Перстень с трезубцем - Александр Теущаков

Один за другим погибали воины Ласло, раненных не успевали оттаскивать в безопасное место, они лежали или полусидели тут же на крепостных стенах.

Обходя с Илоной укрепления, граф увидел сложенных в одном месте погибших защитников. Он заметил среди них лежащего без движения метра Эрно. Михал молча постоял над ним и, тяжело вздохнув, мысленно простил его за все и, попрощавшись, последовал дальше.

Завязался ожесточенный бой на стене караульной башни и граф спешно метнулся на помощь к Людвику и его солдатам. Двое турок ловко орудуя копьями, зажимали коменданта в угол фланкирующей стены. Он отчаянно отбивался саблей, а другой рукой пытался вынуть кинжал, но один турок, изловчившись, ударил Людвика в грудь копьем и как только он замер, второй удар сразил его наповал. Ласло с налету разрубил турка, а второго достала своим мечом Илона. В запале и горячке Михал не заметил, как его спина оказалась на линии огня противника.

Что-то подтолкнуло Илону в тот момент, и она бросилась к Ласло, прикрыв его своим телом. Вдруг она резко замерла, затем медленно повернулась к Михаю и как-то удивленно посмотрела на него. Ноги Илоны подкосились, и она повалилась на землю. Ласло успел подхватить графиню, прежде чем она упала, и заметил, как тонкая струйка крови вытекала из уголка ее губ. Михал обхватил рукой ее спину и почувствовал липкую кровь.

Он подтащил ее к лестнице и, подхватив на руки, стал спускаться. Кто-то предложил свою помощь, но он отказался и, пройдя площадь, внес Илону в здание донжона.

Ханга, увидев на руках Михала ослабшую графиню, без слов указала на полати и попросила уйти графа за занавеску. Много смертей пришлось увидеть девушке за эти дни, она казалось, уже привыкла к этому страшному зрелищу, но уход близкого ей человека, размягчил ее душу и слезы потекли по ее щекам. Она вытащила обломок стрелы с наконечником и перевязала смертельную рану Илоны. Догадываясь о ее скорой кончине, тихо успокаивала:

– Тетушка Илона, Вы поправитесь.

Графиня, покачав головой, прошептала:

– Девочка моя, присмотри за моим Андором. Позови Михала…

Ханга, отдернув занавеску, поманила рукой графа и тихо прошептала ему на ухо:

– Прощайся Михал, она умирает. С этими словами, откинув полог занавески, девушка отошла в сторону.

Михал сел рядом с графиней и положил ее голову себе на колени. Поглаживая ее волосы, он спросил:

– Илонка, куда же ты собралась?

Дрогнули веки и графиня тихим голосом ответила:

– Срок пришел, мой дорогой Андор.

– Как ты меня назвала?!

– Мой милый и любимый Андор.

– Значит ты все это время…

Илона сомкнула веки в знак согласия. Она искала его руку. Михал нежно взял ее руку и нагнувшись над умирающей, сказал:

– Не надо Илона, не уходи.

Она едва пошевелила головой и шепотом сказала:

– Береги нашего сына. Поцелуй меня…

Михал прикоснулся своими губами к ее губам и почувствовал, как рука Илоны замерла. Он посмотрел ей в лицо и, увидев безжизненные глаза, прижал голову Илоны к своей груди.

«Ушла. Какой я был глупый, разве сердце любящей женщины возможно обмануть». И вдруг он вспомнил, как она звала его в пещере, когда он, раненный в спину, упал вниз. Как в подземелье ее замка, Илона призналась ему в любви. Он все помнил…

Подошла Ханга и, утирая слезы платком, присела рядом с умершей Илоной.

– Ты все слышала? – спросил ее Михал.

– Да. И более того, тетушка Илона уже давно поведала мне часть твоей тайны.

– Какой?

– Когда я была в гостях у нее в крепости, она заговорила о тебе, и как бы невзначай спросила о твоей ране в спину от турецкой стрелы. Я не думала тогда, что это тайна и сказала, что рана давно зажила.

– Значит, Илонка давно догадывалась, что я и есть Андор, а ведь молчала и даже вида не подавала.

– Да Михал, она умела хранить тайны.

Граф обнял сестру за плечи и, скорбно смотря на Илону, сказал:

– Трудно от вас женщин что-то скрыть, вы все чувствуете нутром.

– Так Андор, твой сын? – Михал кивнул. – Теперь понятно его сходство с Лайошем. А Этель, она знает об этом?

– Да, Ханга, знает. Все случилось в замке Илоны, когда я был в беспамятстве.

Девушка больше ничего не спрашивала и, низко склонив голову, прикоснулась губами к холодеющей руке Илоны.

