Пришелец в земле чужой - Роберт Хайнлайн

— Случалось…

— С сегодняшнего дня ты не должен спать с той, кто не приходится тебе братом по воде.

— Гм!

— Через год отчитаешься… Иногда Майк допускает к воде людей из низших кругов, если считает, что они готовы. Одну пару он взял из Третьего круга. Сэм и Рут.

— Я их не знаю.

— Еще познакомишься. Майк единственный, кто может безошибочно узнать брата. Иногда Дон или Пэт замечают кого-нибудь, но, конечно, не в Третьем круге, и всегда советуются с Майком. В Восьмом круге можно пить воду и сближаться. Из Восьмого люди переходят в Девятый Круг, а оттуда — к нам в Гнездо. Когда в гнездо принимают нового человека, происходит торжественная церемония приобщения к воде. Собирается все Гнездо. Ты автоматически считаешься членом Гнезда, но официально тебя еще не принимали. Сегодня вечером состоится церемония приема. Мне устроили такую же. Бен, ты бы знал, как это здорово!

— Я не представляю, что это такое.

— Ты когда-нибудь был на попойке, куда в конце концов приходится вызвать полицию, а потом кто-нибудь из участников обязательно разводится?

— Ну был.

— По сравнению с нашей церемонией это — воскресная школа. Ты был женат?

— Нет.

— После церемонии можешь считать, что был, — Дюк задумался. — Я был женат. Сначала мне нравилось, потом стало тошно. А здесь мне приятно. Не просто физически приятно тискаться с девками, я их люблю. Они мои братья. Взять Пэтти: она нам как мать. Человек никогда не вырастает из того возраста, в котором ему нужна мать. Пэт напоминает мне Джубала. Кстати, его здесь не хватает…

— Кто кого хватает? — спросил низкий женский голос.

— Тебя еще никто не хватает, левантинская блудница, — обернулся на голос Дюк. — Иди сюда и поцелуй нашего брата Бена.

— Я стала праведницей еще до того, как меня успели уличить в распутстве, — сказала женщина, неторопливо приближаясь.

Она со знанием дела поцеловала Бена.

— Ты есть Бог, брат.

— Ты есть Бог. У нас общая вода.

— Глубокой тебе воды.

Дюка она целовала долго, а он тем временем похлопывал ее по основательному фундаменту. Она была маленького роста, полная, смуглая, с тяжелой гривой иссиня-черных волос.

— Дюк, ты видел последний номер «Журнала для женщин?» — она завладела его вилкой и подцепила кусок яичницы. — Вкусная, небось не ты готовил?

— Бен. А зачем мне «Журнал для женщин»?

— Бен, зажарь еще штук шесть. Там есть статья, которую нужно показать Пэтти.

— Сейчас, — сказал Бен.

— Не увлекайся! Оставь мне хоть кусочек. Иначе я не смогу выполнять мужскую работу.

— Тихо, тихо, Дюки! Вода разделенная есть вода преумноженная. Не обращай на него внимания, Бен, он всегда ворчит, если ему не дать тройную порцию еды и двойную порцию женщин, — она сунула Дюку в рот кусок яичницы. — Ну, не плачь, я приготовлю тебе второй завтрак. Или уже третий?

— Ты и первый-то у меня отняла. Рут, я как раз рассказывал Бену, как вы с Сэмом прыгнули в Девятый. Он стесняется быть героем вечернего праздника.

Рут подобрала последний кусочек с тарелки Дюка, слезла с его колен и отошла к плите.

— Не переживай, Дюк, сейчас мы что-нибудь для тебя сообразим. А пока держи свой кофе. Бен, не волнуйся. Я тоже волновалась, но теперь вижу, что зря. Майкл никогда не ошибается. Ты наш, иначе тебя здесь не было бы. Ты останешься с нами?

— Сразу не могу. Сковорода нагрелась?

— Да, выливай. Вернешься потом и останешься навсегда. А мы с Сэмом и правда прыгнули. У меня, примерной жены, сначала даже закружилась голова. В моем возрасте тяжело менять привычки.

— В каком таком возрасте?

— Бен, дисциплина хороша тем, что, подтягивая душу, она подтягивает тело. В этом мы сходимся с христианской наукой. Видел в ванной хоть одну склянку с лекарством?

— Н-нет.

— То-то. Сколько человек тебя целовали?

— Несколько.

— А я во время службы целую больше, чем несколько, но не принесла в Гнездо даже насморка. А раньше я то и дело болела и жаловалась. Здесь, в Гнезде, я помолодела лет на тридцать, похудела на двадцать фунтов, мне больше не на что жаловаться. Проповедуя, я сижу в позе лотоса, но я помню время, когда мне трудно было наклониться.

Все произошло совершенно случайно. Сэм по профессии преподаватель восточных языков. Ему хотелось выучить марсианский, и он стал ходить сюда. Сэм интересовался только языком, ни на что больше не обращая внимания. Я ходила с ним, чтобы не отпускать его от себя: ревновала. Сэм учился легко, я зубрила изо всех сил, чтобы не отстать. Так мы добрались до Третьего Круга, и тут — бах! произошло чудо: мы начали думать по-марсиански. Совсем чуть-чуть, но Майк почувствовал и однажды попросил нас остаться после урока и вместе с Джиллиан приобщил нас к воде. Потом я обнаружила, что представляю собой то, что презираю в других женщинах, я презирала и ненавидела мужа за то, что он это позволил и сделал сам. Все это я думала по-английски, а самые ужасные мысли по-еврейски. Я плакала и пилила Сэма и… не могла дождаться нового сближения.

Потом стало легче, но нельзя сказать, что очень легко. Нас как можно быстрее провели по кругам. Майк знал, что нам нужна помощь, и хотел поскорее взять нас под защиту Гнезда. Когда пришло время посвящения в Гнездо, я все еще не могла полностью себя контролировать. Мне хотелось в Гнездо, но я была уверена, что не могу влиться в семью с чужими людьми. Мне было страшно, я умоляла Сэма вернуться домой и больше не ходить к Майку…

И вот мы вошли во внутренний Храм, в лицо мне ударил прожектор, наша одежда исчезла. Братья сидели в бассейне и звали нас по-марсиански. Я пошла на их зов, шагнула в воду, и до сих пор из нее не вышла. И не собираюсь. Не волнуйся, Бен: ты научишься и языку, и дисциплине, любящие братья помогут тебе во всем. Прыгай в воду, не колеблясь: я первая подставлю тебе руки. Передай это Дюку и скажи ему, что он обжора. А это тебе — влезет, еще как влезет! Поцелуй меня, и я пойду. У Рути еще много работы.

Бен выполнил все распоряжения и отправился искать Джилл. Она спала в гостиной на кушетке. Бен сел рядом и, глядя на нее, наслаждался. Ему пришло в голову, что Джилл и Дон даже больше похожи одна на другую, чем это кажется им самим. Пропорции, цвет кожи — все совпадало точь-в-точь.

Бен отвлекся, чтобы отрезать кусок яичницы, а когда снова посмотрел на Джилл, она уже проснулась и улыбалась.

— Ты есть Бог, милый. Как вкусно пахнет!

— Ты очень красивая. Прости, я не хотел тебя будить, — Бен пересел и следующий кусок яичницы отдал Джилл. — Мы вместе с Рут готовили.

— Хорошо получилось. Ты меня не разбудил: я на минутку прилегла, пока ты выйдешь. Всю ночь не спала.