Нестор Летописец - Андрей Михайлович Ранчин

а как условное обозначение преклонного возраста. В самом деле, согласно «Повести временных лет» Янь в год своей смерти участвовал в походе на половцев — для девяностолетнего старца это было бы затруднительно. См.: Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. С. 102–103.

414

Повесть временных лет. Ч. 1. С. 388.

415

Янь Вышатич мог быть информатором о значительно большем числе событий. Например, не исключено, что именно он поведал о походе на Византию 1043 года, одним из воевод в котором был его отец; см. об известиях летописи, вероятно основанных на его рассказах: Алешковский М. Х. Повесть временных лет: Из истории создания и редакционной переработки. С. 135.

416

Такое оправданное предположение было высказано М. Х. Алешковским; см.: Там же.

417

См.: Гиппиус А. А. До и после Повести временных лет. С. 57; А. А. Гиппиус на этом основании отвергает принадлежность записи о волхвах автору еще более раннего гипотетического свода 1076 года, полемизируя с К. Цукерманом; ср.: Цукекрман К. Наблюдения над сложением древнейших источников летописи // Борисо-Глебский сборник / Ред. К. Цукерман. Paris, 2009. С. 278–279. (Collectanea Borisoglebica. Вып. 1). М. Х. Алешковский также считал, что все записи рассказов Яня Вышатича сделаны одним летописцем; см.: Алешковский М. Х. Повесть временных лет: Из истории создания и редакционной переработки. С. 135–137. Д. А. Добровольский предполагал, что это вставки, сделанные составителем «Повести временных лет»: «именно с работой составителя Повести временных лет необходимо, судя по всему, связывать внесение в состав Начальной летописи всех рассказов, имеющих отношение к фигуре Яня Вышатича, чья кончина отмечена под 6614 (1106) г.». — Добровольский Д. А. Этническое самосознание древнерусских летописцев XI — начала XII в. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2009. С. 14.

418

См.: Алешковский М. Х. Повесть временных лет: Из истории создания и редакционной переработки. С. 200–201. В более поздних работах он был склонен приписывать Нестору создание самой ранней редакции «Повести временных лет» 1115 года, считая, что тот продолжил и отредактировал более ранний свод 1091 года, автором которого тоже был. Но ее фрагменты он находил не в известной нам «Повести временных лет», а в Новгородской первой летописи младшего извода, то есть частично отождествлял с так называемым Начальным сводом, который традиционно считается более ранним этапом летописания. См.: он же. Первая редакция «Повести временных лет» // Археографический ежегодник за 1967 год. М., 1969. С. 13–40; он же. «Повесть временных лет»: Судьба литературного произведения в Древней Руси. М., 1971. С. 21–31, 104–105.

419

Так предполагал еще А. А. Шахматов; см.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. С. 305–307. Он думал, что автором рассказов о волхвах был Никон — составитель предполагаемого летописного свода 1073 года. В. К. Зиборов и К. Цукерман считают, что рассказы о волхвах принадлежат летописцу, составившему гипотетический свод 1077-го (мнение В. К. Зиборова) или 1076 года (точка зрения К. Цукермана); см. Зиборов В. К. О летописи Нестора: Основной летописный свод в русском летописании XI века. СПб., 1995. С. 144–148; Цукерман К. Наблюдения над сложением древнейших источников летописи. С. 278–279. На мой взгляд, для таких предположений нет достаточных оснований; эти рассказы могли быть вставлены в летопись намного позднее. Но при этом К. Цукерман, как представляется, совершенно прав, когда отказывается видеть в «пророчествах» волхва, явившегося в Киеве, что Днепр потечет вспять, а Русская земля поменяется местами с Греческой, связь с какими-либо конкретными историческими событиями 1060-х годов, как это делал, например, М. Х. Алешковский: летописец ведь прямо утверждает, что ни одно предсказание кудесника не сбылось.

Как показал В. А. Кучкин, опиравшийся на данные дендрохронологии, свидетельствующие об угнетенном состоянии деревьев из-за сильнейшей засухи, беда, вызвавшая неурожай и возглавленное волхвами восстание в Ростовской земле, была осенью 1073 — весной 1074 года; см.: Кучкин В. А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х — первой трети XIII в.: (Центры и границы). М., 1984. С. 63–65. Так что бунт должен был произойти, видимо, осенью 1074 года, оказавшегося неурожайным.

420

Повесть временных лет. Ч. 1. С. 116, 117, 119, 120.

421

Повесть временных лет. Ч. 1. С. 143.

422

Повесть временных лет. Ч. 1. С. 344–345.

423

См.: Шахматов А. А. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. С. 298–299.

424

Приселков М. Д. История русского летописания XI–XV вв. С. 52–54.

425

См.: Timberlake A. Intervals of the Kiev Chronicle (1050–1110) // Zeitschrift für slavische Philologie. 2005. Bd. 64. S. 65–66.

426

См., например, записи в Киевской (Ипатьевской) летописи под 1111–1140 годами, хотя иногда в летописи за эти годы встречаются и иные формулы введения дат. См.: Полное собрание русских летописей. Т. 2. Стб. 290–302. При этом под одним и тем же годом встречаются разные устойчивые выражения, вводящие ту или иную дату. См., например, разные выражения перед датами в статье 1115 года. — Там же. Стб. 290–291. Словесные формулы, с помощью которых вводятся даты в Лаврентьевской летописи спустя много десятилетий после завершения «Повести временных лет», обычно совпадают с теми выражениями, которые предшествуют указанию дат в «Повести…»; с другой стороны, разные словосочетания могут использоваться в летописании даже в пределах одной годовой статьи. См.: Полное собрание русских летописей. Т. 2. Ч. 1. Стб. 484–485 (статьи 1295–1296 годов). Естественно, по крайней мере в отдельных случаях, различия в выражениях, вводящих те или иные даты, могут объясняться использованием разных источников. Но, так или иначе, очевидно, что одинаковые выражения в этих случаях не являются свидетельством их принадлежности руке одного книжника — они могли появиться в результате подражания летописцам-предшественникам.

427

Мысль о принадлежности одному летописцу этих трех годовых статей с автобиографическими известиями была традиционной еще для текстологии XIX века, она отразилась в «Курсе русской истории» (1902) В. О. Ключевского, писавшего, что рассказы, «помещенные в летописи под 1051 и 1074 гг., вместе с третьим рассказом под 1091 г. о перенесении мощей преподобного Феодосия представляют разорванные части одной цельной повести, написанной постриженником и учеником Феодосиевым, который, как очевидец, знал о Феодосии и о монастыре его времени больше Нестора, писавшего по рассказам старших братий обители». — Ключевский В. О. Сочинения: В 9 т. Т. 1. С. 94–95.

428

Повесть временных лет. Ч. 1. С. 108.

429

Алешковский М. Х. Повесть временных лет: Из истории создания и редакционной переработки. С. 196.

430

Полное собрание русских летописей, изданное по высочайшему повелению Императорскою Археографическою комиссиею. Т. 9: Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. СПб., 1862. С. 85.

431

Алешковский М. Х. Повесть временных лет: Из истории создания и редакционной переработки. С. 134.