Он позвал Гергея и двух гайдуков. Илону перенесли в часовню, где святой отец, прочитав над ней молитву, отпел ее. Михал после всего обратился к Гергею:

– Захороните Илону пока в пещере. Гергей, запомни это место, когда будет возможность, ее нужно будет перезахоронить в фамильном склепе Жомборов. Затем придешь и заберешь с собой Хангу.

– Уже пора уходить? – с тревогой спросил Гергей.

– Если турки сейчас не возобновят атаку, то утром нам все равно некому будет защищать замок. Иди сынок и сделай так, как я тебя просил.

– Господин Михал…

– Герге!

– Я все понял.

Турки действительно прекратили штурм и оттянули войска от стен крепости. Кара-бей не хотел больше посылать на смерть своих воинов. Он заметил, что пушки в крепости молчали, ружья отвечали только редкими выстрелами. Видимо защитников осталось слишком мало. Он отдал приказ, и его солдаты подкатили несколько пушек ко рву, так и не встретив сопротивления со стороны осажденных.

Началась длительная бомбардировка крепости. Сначала взрывами разнесло остатки ворот, затем рухнула на землю решетка. Следом караульная башня, рассыпаясь на части, обвалилась, засыпав проход к площади. Били прицельно по тем местам, где раньше располагались пушки защитников.

Когда прекратилась канонада, и рассеялся дым, сотни турецких солдат ворвались в полуразвалившуюся крепость. Собравшись на площади и, ощетинившись пиками и саблями, они смотрели во все стороны, пытаясь заметить хоть одно движение со стороны противника. Но на территории замка стояла тишина. На миг все затихло, только ржавое ведро поскрипывало на ветру, висевшее у входа в кузницу. Облазив вокруг башни и галереи, турки убедились, что гайдуки, все до одного покинули крепость.

Заполонив донжон, турецкие воины поднялись на второй этаж и, поражаясь великолепию и убранству комнат и залов, ждали команды для начала грабежа. Но прежде чем разрешить воинам срывать со стен дорогое старинное оружие и набивать свои мешки вещами, Кара-бей сам решил взглянуть вглубь сердца замка. Собрались остальные офицеры и, отдав приказ солдатам пока не трогать богатства, сопровождали бея по залам. Вдруг один солдат поднялся по лестнице и, поклонившись бею, боязливо проговорил:

– Мой повелитель, там внизу какой-то одноглазый разбойник требует, чтобы Вы спустились к нему.

– Что значит, требует?! – возмутился офицер, стоявший рядом с беем. Почему до сих пор его не убили?

– Он сказал, что Кара-бей к последнему защитнику отнесется милостиво, как подобает великому воину, гайдук хочет взглянуть в глаза победителю.

Группа военачальников медленно спустилась на первый этаж. Перед их взорами предстал мужчина, одетый в черный доломан. Он снял с головы шапку и все увидели его улыбающееся лицо. Один глаз у мужчины был перевязан черной повязкой.

– Достопочтенный бей и вы – презренные шакалы. После его слов турки кинулись было к нему, но бей прикрикнул и, подняв руку, остановил солдат. Гиорджи продолжил:

– Позвольте передать Вам привет от его превосходительства графа Ласло, – Гиорджи поклонился и в конце обращения добавил, – и ко всему прочему, господин граф передает Вам подарок. Гиорджи держал в руках зажженный фонарь. Вдруг он нагнулся, и огонь свечи лизнул что-то лежащее на полу. Три дымных ручейка растеклись в разные стороны и не успели турки прийти в себя, как три мощных взрыва потрясли донжон.

С улицы османские воины увидели, как здание, подорванное изнутри, вздыбилось и рухнуло, развалившись на огромные каменные куски. Все, кто в тот момент находились в здании донжона, были похоронены под его обломками.

Вот так Гиорджи отомстил Кара – бею за смерть своего отца, погибшего при первом наступлении турок в 1526 году и за всех защитников крепости, сожженных заживо османскими захватчиками.

Оставшиеся в живых защитники крепости пробрались в соляные копи, их осталось всего семнадцать человек. Граф разделил отряд на две части и приказал Гергею и в том числе Ханге, уходить через гору Барса.

– Михал, как мы можем бросить вас, – запротестовала девушка.

– Сестра моя, мы же ненадолго расстанемся. Мы сейчас дождемся Гиорджи и нагоним вас.

– А если он не вернется, и турки скоро появятся здесь, – не унималась Ханга. Она была единственным человеком среди воинов, способная повлиять на графа.

– Не переживайте за нас, мы обязательно придем, – успокаивал Ласло свою сестру и гайдуков, – Герге, как выйдете из ущелья, в лощине вас будет ждать Балаж с лошадьми и провиантом. Если не поспеем вовремя, нас не ждите, скачите в Бестерце. На территории, занятой турками, лучше всего пробирайтесь ночами. Прибудете в имение, передашь Этель вот это письмо, – граф протянул Гергею бумажный пакет.