Эхо прошлого - Диана Гэблдон

сказать в наши дни. Суда изготовили из сырого, плохо подогнанного бруса. Больше половины их развалились и затонули через несколько дней после отплытия. Наверное, там был ад кромешный, — сказал Рэндолл-Айзекс как бы сам себе, а затем покачал головой и выпрямился. — Но они следовали за ним. Все его люди. Только одна рота повернула обратно. Голодные, полуголые, замерзшие… Они шли за ним, — повторил он в изумлении.

Улыбаясь, он покосился на Уильяма:

— Думаете, ваши люди последуют за вами, лейтенант? В таких условиях?

— Надеюсь, что буду более благоразумным и не приведу их в такие условия, — сухо ответил Уильям. — А что стало с Арнольдом? Его схватили?

— Нет, — задумчиво произнес Рэндолл-Айзекс, подняв руку, чтобы помахать охране у ворот крепости. — Нет, не схватили. Одному лишь Богу известно, что с ним случилось. Или Богу и сэру Гаю. Надеюсь, последний нам и расскажет.

Глава 24

Joyeux Noёl[63]

Лондон. 24 декабря, 1776 г.

Лорд Джон давно пришел к выводу, что самые преуспевающие мадам обычно женщины дородные. То ли из-за хорошего аппетита, который не могли удовлетворить в молодости, то ли из-за страха вернуться на более низкую ступень в профессии, все они облачались в солидные доспехи из плоти.

Только не Несси. Он видел, как сквозь муслин сорочки просвечивает тело (лорд Джон нечаянно разбудил ее своим приходом), когда Несси, стоя перед огнем, натягивала пеньюар. На худеньком тельце не прибавилось ни одной лишней унции с тех пор, как он впервые ее встретил. Несси, по ее словам, тогда было четырнадцать, хотя Грей подозревал, что не больше одиннадцати. Значит, теперь ей чуть за тридцать. Но она по-прежнему выглядела на четырнадцать.

Лорд Джон улыбнулся этой мысли, и Несси, завязывая халат, улыбнулась ему в ответ. Улыбка немного ее старила, потому что не все зубы сохранились, да и оставшиеся почернели у корней. Если она и не растолстела, то только потому, что не обладала склонностью к полноте: Несси обожала сладкое и могла за считаные минуты съесть целую коробку засахаренных фиалок или рахат-лукума, возмещая голодную юность в шотландских горах. Лорд Джон принес ей фунт засахаренных слив.

— Думаете, я так дешево стою? — подняв бровь, спросила она, беря у него красиво обернутую коробку.

— Ни в коем случае, — уверил он. — Просто в качестве извинения за то, что потревожил твой отдых.

Лорд Джон сымпровизировал, потому что в одиннадцатом часу вечера ожидал увидеть ее за работой.

— Ну да. Но ведь сегодня канун Рождества, — сказала Несси, отвечая на незаданный вопрос. — Все, у кого есть дом, сейчас дома.

Она зевнула, стянула ночной чепец и взбила пальцами буйную шевелюру темных курчавых волос.

— Однако у тебя, похоже, есть посетители, — заметил лорд Джон.

Снизу через два этажа доносилось пение, а гостиная, мимо которой он проходил, когда шел сюда, выглядела весьма многолюдной.

— Ох, это совсем отчаявшиеся. Я оставила их на Мейбел, она справится. Сама я не люблю на них смотреть — бедолаги. Жалкие. Тем, кто приходит в канун Рождества, на самом деле женщина не нужна — только компания, чтобы не быть одному, да местечко возле огня. — Она махнула рукой и уселась, с жадностью срывая обертку с подарка.

— Тогда позволь мне пожелать тебе счастливого Рождества, — сказал Грей, глядя на нее с веселой симпатией.

Засунув в рот один лакомый кусочек, Несси закрыла глаза и в экстазе вздохнула.

— М-м-п, — произнесла она и, не проглотив предыдущую сливу, сразу же засунула в рот и начала жевать следующую. По дружескому тону отклика Грей понял, что его поздравили в ответ.

Конечно, Грей знал, что сегодня канун Рождества, но эта информация как-то совершенно выпала у него из головы. День был длинный и холодный, и лило как из ведра. Разящие иголки ледяного дождя время от времени дополнялись мерзкими зарядами града, и лорд Джон продрог насквозь еще с раннего утра, когда перед рассветом его разбудил посыльный от Минни и срочно вызвал в Аргус-хаус.

В небольшой, но элегантной комнате Несси уютно пахло сном. Гигантская кровать занавешивалась шерстяными шторами, сшитыми по последней моде из ткани в розово-черную клетку в стиле «Королевы Шарлотты». Усталого, продрогшего и голодного Грея тянуло в тепло манящей пещеры с горами набитых гусиными перьями подушек, одеял и чистых мягких простыней. Ему стало любопытно, что подумает Несси, если он попросит ее разделить с ним постель на ночь?

«Компания, чтобы не быть одному, да местечко возле огня». Что ж, у него это есть, по крайней мере сейчас.

Грей понял, что поблизости раздается слабый жужжащий звук, как будто в стекло закрытого окна бьется большая навозная муха. Взглянув туда, откуда доносился шум, он понял: то, что казалось грудой скомканного постельного белья, на самом деле укрывало тело — поперек подушки лежала искусно расшитая бисером кисточка ночного колпака.

— Это всего лишь Рэб, — произнес с шотландским акцентом довольный голос, и когда лорд Джон повернулся, то увидел, что Несси с улыбкой смотрит на него. — Хочешь быть третьим, да?

Краснея, он понял, что Несси нравится ему не только сама по себе или как умелый агент разведки, но и потому, что обладает непревзойденной способностью его смущать. Грей считал, что Несси не знает точно, к кому его влечет, но, с детства будучи шлюхой, она, скорее всего, остро чувствует желания практически любого человека — осознанные или нет.

— О, думаю, не стоит, — любезно сказал он. — Не хочу беспокоить твоего мужа.

Грей старался не думать о сильных руках и крепких бедрах Рэба Макнаба, который был носильщиком портшеза до того, как женился на Несси и стал совладельцем процветающего борделя. Неужели он занимался еще и…

— Этого балбеса и пушечный выстрел не разбудит, — с любовью взглянув на кровать, произнесла Несси, но все же поднялась и задернула шторы, чтобы приглушить храп.

— Кстати, о пушках, — добавила она, когда, вернувшись на свое место, наклонилась, чтобы рассмотреть Грея. — Вы сами выглядите так, будто только что с войны. Вот, выпейте-ка глоточек, а я велю подать горячий ужин.

Она кивнула на графин и бокалы на угловом столике и потянулась к шнуру колокольчика.

— Нет, благодарю. У меня мало времени. Но глоточек выпью, чтобы согреться, спасибо.

Виски — а Несси не пила ничего другого, презирая джин как пойло для нищих и считая вино хорошим, но не соответствующим своему предназначению напитком, — согрело Грея. В камине пылал огонь, и от промокшего мундира начал подниматься пар.

— Мало времени, — повторила Несси. — С чего бы это?