а катить обратно по самому солнцепёку мне нисколько не хотелось, как не горел я желанием и толкаться локтями с другими отдыхающими. С моим везением сюда ещё и монархистов нелёгкая принесёт.
— Есть другой вариант! Поехали!
Насколько помнил, до попавшегося нам как-то во время патрулирования ручья было рукой подать, вот туда я и направился. У мостка мы слезли с велосипедов, покатили их по петлявшей вдоль берега тропке и уже минут через пять набрели на окружённую стеной высоченных сосен заводь с песчаным дном и кристальной чистоты водой — на удивление тёплой, не иначе по причине близости впадающего в ручей горячего источника. А воздух какой! Свежее не бывает, дышать бы и дышать!
— Тут не поплаваешь! — расстроенно протянула Лия.
— Тебе бассейна мало? — усмехнулся я, быстренько разулся, снял рубаху-поло и прогулочные штаны, зашёл в воду. До противоположного берега — метров пять, а глубина всего лишь по пояс, но и нормально. Окунулся, отфыркался и позвал:
— Идём!
Лия через голову стянула лёгонький сарафанчик и присоединилась ко мне в купальнике, обрадованно воскликнула:
— Тёплая!
Она нырнула и доплыла под водой до противоположного берега, потом вернулась обратно, ну а я выставил на один из камней бидон с квасом, предварительно охладив его содержимое, затем развернул газетный свёрток с бутербродами. И выходить на берег нет нужды — можно прямо на песочке расположиться. Не холодно ничуть.
Мы поплавали, подкрепились и ещё немного побарахтались, а потом расположились бок о бок у самой кромки воды.
— Представляешь, Гера вчера с Федорой Васильевной повздорил! — со смехом сказала Лия. — Заявил, что стандартные схемы упорядочивания и прорабатывания энергетических каналов мне категорически противопоказаны, а она его обругала матерно и умником пустоголовым назвала.
Я не сразу сообразил, что Гера — это Герасим, поскольку самому такое фамильярное обращение к инструктору даже в голову прийти не могло, потом уточнил:
— И чем дело кончилось?
— Да они дальше что-то долго прикидывали и спорили. Будут в программу изменения вносить.
— Вот и здорово, — улыбнулся я, а потом зацепил пальцем лямку купальника и потянул ту с девичьего плеча, обнажая грудь.
